Город Баранов. Криминальный роман - Наседкин Николай Николаевич 12 стр.


Впрочем, голова моя в тот момент разрывалась ещё, помимо похмелья, и от другой заботы. Я налил другу Аркадию полный стакан доброго портвеша и попросил оставить меня на часок одного. Предстояло тяжелейшее дело написать письмо Лене той. Я, как последний свинтус, трусливо не ответил на два её послания, всё оттягивал. Больше того, она вызвала меня на переговоры, я не пошёл

Как же теперь? Что написать? Как оправдаться? Ведь это было наваждение. Ведь не собирался же я жениться на этой?.. Нет, конечно! Всё равно рано или поздно всё бы кончилось Мне нужна та, та Леночка! Милая, родная!.. А что если написать, будто срочно домой ездил там несчастье А что там, дома-то, случилось?.. Ещё накаркаю! Нет, надо писать всё как есть. Лена, та Лена, она же умница и у неё сердце умное. Она поймёт и простит. У неё же душа ангельская Как же писать-то?..

Когда бутыль опустела, в голове у меня творился шарам-бурум, а на листе бумаги ни строки. Ладно, завтра переговоры закажу по телефону легче объясняться. Или вот что: рвану-ка после сессии в Севастополь и все дела! Стало чуть уравновесистее на душе, а тут и друг Аркадий подоспел с какой-то новой чувихой, загомошился праздник знакомства устроить, деньги из портмоне достал. Что ж, я согласился прогуляться до магазина, пока эти голубки поближе познакомятся.

Потом мы пили. Девчонка эта Анжелика вроде?  уже высасывала из Аркаши поцелуями все соки, я их лобзания одобрял-приветствовал. Они вскоре рысцой рванули в туалет-ванную так уж им невтерпёж приспичило, а я сел на свою (на нашу с Леной!) койку, обхватил голову руками и подумал: ну и что?..

Тоскень и неують. Я задел что-то пяткой, нагнулся её старенькие, домашне-общаговские тапочки с помпонами. Малюсенькие донельзя кукольные. Я схватил их, пьяно всматриваясь в темнеющий отпечаток её ноги на светлой стельке, и вдруг приник жадно, вдохнул, ища знакомый запах, и начал целовать, целовать, целовать

Из ванной доносились то вскрики, то хохот. Я рванул дверцу шкафа, содрал с плечиков белую рубашку, повязал галстук, напялил парадно-выходной и единственный свой костюм-тройку, торкнулся в ванную.

 Эй, ребята, прервитесь на минуту мне срочно!

Они вывалились раскрасневшиеся, весёлые, взбудораженные.

 Подпёрло?  подкузьмил по-свински друг Аркаша.

 Да ну тебя!  мне было не до шуток.

Я быстренько почистил зубы, тщательно причесался и решительным шагом потопал на третий этаж. Постучал в 307-ю.

 Да, войдите,  её голос.

Я вошёл. В комнате было двое Лена и какой-то вахлак нечёсаный в узеньких синих очках, залатанных джинсах и майке с четырьмя портретами и надписью «THE BEATLES». Лена в своём милом изящном комбинезончике вельветовом. Всё чин-чинарём, скромно сидят, чай пьют. Она мне вдруг, против ожидания, страшно обрадовалась, вспыхнула. И я вместо того, чтобы опять взревновать и на дыбы подняться, возликовал и воспарил.

 Мне был предложен стакан чаю. Я с церемонной благодарностью его принял и, прихлебывая сей благородный напиток, вступил в светскую беседу. Мальца патлатого задавил я в пять минут. Он чего-то вякнул там про экзистенциальное понимание жизни, упомянул Жан-Поля Сартра, блеснув при этом умно очочками. Ну я и выдал!

 А вы помните, ещё Гуссерль был не совсем прав, утверждая, что жизнь есть существование? Не вполне согласен я и с Кьеркегором, считавшим жизнь выше существования. И уж совсем не прав Ортега-и-Гассет, отрицавший жизнь вне существования. Мне кажется, ближе к истине Монтень и наш блаженной памяти отец Павел Флоренский, которые утверждали: жизнь есть жизнь.

Я глянул проникновенно в глаза очкарику и утвердительно спросил:

 Надеюсь, вы согласны?

Тот, бедолага, уловив издёвку, занервничал, взялся что-то лопотать о многомерности философии общения. Лена, нимало его не стесняясь, подошла ко мне, обхватила голову мою руками, улыбнулась глаза в глаза, сочно поцеловала в губы и прижала лицом к груди.

 Умница ты моя!

Парнишка моментом куда-то слинял.

 Это тот, который очень хочет жениться?..

 Да ну его!  досадливо прервала Лена.  Ещё молоко на губах не обсохло Пойдём к тебе, а то соседки сейчас припрутся.

Аркаши с Анжеликой, хвала аллаху, не было. Мы разделись, быстро, нетерпеливо, как в первый раз, и нырнули в постель. От блаженства, от счастья, от неожиданности случившегося я чуть не терял сознание.

