В данной истории судьба пощадила нервную систему Тимофея, и новое дело началось не со стука в окно или в дверь спальни, а со стука в дверь служебного кабинета. Несмотря на прелести уходящего лета, Петр был вынужден находиться в своем кабинете много времени, он оставался в нем и тогда, когда истекало присутственное время, а бывало, и приходил в воскресные дни. Лето началось с командировки в Одессу, и пока он со своим другом искал старинную икону, лечился в госпитале после ранения, в уезде люди не переставали драться, воровать, и по возвращении Петра Андреевича ждала куча нерешенных дел. Чтобы разобраться со всей этой кучей, он решил не ездить надолго в отпуск. Он только на неделю покинул свое место службы. Вначале съездил в Тверь свой родной город, где у него остались мать и младшая сестра Лиза. Сестер у Железманова было две, обе были младше его. Но та, которая была старше, Катя, уже покинула отчий дом. Она училась на историческом факультете Высших Бестужевских курсов в Питере. А младшая, Лиза, этим летом окончила гимназию и собиралась поступать на медицинские курсы. Она мечтала стать хирургом. Петр поехал в родной город, чтобы лично поздравить сестру с окончанием гимназии, еще раз обсудить выбор профессии и помочь определиться с выбором учебного заведения. Девушек на медицинские факультеты университетов не брали, но существовали специальные высшие курсы, где женщин учили на медиков. Они были в обеих столицах в Москве и в Санкт-Петербурге. В конечном итоге выбор пал на Санкт-Петербургский женский медицинский институт. Это учебное заведение готовило женщин-врачей уже с 1878 года. Соответственно, учебная база, подбор преподавательских кадров должны быть на уровне. Был еще один важный аргумент в пользу столицы: рядом будет старшая сестра. Отца у них уже давно не было, но материально семью поддерживал дядя мамин брат, который оплачивал обучение своих племянников. На остальное (книги, пропитание, одежду) приходилось зарабатывать самим. Железманов финансово помогал одной сестре и планировал помогать другой. Был еще один важный момент: в Петербурге женский медицинский институт имел свое общежитие. Девушки могли не снимать углы у сомнительных личностей, а, наоборот, жить дружной коммуной, поддерживая друг друга. Катя тоже жила в общежитии, в общежитии бестужевок. Вот и смогут навещать друг друга. Прием в вуз начинался сразу после вручения аттестатов об окончании гимназии. Принимали без экзаменов, причем порой придерживались простого правила: зачисляли тех, кто первым приносил документы. Поэтому, пережив впечатления после выпускного акта в гимназии, брат и сестра собрались в Питер. Всем в семье казалось, что будет лучше, если сопровождать кандидатку в медички будет брат, а не сестра. Солиднее, что ли. В столице брат и сестра пробыли недолго нашли нужное учебное заведение, подали документы, решили вопросы с общежитием, а потом оба поехали обратно. Государство платит ему неплохое жалованье. Но за это жалованье службе приходилось порой отдавать всего себя, усердно разгребая летние завалы, а ведь новые дела не прекращали поступать!
Вот и несмелый стук в дверь возвестил об очередном деле.
Войдите! привычно крикнул Железманов, попутно продолжая писать.
Дверь открылась, и за ней обнаружилось трое мужчин. По внешнему виду было понятно, что это типичные представители мещанского сословия, не особо состоятельные, но и не самые бедные.
Вы ко мне? спросил служитель закона, прекрасно понимая, что вопрос риторический: выражение лиц посетителей не оставляло никаких сомнений, что это заявители.
Да, ваше благородие, к вам, вот пришли поведать про одного нечестивца.
Заходите, распорядился Железманов. От его взгляда не укрылось, что один из троих посетителей явно за старшего. Он зыркнул глазами на своих попутчиков. Они чуток потоптались на пороге, но под строгим взглядом своего товарища вошли в кабинет.
Слушаю вас. Начните с того, что скажите, кто вы и откуда, потребовал хозяин кабинета.
Вот, ваше благородие, это я их убедил прийти к вам, а то совсем голову потеряли, поведал тот, кто явно был за старшего.
От чего?
От денег лихих! воскликнул мужчина.
Вас как звать-величать? настаивал на конкретике Петр Андреевич.
Меня зовут Сергей Петрович Аксиминов, представился мужчина. А вот товарищи мои: Иван Григорьевич Куляев и Василий Анисимович Шилин. Вот я их убедил прийти к вам, а то, похоже, влипли они в нехорошую историю, и я говорю им, что, мол, к вам надо идти, пока на каторгу не повели.
