Бобби! крикнул Антон. Мой любимый психоделический ковбой!
Энтони!
Они обнялись.
Это Боб Вир, сказала Жизель. Ты, наверное, единственный человек в Сан-Франциско, кто о нём не знает.
Скорее всего, Уильям улыбнулся.
Появились двое мужчин. Один худой, страшненький, усатый. Мышь с бежевым шарфом. Другой крепкий, седой, во фланелевой рубашке и в кепке-восьмиклинке. У него были большие губы и очень живая мимика.
Это Микки Харт, слева, подсказала Жизель. А справа
Кен Кизи сказал Уильям. Это ведь Кен Кизи? Т-так?
Да. Он тебе нравится?
Он мой любимый писатель. Его книга
Итак, начал Кизи. Уильям подслушивал его разговор с Микки Хартом, мы соединили целую гору автомобильных крыльев и между ними пропустили струны.
Господи, зачем? спросил Микки.
Для прикола, Кизи улыбнулся. И вся конструкция движется, вот так: вэнг, вэнг, вэнг. Главное, не слишком по ней дубасить, хотя в Гром-Машине есть и перкуссия.
Чего там только нет.
Именно. Сзади вмонтирована бас-гитара или что-то вроде бас-гитары. Её надо тянуть, и звучат басы. А внутри что-то вроде клавишных, но с четырьмя звукоснимателями.
Музыкальный Франкенштейн, сказал Микки Харт. Джерри это понравится.
Он может поиграть на ней, если захочет.
А вот это вряд ли. Так ты вытащишь эту бандуру, когда мы заиграем «Ритмичных Дьяволов»?
Yeah, Кен улыбался так заразительно, что и Микки чему-то обрадовался. Я залезу в неё и буду на ней играть. А! Ещё! Кен двигал указательным пальцем. Чак принёс свою пушку.
Превосходно!
Можно ему сегодня пальнуть?
Если только он никого не убьёт. Включая себя самого.
Нет, нет, нет, что ты, Кен хлопнул Микки по плечу. Пушка громкая, но до сих пор она ни разу никому не навредила.
Банда заняла последние места второго этажа. Уильям сел рядом с Кизи.
Как-то раз я сидел тут с Джерри Гарсия, начал Кен. Мы пришли на концерт Джеймса Брауна и сидели прямо здесь, на балконе, а Джеймс Браун ух Кизи улыбнулся, у него было три барабанщика, и он всех их измотал.
Круто, сказал Уильям.
Ещё как круто.
А вы вы будете играть на Гром-Машине, сэр? спросил Уильям.
Да, сэр, ответил Кен Кизи. А как насчёт тебя? Ты музыкант?
Да. Я пою в группе. И стихи пишу. То есть слова к песням.
Правда?
Д-да, сэр.
Добрый вечер, леди и джентльмены! сказал голос со сцены Добро пожаловать в банкетный зал Уинтерленд! Нам сказали, что это последний концерт и последняя ночь в Уинтерленде, потому что ну, не потому, что людям здесь не нравится, а потому, что какие-то люди сказали, что здание не подходит их «строительным нормам». Так что, пока мы ещё можем, давайте позволим блюзу литься рекой в этом прекрасном бальном зале! И поприветствуем, из Рок-Айленда, штат Иллиноис, группу Джейка и Элвуда Блюза! Братья блюз!!!
Народ орал. Музыка рвалась из колонок. На сцене появились два старомодных гангстера: в чёрных костюмах-двойках, очках, туфлях, галстуках и шляпах. Один из братьев, высокий и худой, был прикован цепью к кейсу. Второй брат, маленький и пухлый, открыл наручник ключом, поправил галстук, сделал колесо и сальто и панибратски схватил микрофон.
Джейк Блюз (который поменьше) хрипел, напрягая горло, как настоящий блюзмен. Элвуд Блюз давал жару на губной гармошке. Братья кричали, падали, прыгали на одной ноге и плелись, как неповоротливые роботы.
Задние ряды забивались известными людьми. Пришли ребята из Saturday Night Live, включая Билла Мюррея, журналисты «Сан-Франциско Кроникл», Чет Хелмс с подружкой, баскетбольная легенда Билл Уолтон, и даже Пол, мать его, Кантер, из Jefferson Airplane.
Антон раздавал микродоты. Уильям и Кен Кизи взяли по одному и запили их пивом.
Сядь, Джей, тебе больше одной не надо, сказал Антон.
Да оставь ты, братан, ничё не будет, ответил Перри и закинулся четырьмя.
Братья Блюз перешли на регги, фанк и рокабилли. Басист закурил трубку, а клавишник манерой игры и внешним видом походил на лысеющую, нанюханную версию Уоррена Зивона.
Последняя песня вечера! сказал Джейк Блюз. Мы разучили её специально для вас!
Уильям мало что помнил от игры на гитаре, но эти аккорды он узнал бы, даже если бы его разбудили посреди ночи. Ре-диез и Ми. И два удара в бас-бочку.
