Придя домой, Букер, покачиваясь от усталости, небрежно снял обувь и поволокся в ванную. Он принимал только контрастный душ, без альтернатив. Пожалуй, ледяная вода служила единственным источником адреналина в его жизни. Ни теплая, ни прохладная. Бодрящий душ помог Букеру расслабиться, смыть с себя дневной стресс и усталость. Накинул на себя белый хлопковый халат, заварил горячий чай и расположился на удобном диване в гостиной. Включил телевизор и щелкал каналы в поисках чего-нибудь интересного. Не слишком серьезного вроде тяжелого философского фильма чтобы не напрягать иссякшую к вечеру мозговую деятельность, но и не слишком бесполезную, вроде никчемных мыльных опер. Наконец, он наткнулся на новый выпуск «Обед у Джулии», где Джулия Чайлд приглашала разных гостей. Выпуск был посвящен сухим винам от «Редж», и Букер убрал палец с кнопки пульта. Ему нравилась Джулия Чайлд, любовь к кулинарии началась именно с нее. Вечер за вечером, сидя перед ярким экраном, Букер наматывал на ус очередной рецепт неунывающей и жизнерадостной Джулии. Ее талант, подача, любовь к еде и своеобразный юмор придавали ее передачам нечто особенное и неповторимое. Букер прежде не верил в магию, но то, что она демонстрировала в своих шоу, не иначе как магией не назовешь. Парень слушал, как завораживающе говорила мисс Чайлд со своим французским акцентом, подносила к носу бокал сухого вина и после небольшой, но задумчивой паузы продолжала дискуссию с гостем.
Позвонили в дверь. Букер вздрогнул, открыл глаза и осмотрелся. Кулинарная передача закончилась, шли новости. Пока он сонно добрел до прихожей, звонок повторился раз шесть. Раздражительно и настойчиво.
Может, хватит уже трезвонить? воскликнул он, открывая дверь. Пожар, что ли!
ПОТОП! ответил взвинченный женский голос.
На пороге стояла высокая девушка. Светловолосая, с идеальной фигурой и голубыми глазами, полными ярости. Увидев ее, Букер растерялся, а она, напротив, обрела смелости оттолкнуть его и зайти внутрь.
Ты меня топишь! возмущенно сказала девушка, заглядывая во все двери квартиры.
Эй-эй-эй, вы чего творите? бросился он вслед за ней.
У тебя в доме фонтаном льется вода, а ты ничего с этим не делаешь! Значит, его остановлю я!
Какой фонтан, никого я не топлю!
Она открыла очередную дверь, где как раз была ванная, и, довольная в своей правоте, глянула на хозяина.
Ну, вот же!
Вода лилась с краев заполненной ванны, ручьями стекая на пол. Корзина для белья, тапочки и коврик хаотично плавали на поверхности. Букер почесал затылок, окончательно проснувшись.
Не понимаю, прошептал он, зайдя в горячую воду по носки и перекрыв краны. Как такое случилось?
Нужно быть внимательнее!
Да я никогда ванну не заполняю! Принимаю только душ. У меня даже пробки нет! Откуда она взялась?
Девушка изогнула бровь и посмотрела на Букера, как на сумасшедшего.
Ты серьезно? Я слышала дикий ор над собой о кораблях и землях. Даже слышала, как громко плещет вода. Сразу подумала: какой-то чокнутый в ванну залез и играется. Хочешь сказать, кричал не ты?
Теперь Букер смотрел на нее, как на сумасшедшую.
Ох, ладно, вздохнула она и развела руками. Сейчас не до этого. Давай-ка лучше избавимся от воды.
Парень принес сухие тряпки и два пустых ведра. Вытащил загадочную пробку из ванной и положил ее на видное место. Вода начала стекать по трубам. Букер трижды просил девушку спуститься к себе вниз и заниматься делами, а порядок он бы навел сам. Но соседка оказалась настойчивой. Деваться некуда, не насильно же ее выталкивать в подъезд. Намачивая тряпки, Букер и его соседка выжимали их в ведра, и так до тех пор, пока не показался голый пол. Сложнее всего было добраться за ванну, под которой не клали плитку, а потому имелось небольшое углубление как раз для воды, но тонкие руки девушки пробрались и туда, и за шкафчик, стоявший под раковиной. На все про все ушло полчаса.
Прости, что так вышло, сказал Букер, хотя так и не мог понять, почему это случилось.
Все нормально. В следующий раз поаккуратнее.
Ты сама-то справишься? У тебя в ванной тоже, видимо, воды немало.
Вообще-то, мало. Я увидела стекающие капли с потолка с маленькой лужицей у раковины и прибежала сюда.
Ну, хорошо.
Девушка улыбнулась перед уходом. Ее обувь и колени промокли и перепачкались, но ей будто было без разницы. Она просто помогла и ушла. Букер чувствовал столько же недоумения, сколько стыда. Закрыв за ней дверь, он вернулся в ванную и покрутил в руке пробку. С цепочкой, из нержавеющей стали. Интересно, откуда она? Может, пока он заснул перед телевизором, в дом кто-то пробрался? Решил его подставить? Хотя нет, какая-то уж глупая подстава. Из дома ничего не пропало, дверь была на замке. Тряхнув головой, Букер выключил телевизор и отправился спать.
