Возможно, они просты, но мы обесцениваем их страдания, сказала я, пробегая мимо книжного шкафа.
Да, быть дураками так сложно, уперся Дилан.
При встрече Алиша спросила его:
Ну а ты тут каким образом очутился?
Мы нечаянно встретились на берегу, объясняю я нашей просветлённой. Дилан устроил себе романтическое свидание с бутылкой виски.
Это уж точно, засмеялся он.
Зед завидел нас с Диланом уже давно, однако подошёл лишь сейчас. Зед поцеловал меня в висок, спросил что-то мимолётно, и я ответила также бездумно. На долю секунды в глазах Дилана проскальзывает желчь, моментально растворяясь в глади Тихого океана. Я не почувствовала никакого мерзкого стеснения, наоборот приятное воодушевление, покуда в голове пронесся совет, мол, делай все так, словно это во сне, а не в реальности.
Остаток вечера мне я с интересом наблюдаю за Зедом и его новыми личностями, которые он всегда раскрывает перед теми или иными людьми по мере необходимости.
5
Грейс
Рассудок слегка затуманен алкоголем; смущение прошло, сменившись вкрадчивым любопытством. В этом доме посреди блаженной ночи настойчиво, маняще и лживо собралась толпа; и нашлась лишь одна сила, движущая ею; вовсе уж не такая разумная сила; она переменчиво кренилась, покачивалась из стороны в сторону. Она не вдохновлялась на подвиги торжественными обрядами и песнопениями, а лишь являлась редким талантом позирования каждого и каждой в ней. Видя сладкие муки, горькие радости, нежные страдания и приятное отчаяние других, я наблюдаю за Диланом, а он за мной. И все взгляды сияющие, угрюмые, любопытные, восхищённые, вызывающие, манящие обращены на него, потому что его наряд 20-х годов прошлого века и весь его облик выдают в нем поклонника часа веселья, часа удовольствий.
Я бы назвала Дилана сексуальным. Ни пошлым, ни вульгарным. Живым. От него ощущается этот поток энергии; его хочется коснуться. Он говорит с Алексом и незнакомцем, но в перерывах между словами делает небольшие глотки виски, бегло смотрит на проходящих. Когда падала тьма, луч маяка виднелся сквозь стёкла окон и притуплялся в лунном свете, медлил, тайком озирался и возвращался, влюблённый. Кружась с Зедом, я клала руки на его плечи в попытке отмахнуться от всех этих ряженых павлинов, но земля неожиданно ушла из-под ног. Зед возмущается и помогает мне встать.
Грейс, как ты? спрашивает Дилан.
Он неожиданно выплыл сбоку, и я почувствовала его руку на плече. Дилан поддерживает меня, ограждая от нового падения. Но Зед разделил нас с Диланом из ревности, буркнул что-то почти хамское под нос и увёл меня к лестнице. Ах! Грубость это обыденность для него в последнее время! (Но лишь бы не испортить надежды Али на становление Дилана в новом городке) Поднявшись на несколько ступеней выше, я слышу у себя за спиной пожелание Дилана:
Сладких снов, королева, сказал он, немного помедлив и глядя на меня, вернулся к Алексу.
В ответ я смогла лишь нарисовать на лице лёгкую улыбку для него, не имеющую в себе ни зла, ни откровения. В белоснежной и воздушной комнате, так контрастирующей с остальным домом, я коснулась рукой кружев покрывала кровати сливочного цвета.
Удивлена?
Твоей ревностью или интерьером? И тем, и тем, на самом-то деле, ответила я и упала на постель.
Зед обходит кровать и садится возле. Я поднимаюсь на локти; гляжу на него.
Он мне не нравится. Не общайся с Диланом, приказывает Зед, также ложась на бок рядом.
Нет, Зед. Ты не можешь указывать мне, с кем общаться, а с кем нет.
В данном случае могу, шепчет он, понижая голос.
Нет. Не можешь. Я касаюсь его подбородка и заставляю посмотреть на меня. Я с тобой, Зед. Тебе незачем ревновать.
Помедлив мгновение, Зед кивает с явно наигранной улыбкой и оставляет меня одну в комнате засыпать, сам же уходит неизвестно куда. Сон захватывает целиком, не оставляя места реальности. Я обретаю тихую долгожданную заводь, пока бездна народа танцует всю ночь до утра и тайные страсти маленького городка кипят.
На следующее утро я просыпаюсь от жары. Открываю глаза и отчетливо вспоминаю вчерашний день: Дилана утром, день с Зедом, маяк, дом Алекса и Зеда, вновь Дилана и вновь вечеринку; провожающий взгляд. Зед лежит рядом со мной; он так спокоен под параличом сна. Он мирно дышит, а я отхлёбываю прохладную воду, осматривая широкоплечего блондина и помещение. Волосы Зеда слегка растрёпаны, такие непослушные пряди. Быстро одевшись, я выхожу из комнаты за завтраком. Негромко играющая музыка с первого этажа разливается свинцовыми кругами в воздухе. Сквозь стеклянный потолок в выси виднеются багряные и воздушные далёкие облака; пол покрыт мелким сором; жёлто-красные птицы вспышками мечутся вверху, голося как ведьмы. Почти все комнаты первого этажа объединены арками; кухня со столовой тоже. У тёмной барной стойки замечаю Алекса и Дилана за беседой с чайными кружками в руках.