The warden threw a party in the county jail, the prison band was there and they began to wail[4].
Глаза Уильяма заблестели. Он взволнованно осмотрелся, но Антон о чём-то ссорился с Оленой, а остальным как будто было всё равно. «Дерьмо этот балкон, подумал он. Лучше б я на танцполе стоял».
Go on, услышал он мягкий голос Кизи. Do your thing[5].
Уильям обошёл его и ещё пару человек и неуверенно подошёл к краю балкона, и облокотился о парапет. ЛСД врубилось, и Уильяму показалось, что он, как кошка, видит в темноте. Сцену он видел отчётливо и мог при желании увеличить каждую деталь или уменьшить.
Spider Murphy played the tenor saxophone[6].
Саксофонист солировал. Уильям щёлкал пальцами.
Little Joe was blowin' on the slide trombone[7].
Заиграл тромбонист.
The drummer boy from Illinois went crash, boom, bang![8]
И ударник разошёлся на том-томах. Братья Блюз аплодировали. Публика последовала их примеру. Уильям тоже. Он начал спокойно, держа руки на уровне груди, но скоро разошёлся, хлопая над головой, вращаясь и танцуя.
Все в рок! кричали Братья Блюз.
Вместе с нами, все в рок!
Весь-весь тюремныййй блок! танцует под тюремный рок!
Рядом с Уильямом толпился молодняк. Чувствуя себя их лидером, Уильям взобрался на парапет. «Главное, не сорваться, а то потом мои мозги будут с пола соскребать», думал Уильям, но страха в нём не было, его смыл ЛСД.
Everybody in the whooole cell block!
Уильям танцевал и прыгал, и махал головой так, что кудри бились о его лицо, как шелковые змеи.
Was dancing to the jailhouse rock!
Спасибо! С Новым годом!
В перерыве Уильям подкрепился, а Антон искал Перри, а потом они оба его нашли и померли со смеху. Уильям отделился от отцовской компании и пустился «исследовать» первый этаж. Он заметил огромные ряды колонок за сценой и подумал, что это сидения на балконе, но нет. Это была «Стена Звука». 33 фута в длину. 25 тонн чистого звука.
Уильям водил рукой по воздуху и скоро заметил, что остальные на танцполе тоже страдают этой ерундой. Все, ну или почти все, были под чем-то. Если б под чем-то был он один, ему стало бы неловко, а так стесняться было нечего.
Уильям заметил компашку симпатичных девушек. Шатенка танцевала босиком, приподнимая длинное красное платье и виляя жопкой.
Дааааарк стааааааар! орал кто-то.
Эй, извини. Можно у тебя кое-что спросить? Уильям обратился к девушке в очках, которая по внешности не дотягивала до шатенки в красном, из-за чего он с ней и заговорил.
«Заговорить с секс-бомбой напрямую слишком рискованно, рассуждал Уильям. Лучше сперва познакомиться с её некрасивой подругой или с её братом, или с её голубым дрмужко. Тогда подруга или дружок представят тебя всей компании, ты органично вольёшься в коллектив, а там и до секс-бомбы рукой подать».
Sure, ответила она.
Что означает вон та штука? Уильям показал на плакат с надписью «1535 дней с последнего dark star в Сан-Франциско».
Thirteen thousand and thirty-five days since the last Sf. Dark Star, прочитала девушка в очках. Это отсылка к песне «Dark Star». В последний раз Дэды играли её в Сан-Франциско три года назад больше трёх лет назад она задумалась, больше четырёх даже
А что такого особенного в «Тёмной Звезде»? спросил Уильям. Это что, их самая популярная песня?
Ты не знаешь «Dark Star»?
Уильям покачал головой.
Ты никогда не слышал «Dark Star»?
Нет? неуверенно ответил Уильям. А что в этом такое?
Уау, девушка в очках наклонила голову. Ты одет, как самый трушный дэдхед, а сам даже «Dark Star» не слышал, чувак. Ты позер.
Позёёёёр! крикнула красавица в красном. Эй, everybody, у нас тут позёр!
Компашка улюлюкала.
Что ты вообще здесь забыл? спросил один из них, с длинными прямыми волосами и редкими усами, спадающими на верхнюю губу. Как ты кто дал тебе билет?
Мой отец знает группу, тихо ответил Уильям. Он плохо переносил агрессию под кислотой.
Дай ему шанс, Грег, сказала девушка в очках. Каждый дэдхед должен с чего-то начинать, так?
Да, пупсик, так-то оно так, вот только я не для того проехал half the fucking country[9] и стоял в очереди six fucking days[10], чтобы какой-то папенькин сынок, какой-то fucking неженка приходил сюда весь наряженный, и и что, ты думаешь, что это цирк какой-то? Что мы на клоунов похожи, да, типа?
Я этого не говорил, ответил Уильям совсем тихо.
Чё?! сказал Грег.
Катись отсюда, малой, сказал кто-то ещё.
Yeah. Thanks for the warm fucking welcome[11], прошептал Уильям и попятился от компании.