Вот и несмелый стук в дверь возвестил об очередном деле.
Войдите! привычно крикнул Железманов, попутно продолжая писать.
Дверь открылась, и за ней обнаружилось трое мужчин. По внешнему виду было понятно, что это типичные представители мещанского сословия, не особо состоятельные, но и не самые бедные.
Вы ко мне? спросил служитель закона, прекрасно понимая, что вопрос риторический: выражение лиц посетителей не оставляло никаких сомнений, что это заявители.
Да, ваше благородие, к вам, вот пришли поведать про одного нечестивца.
Заходите, распорядился Железманов. От его взгляда не укрылось, что один из троих посетителей явно за старшего. Он зыркнул глазами на своих попутчиков. Они чуток потоптались на пороге, но под строгим взглядом своего товарища вошли в кабинет.
Слушаю вас. Начните с того, что скажите, кто вы и откуда, потребовал хозяин кабинета.
Вот, ваше благородие, это я их убедил прийти к вам, а то совсем голову потеряли, поведал тот, кто явно был за старшего.
От чего?
От денег лихих! воскликнул мужчина.
Вас как звать-величать? настаивал на конкретике Петр Андреевич.
Меня зовут Сергей Петрович Аксиминов, представился мужчина. А вот товарищи мои: Иван Григорьевич Куляев и Василий Анисимович Шилин. Вот я их убедил прийти к вам, а то, похоже, влипли они в нехорошую историю, и я говорю им, что, мол, к вам надо идти, пока на каторгу не повели.
Вы с повинной пришли? спросил следователь.
Да, с повинной, говорят, повинную голову меч не сечет. Рассказывай, Иван, приказал Аксиминов, строго глянув на попутчика.
Тот, чуть помявшись, начал рассказывать.
Через сорок минут следователь уже не знал, как сдержаться от смеха, уж больно необычно и даже комично выглядело повествование визитеров.
История эта началась за три месяца до того, как в кабинете следователя появилась эта троица.
В начале мая 1909 года Иван Куляев поехал к своему знакомому в село Красный Яр. На обратном пути, когда Иван уже выезжал из села, на обочине дороги он увидел прилично одетого человека. Тот взмахнул рукой и попросил подвезти до города. Куляев согласился: одному ехать скучно, а с попутчиком поболтать можно. Расчет на интересную беседу оправдал себя. Незнакомец представился Дмитрием Васильевичем и после обсуждения некоторых общих тем (погода, урожай, цены на местных рынках) неожиданно предложил:
А разбогатеть желания нет?
У кого же нет такого желания? Вестимо, с деньгами лучше, чем без них, резонно заметил Куляев.
Я могу подсобить тебе, но ты тоже мне должен помочь.
Давай, я готов, что нужно делать?
Да ничего особенного. Только тут вначале надо будет свои вложить. У тебя деньги есть?
Есть немного. А сколько надо?
Тысяч пять есть?
Пять тысяч?! изумился Куляев. Нет, столько у меня нет.
А сколько есть? Может, три тысячи есть?
Да у меня, может, только тысяча наберется, растерянно протянул Иван. Становилось обидно: вроде предложили разбогатеть, и получается, что для этого как раз богатство и нужно. Но неожиданно попутчик обрадовал:
Ладно, давай свою тысячу, для начала хватит, чуть помолчав, промолвил он.
Хорошо, вот только в Касимов приедем. А что делать надо и когда приварок будет? Долго прибыли ждать? Куляев решил, что ему предлагают вложиться в коммерческое предприятие.
Да ждать недолго. Если ты мне завтра эту тысячу дашь, то через три дня уже полторы получишь.
Врешь ты небось, какие полторы тысячи за три дня?
Не вру, все будет.
Рассказывай как, а то сдается мне, что заливать ты мастер. Куляева все больше грыз червь сомнения.
Только это Ты язык за зубами держать умеешь? изобразил колебания новоявленный благодетель.
Умею. Вот тебе крест. Жажда наживы уже крепко проникла в душу Ивана, напрочь отбив способность рассуждать логично и осторожно. Незнакомец сообразил, что рыбка сидит на крючке прочно, и начал излагать план:
Ты дашь мне эту тысячу сторублевыми купюрами. У меня есть такой специальный раствор, его один знакомый химик разработал, только ты про него никому не говори. Секрет это большой, государственная тайна. Последняя фраза сопровождалась понижением голоса и соответствующей жестикуляцией: Дмитрий Васильевич испуганно оглянулся и даже наклонился к уху собеседника, прикрывая собственный рот ладонью, словно на пустынной дороге, кроме лошади, их кто-то мог услышать.