Почему ты уже встала? Сейчас лишь шесть утра.
Дилан обнимает меня в качестве приветствия. Он безупречен и прочен. Дилан будто созерцает мир с некой высоты, одет соответственно, но сознаёт сложные обязательства, которые накладывают на него здоровье, рост, богатство, статус и род деятельности. Он скрупулёзно придерживается, даже без нужды, тонкой старомодной учтивости, отчего мне так запоминается и нравится его поведение. И я не хочу говорить о вчерашней грубости Зеда; не портить же разговор.
Заботливо решила смягчить завтраком ужас похмелья Зеда. Я открываю кухонные шкафчики.
Да, ты идеальная девушка, встревает Алекс несмотря на то, что он не может терпеть неряшливости, олицетворением которой я сейчас являюсь. Алекс питает врождённое почтение к породе, к одежде.
Мне становится неуютно от своей не прибранности, но через миг я уже и забываю об этой беде. Алекс был так удивительно мил и оказал мне любезность комплиментом, пусть со всеми остальными он всегда грубоват. Алекс уходит к своему гарему этажом выше.
Я понять не могу, в этом доме есть что-то съедобное?
Только алкоголь. Грейс, давай начнем от Адама?
От Адама?
Мы позавтракаем вдвоем и тут же вернемся. Сейчас 6:20. Ты возьмешь завтрак Зеду, а он еще спать будет.
Так я оказалась с Диланом у ресторана в предрассветный час в его машине. Он открыл мне дверцу своей черной ретро машины, и раннее утреннее пение птиц отрезвило меня до конца; в этом прохладном воздухе разлит горький, здоровый запах полыни. Вода океана вплёскивается в скалы в паре сотен метров отсюда под лучами возрождающегося солнца. В густой буйной траве там и сям разбросаны разноцветные огни, бриллианты крупной росы. Только в глубоких и узких аллеях лесов, меж крутыми обрывами поросших кустарников ещё лежат, напоминая об ушедшей ночи, влажные синеватые тени.
И все же интеллигентный тип мужчин самый сексуальный, самый харизматичный. Ведь интеллигенты знают классиков литературы и произведения искусства, знают историю (отчего бы это им любить историю? Оттого, что настоящее ужасно). Эстетическое чутье, восприимчивость к интеллектуальным ценностям, любовь к новым знаниям, понимание каждого человека, его характера и индивидуальности, восхищение природой, понимание тонких граней искусства от грубости и вульгарности вот они, и я обожаю их, и хотелось бы видеть их больше вокруг себя.
Не стой на ветру. Пойдём лучше внутрь. Дилан скептически оглядывает мои голые плечи и застегивает на мне кофту, придерживает дверь.
Тёплый воздух обдувает тело, возвращая его к прошлому состоянию без еле ощутимой тугой дрожи. Мы проходим вглубь помещения; посетителей почти нет. Пустой зал, забитый множеством столиков. Стены покрыты тёмно-красными обоями, крупные окна открывают панораму на живую растительность за этими стенами. Садимся у оконных стёкол. Пожилая официантка подходит к нам и вручает в руки меню, но Дилан тут же, даже не открывая его, называет несколько японских блюд. Официантка уходит.
Храни бог поваров и их кулинарные труды.
Это уж точно.
Ты так смотришь.
И как же?
С любопытством.
Ты же не против?
Только рад.
Мне хотелось забросать его сахаром мы как раз завтракали. Перевожу взгляд на его руку, лежащую позади меня, на татуировку в виде полос разной ширины. Не осознавая до конца, я касаюсь кончиками пальцев его кожи, повторяя и выводя орнаменты рисунка закрытой книги с художественной кистью на его левом плече.
Мы с тобой впервые где увиделись?
На моей выставке.
Точно. А сейчас я спрошу, возможно, самое шаблонное и глупое, что ты регулярно слышишь в своей жизни. Готов?
Зарекаться не люблю, но я весь внимание.
Есть ли смысл в этих рисунках? Лично для тебя.
Дилан с насмешливой улыбкой кивает. Я перестаю изучать рисунки, зато теперь все мое внимание приковано к шрамам. Опираясь на спинку кресла, я сажусь прямо и скольжу пальцами под ткань его футболки, полностью обнажая плечо.
Выслушав его рассказ, ловлю эфемерную мысль, связанную с его историей; я спрашиваю его:
Сколько у тебя было девушек?
Были многие, кто пытался взобраться верхом на меня, но я ничего не чувствовал. Они были пошлы и не отставали, как наперекор текучему и зыбкому отвечает он.
Как Том от Джерри? перебиваю я вольно.
Да. Он пожимает плечами, и уголки его губ поддразнивают. Так оно и было чаще всего.