В трудах Гиппократа содержатся и явные указания на необходимость особых отношений врача с «божественными» инстанциями, откуда он черпает глубинные знания и понимание необходимости соблюдения этических норм. Однако этот посыл великого врача-философа не удостоился столь же обширных, да и вообще каких-либо комментариев исследователей истории медицины. Между тем текст наиболее известного документа из обширного наследия Гиппократа «Клятвы» начинается со следующей формулы: «Клянусь Аполлоном, врачом Асклепием, Гигией и Панакеей и всеми богами и богинями, беря их в свидетели» (Гиппократ, цит. изд. 1994). Этой прописи многие позднейшие интерпретаторы не придавали значения, очевидно считая данную часть текста ничего не значащим ритуалом.
Смеем утверждать, что это не так. В те далёкие времена божественные сущности были не менее, а может быть, ещё более реальными для живших в эту эпоху людей, чем, например, их соседи или они сами. И Гиппократ здесь не был исключением. Более того, призывая в свидетели божества, имеющих прямое и опосредованное отношение к здоровью людей, он практически обязывал их к всемерному содействию в достижении требуемого результата, а также к тому, чтобы в случае выполнения этого обещания-клятвы была получена достойная награда: «Мне, нерушимо выполняющему клятву, да будет дано счастье в жизни и искусстве и слава у всех людей на вечные времена, преступающему же и дающему ложную клятву да будет обратное этому».
Внимание и поддержку богов, согласно Гиппократу, надо было заслужить углубленным изучением медицинской науки и прилежанием в лечебной практике, что также относилось им к этическим принципам врачебной деятельности. В своем сочинении «Закон» Гиппократ прямо говорит о том, что «Священные действия показываются только людям посвященным, профанам же не прежде, чем они будут введены в таинства науки» (Гиппократ, цит. по изд. 1994). В другом своем сочинении «О благоприличном поведении» Гиппократ описывает и некоторые важнейшие, по его разумению, аспекты взаимоотношения врача с божественными сущностями, дарующими сокровенные знания и особый ресурсный статус лекарю-целителю. Здесь он пишет так: «В особенности внедрено в его (т. е. врача, авт.) ум знания богов, ибо в различных страданиях и случаях медицина расположена почтительно относиться к богам, ибо в медицине нет чрезвычайного могущества». В другом фрагменте этого же текста Гиппократ высказывается еще более определенно: «Должно перенести мудрость в медицину, а медицину в мудрость. Ведь врач-философ равен богу и все, что ищется в мудрости, все это есть и в медицине, а именно: презрение к деньгам, совестливость, скромность, простота, уважение, суждение, решительность, опрятность, изобилие мыслей, знание всего того, что полезно и необходимо для жизни, отвращение к пороку, отрицание суеверного страха перед богами, божественное превосходство» (Гиппократ, цит. по изд. 1994). То есть здесь нам говорят о том, что отношения врача и «божественной» сущности в большей степени партнерские, в ходе чего и достигается особый ресурсный статус лекаря-целителя, обеспечивающий ему и выводимые отсюда «превосходные» возможности.
С позиции проведенного психотехнического анализа мы бы сказали, что речь в данном случае идет об адаптивном взаимодействии персонифицированных и соответствующим образом запрограммированных вне-сознательных инстанций с осознаваемыми инстанциями психического лекаря-целителя, И если такого рода ресурсная целостность достигнута, то врачу кратно легче добиваться такой же ресурсной целостности у страдающего, больного человека, повышая его шансы на выздоровление (что, собственно, и обозначается как первичное «ис-целение»). Таким образом понятно, о каком именно «божественном превосходстве» говорил великий врач-философ Гиппократ.
Этические концепции эпохи Нового времени
Между тем, только лишь религиозным мировоззрением даже и с учетом всей сложности феномена религиозного опыта, вариантов его интерпретации, формирования соответствующей религиозной доктрины и проч. процесс становления этических норм Нового и Новейшего времени объяснить невозможно. Более того, некоторые критически настроенные авторы считают, что религиозно-центрированная жизненная метапозиция человека и общества как минимум не способствует и как максимум препятствует эффективному социальному противодействию страданию, откуда выводится необходимость реформирования традиционных для эпохи Нового времени этических установлений с принятием активной метапозиции в части противодействия страданию, опорой на интеллектуальный потенциал и социальные достижения (Ф. К. Мюллер-Лиер, цит. по изд. 2020).