Аркаши с Анжеликой, хвала аллаху, не было. Мы разделись, быстро, нетерпеливо, как в первый раз, и нырнули в постель. От блаженства, от счастья, от неожиданности случившегося я чуть не терял сознание.

 Лена! Леночка, я люблю тебя!  бормотал я непривычную для себя фразу, и я говорил правду.

Когда мы, истомлённые, лежали, откинув одеяло, и курили в темноте, Лена меня убила.

 Ты знаешь Могла бы не говорить, но скажу: я ведь тебе изменила.

 Ха! Ну и шуточки!

 Какие шуточки,  голос её был твёрд и ровен.  Я вчера, после концерта, что ты мне закатил, ужасно разозлилась, взяла, да и позвонила тому москвичу с квартирой. Его Максом зовут, он с третьего курса. Он давно уже в гости приглашал, клеился. Обрадовался, конечно. Ну, я и поехала. Вот и всё.

 Как всё!  подскочил я на постели. Её будничный тон ставил меня в тупик.  Ты что же, прямо так сразу и отдалась ему?

 Почему сразу. Сначала коньяку выпили, потом слайды начали смотреть, на потолке легли для этого Ну и Что ты как маленький!

 А родители?  я всё ещё не хотел смиряться.

 Какие родители? Парню двадцать шесть уже один живёт.

Я отвалился на подушку и принялся бурно, по-киношному, дышать. Я не знал, что надо делать опять разбежаться-рассориться?

 Ну, зачем, зачем?

 Сам виноват. Учти, ещё раз концерт мне закатишь, я и вот этому рохле Федюне отдамся будешь знать!

 Но как же, как ты теперь собираешься, а? И с тем, и со мной?  я уже городил-спрашивал всякую чушь, голова не соображала.

 Да за кого ты меня принимаешь?  поджала она губы.  Он оказался грубым и здоровым мужиком. Представляешь, с первого же раза начал переворачивать меня, сзади пристраиваться Тьфу, вспоминать противно!

Я заскрипел зубами, приподнялся на локте, пытаясь увидеть-рассмотреть в густом полумраке её глаза. Сердце моё колотилось от бешенства это уже запредел. Говорить что-либо бессмысленно. Бесполезно. Я опять откинулся навзничь, зажмурил глаза, стиснул зубы и принялся задавливать-давить злые позорные слёзы. Проклятье! Ну зачем свела меня Судьба с такой такой И заставила её любить

Я понял-убедился окончательно и бесповоротно: я её люблю! Чёрт побери и её, и меня, но я её люблю!

Люблю постыдно и клинически.


5

На этот раз роман наш безоблачный не продлился и трёх суток.

Выпадает порой такой чёрный день в жизни человека, когда всё идёт с утра кувырком да наперекосяк, и к вечеру утверждается в душе одно только желание удавиться или вены вскрыть. Утром, спозаранок, мы рассорились с Леной из-за пустяка: оба спешили на факультет, взвинтились она меня подъязвила, я подпустил ей «дуру». Поехали в школу порознь.

Мне в этот день предстояло сдать зачёт по научному коммунизму и экзамен по истории советской литературы. Если за экзамен я не волновался, то зачёт дурацкий заранее бесил. Ну и, конечно, попался вопросик ещё тот: «Малая земля Л. И. Брежнева новый этап в развитии теории и практики научного коммунизма». Преподаватель деловой доцент со странной фамилией Локон на семинарах позволял себе усмешливые комментарии к преподаваемому им предмету, но во время сессий его как подменяли: в зануду превращался, гад.

Я всё же попробовал отвильнуть.

 Геннадий Семёнович,  конфиденциально, косясь на второго экзаменатора, предложил я,  вы же знаете, что я просмотрел этот шедевр, содержание знаю давайте не будем время тратить, а?

 Нет-нет,  с ухмылочкой, но вполне деловито оборвал Локон,  попрошу подробнее и с собственными выводами: в чём же состоит эпохальное значение произведения товарища Леонида Ильича Брежнева?

Сволочь конъюнктурная! Пришлось мямлить-пересказывать, припоминать подвиги полковника-стратега вымучивать зачёт. Эта дурацкая «Малая земля» уже в который раз меня достала!

Ещё когда я после первого курса проходил практику в многотиражке ЗИЛа «Московский автозаводец», случился политический анекдот. Буквально на третий день практики дежурный по номеру попросил меня посмотреть-сверить вместо него оттиск одной полосы ему позарез приспичило отлучиться в рюмочную. Я и посмотрел, я и сверил. Как раз на этой странице тискалось начало этого эпохального шедевра советской соцреалистической литературы: перепечатывали «Малую землю» якобы по бесчисленным горячим просьбам тружеников завода. Я принялся читать врезку от редакции, и глаза мои ополтинились: «посредственный участник Великой Отечественной войны товарищ Леонид Ильич Брежнев делится своими воспоминаниями»

Назад Дальше