Все нормально. В следующий раз поаккуратнее.
Ты сама-то справишься? У тебя в ванной тоже, видимо, воды немало.
Вообще-то, мало. Я увидела стекающие капли с потолка с маленькой лужицей у раковины и прибежала сюда.
Ну, хорошо.
Девушка улыбнулась перед уходом. Ее обувь и колени промокли и перепачкались, но ей будто было без разницы. Она просто помогла и ушла. Букер чувствовал столько же недоумения, сколько стыда. Закрыв за ней дверь, он вернулся в ванную и покрутил в руке пробку. С цепочкой, из нержавеющей стали. Интересно, откуда она? Может, пока он заснул перед телевизором, в дом кто-то пробрался? Решил его подставить? Хотя нет, какая-то уж глупая подстава. Из дома ничего не пропало, дверь была на замке. Тряхнув головой, Букер выключил телевизор и отправился спать.
Наутро зазвонил будильник. Переосмыслив случившееся ночью, парень понял, как сильно чувство стыда в нем возросло. Он даже не знал ее имени. И не додумался спросить. Вот же тормоз. До начала первой пары оставалось немного времени, и Букер решил загладить вину. Цветочных магазинов в городе не было, пришлось импровизировать. Срезав одиннадцать прекрасных белых роз в саду, что неподалеку от дома, он поднялся к квартире, расположенной ровно под его собственной. Позвонил один раз. Через минуту дверь открыла она. На белоснежном лице явное удивление, она улыбнулась.
Привет, сказал Букер. Мне очень неловко из-за вчерашнего, это как страшный сон, который я бы хотел забыть. Ты столько корячилась у меня в ванной, убирая воду, а я даже имени не спросил В общем, прости. Это тебе.
Он протянул ей букет белых роз, и девушка улыбнулась еще шире. Поднесла к лицу, вдохнула и мягко ответила:
Никогда не говори девушке, что она «корячилась». Это обидно.
Оу, заерзал Букер на месте. Я я тебя не хотел обижать
А я не такая, как все девушки, пожала та плечами. Цветы, кстати, классные. Как ты понял, что мне нравятся белые розы? Обычно дарят красные.
Букер, искренне обрадовавшись совпадению, криво улыбнулся и оперся локтем о дверной проем.
Пожалуй, чутье.
Чутье? резко отстранилась девушка, будто почувствовала неприятный запах. Я вроде не похожа на собаку.
Букер нервно сглотнул и растерялся. Убрал от проема локоть, пытаясь подобрать слова. Вдруг девушка рассмеялась, разрядив напряженную обстановку.
Это была шутка, дружелюбно сказала она. Мне всегда любопытно ставить людей в неловкое положение и наблюдать за их реакцией.
Смешно, наверное.
Бывает смешно. Меня зовут Обри.
Букер. Я не видел тебя раньше. Ты недавно живешь здесь?
Переехала из соседнего района неделю назад. Здание объявили непригодным для жилья, и нас переселили. Так что теперь я твоя новая соседка снизу.
Это приятно. Ну, что ты моя соседка.
Обри еще раз вдохнула запах белых роз и словно растворилась в их нежном аромате. Букер сверил время на наручных часах.
Мне надо бежать, работа не ждет, торопливо сказал он. Не хочешь как-нибудь прогуляться? Скажем, сегодня вечером?
Обри улыбнулась и кивнула.
Я не против.
В институте, как обычно, никого не было. На самом деле, Букеру казалось, что в городе он давным-давно один. Разве что совсем недавно появились профессор истории и Обри. Вся его жизнь казалась словно прожитой, оставленной где-то далеко позади. Его воспоминания ощущались не так, как надо. Не так, как привык среднестатистический человек. Они больше походили на автобиографию, на обложке которой поставили жирную печать «прожито» и убрали на самую дальнюю полку. Сейчас Букер просто существовал, проживая, по большей сути, приблизительно один и тот же день.
И ничего особенно не менялось.
Кроме да, пожалуй, кроме Обри.
Жизнь Букера делилась на «до» и «после». Вот, что она из себя представляла.
Когда он был маленьким, погибла его мать. События до ее гибели в голове паренька не задержались. Да и не представляли особой важности. Мать выбросилась из окна шестого этажа. Пожалуй, со дня ее смерти все мечты Букера пошли ко дну, а жизнь превратилась в извечно подавляемые желания, обусловленные замкнутостью, нераскрывшимся самовыражением и злостью на несправедливый мир.
Один случай перечеркнул человеку будущее, и никто не появился, чтобы его спасти. Не было ни психолога, ни директора с его пламенными речами, ни близкого человека. Только отец, за содеянные грехи лишившийся родительских прав и на радостях уехавший в закат с новой возлюбленной. Под свое попечительство его забрала бабушка, которая, будучи женщиной далеко не мягкой и ласковой, обеспечила бедолагу едой и крышей над головой, но никак не теплом и заботой. Так, все его внутренние страхи и душевные раны «впитались» в душу и ни что уже не могло вывести их наружу.