Этические концепции эпохи Нового времени
Между тем, только лишь религиозным мировоззрением даже и с учетом всей сложности феномена религиозного опыта, вариантов его интерпретации, формирования соответствующей религиозной доктрины и проч. процесс становления этических норм Нового и Новейшего времени объяснить невозможно. Более того, некоторые критически настроенные авторы считают, что религиозно-центрированная жизненная метапозиция человека и общества как минимум не способствует и как максимум препятствует эффективному социальному противодействию страданию, откуда выводится необходимость реформирования традиционных для эпохи Нового времени этических установлений с принятием активной метапозиции в части противодействия страданию, опорой на интеллектуальный потенциал и социальные достижения (Ф. К. Мюллер-Лиер, цит. по изд. 2020).
В данной связи интерес представляет анализ интеллектуальных достижений Нового времени, имеющих место в сфере поиска философских оснований для новой этики. И в первую очередь здесь следует обратить внимание на работу известного немецкого философа и психолога Фридриха Иодля «История этики в новой философии: Кант и этика в девятнадцатом столетии», впервые опубликованную в конце XIX века. Отметим и тот многозначительный факт, что только лишь имя Иммануила Канта из всего впечатляющего перечня мыслителей Нового времени, этические концепции которых проанализированы в цитируемом труде было включено в название книги. Видимо, потому, что Иодль, как, собственно, и научная элита XVIIIXIX веков, понимал фундаментальное значение и высочайшую интеллектуальную планку трудов Канта, так и не превзойденную в последующие столетия. В том числе и в сфере обоснования этических принципов, имеющих непосредственное отношение к процессу бытия человека и общества, с позиции новой философии, появление которой он предсказывал.
И здесь мы позволим себе дополнить энциклопедическое исследование Иодля фрагментами эпистемологического анализа некоторых ключевых тезисов Иммануила Канта, Артура Шопенгауэра, Эдуарда фон Гартмана и Фридриха Ницше, которые, как нам представляется, имеют непосредственное отношение к обоснованию концепции психоэтики с позиции Новой философии Канта и, соответственно, установок авангардной науки, которую представляет и современная психотерапия.
Итак, главный тезис Новой этики Канта, процитированный в историческом труде Иодля, сводится к тому, что: «Необходимо выработать раз и навсегда чистую нравственную философию; Кант понимает под этим философию, которая очищена от всего того, что происходит из опыта и относится к антропологии. Эта задача возникает не только из умозрительных побуждений изолировать источник априорно заложенных в нашем разуме практических положений, она также в интересах самой практики, ибо нравственный закон во всей чистоте и истинности так полагает теперь Кант может быть найден только в чистой философии» (Ф. Иодль, цит по изд. 2016).
При этом проведенный нами эпистемологический анализ многих других высказываний этого выдающегося мыслителя показывает, что Кант, намного опережая свое время, предписывает функцию генерации феномена сознания из которой, собственно, и выводится процесс конструирования «объективной реальности» душе или, как мы бы сказали, внесознательным инстанциям психического. В своих эпохальных трудах «Критика практического разума» (1788), «Критика способности к суждению» (1790) Кант говорит о том, что познание психического может осуществляться не только эмпирическим опытным путем и представлять таким образом обособленный раздел прагматической антропологии, но также этот познавательный процесс может и выступать в виде некоего аналога естествознания, в смысле использования метода самонаблюдения и научной интерпретации информации о феномене «внутреннего чувства», феномене «Я». Следовательно и это очень важная констатация в процитированных трудах Канта познание психического может представлять собой раздел трансцендентальной философии, исследующей фундаментальные и прикладные познавательные способности человека, в частности способности конструировать условия опыта до появления самого опыта. По сути здесь речь идет о неком сверхсложном моделировании функций психического и выводимых отсюда характеристик генерируемой таким образом реальности. Что во времена Канта, так же как и во время написания исторического труда Иодля, было лишь неким «умозрительным» допущением, мимо которого проходили все, без исключения, последователи и критики Канта. Однако в эпоху Новейшего времени и тем более в период становления авангардной науки необходимое отдать должное вот этому потрясающему интеллектуальному прорыву в будущее, столь блестяще оформленному Кантом.