Здравый смысл подсказывал, что должна. И все же между тем, чтобы безучастно стоять в стороне, ничего не предпринимая, и тем, чтобы все-таки что-то предпринять и потерпеть поражение, была огромная эмоциональная пропасть.
«Все будет хорошо», как заведенная уговаривала себя Талиас. Трауну все под силу, он и здесь найдет выход.
Когда они подъехали, она все еще пыталась убедить себя в этом.
Беженцев разместили в здании наподобие школы или конторы, с множеством небольших клетушек по бокам однотипных коридоров, отделанных плиткой. Помещение, в котором их застало прибытие визитеров, сошло бы за зал собраний в одной из старых школ, где училась Талиас. Инородцы расположились в нем концентрическими кругами, скрестив ноги.
Пока Уингали вел чиссов к беженцам, Талиас успела их разглядеть. Сухощавые инородцы казались мелкими и худыми по сравнению с чиссами, кожа у них была коричневой, а развевающиеся белые волосы подстрижены хоть и асимметрично, но явно по какому-то шаблону. Одеты беженцы были в свободные рубахи и брюки разных фасонов и цветов, с обмотками вместо обуви на широких ступнях. Кожа на лицах казалась тонкой, будто бы обтягивающей скулы и расщепленные челюсти.
Талиас наморщила лоб, в очередной раз окидывая сидящих взглядом. Их пол или возраст трудно определить, но
Как вы видите, они расположились в определенном порядке, тихо пояснил Уингали, когда они подошли ближе. Начиная от внешнего круга к центру: сначала молодежь мужского пола, затем мужчины постарше, далее женщины постарше, потом помладше и, наконец, дети. В центре сидит магис.
Тактика отчаяния, задумчиво произнес Траун. Любопытно.
Почему вы так сказали? встрепенулась Талиас.
Во внешнем круге расположились те, кто лучше всего может сражаться и защитить остальных, пояснил капитан. Если эта линия обороны падет, сразу за ней кольцо пожилых мужчин, которые дерутся хуже. Затем идут женщины, причем отжившие свое прикрывают тех, кто еще может выносить ребенка. Затем сами дети и, наконец, магис.
Ее-то убьют, только когда не останется никого, кем ей править, процедил Самакро.
Как я и сказал: это тактика отчаяния, повторил Траун. Смею предположить, что магис нас ожидает?
Не успел Уингали ответить, как два молодых инородца, сидевшие ближе всех к визитерам, поднялись и расступились в стороны. Между ними образовалось узкое пространство. Сидевшие в следующих рядах попарно сделали то же самое, пока перед чиссами не открылся прямой проход к центру.
По-моему, магис меня приглашает, сказал капитан, шагнув вперед
Еще секундочку, остановил его Уингали, подняв руку в предостерегающем жесте. Через образовавшийся в рядах проход к ним шли двое детей, которые, как и все остальные, расступились по сторонам за самым внешним кругом. Они освободили для вас место непосредственно рядом с магис, пояснил пакк. Теперь идите.
Кивнув, Траун двинулся к центру. Глядя ему вслед, Талиас почувствовала, как груз мало-помалу спадает с плеч. Капитан, несомненно, справится лучше нее. Она мимолетно задалась вопросом, будет ли отсюда слышно, о чем они говорят. Но это не так уж и важно
Нет! раздался скрипучий возглас на таардже.
Траун застыл на месте:
Я старший капитан Траун из Доминации чис
Нет, снова остановил его голос. На этот раз Талиас успела заметить, что говорила магис. Не ты.
Правительница подняла руку.
К ужасу и изумлению Талиас, женщина указала на нее.
Вот кто, проскрипела магис. И никто более.
Траун бросил взгляд через плечо, чтобы понять, на кого она указывает, а затем снова повернулся к центру.
Она не готова вести беседу, сообщил капитан. Ей не хватает знания языка для переговоров.
Только она, повторила магис.
Помедлив, Траун повернулся к своим спутникам.
Талиас? спросил он.
Она глубоко вдохнула, ощущая, как на плечи снова опустился груз забот, от которого, как ей казалось, она избавилась. Она была не готова.
Но все же.
В Боропакке, когда Уингали впервые выдвинул эту идею, ее разум от неожиданности словно заиндевел. Но за прошедшие четыре часа ей удалось справиться с шоком и парализующим страхом.
Она по-прежнему чувствовала, что не подходит для этой задачи. Но теперь готова была попытать в ней счастья.
Талиас набрала побольше воздуха.
Хорошо. Она шагнула вперед. Я пойду.
Траун не сдвинулся с места, ожидая, когда она приблизится.
Вы не обязаны этого делать, тихо напомнил капитан, когда она поравнялась с ним. Это не ваша зона ответственности. И по большому счету не наша тоже.
Я знаю. Талиас попробовала ободряюще улыбнуться и тут же поняла, что лишь выдала свой страх. Но я должна попытаться.
Понимаю, сказал он. Ей показалось, что она увидела в его глазах тень одобрения. Я буду здесь, если вам вдруг понадобится помощь.
Спасибо. Она шагнула к инородцам. Предложение капитана ее воодушевило, в его искренности она не сомневалась.
Но Траун останется здесь, а она пойдет в самую гущу, и у него просто не будет возможности помочь или хотя бы поддержать советом. В данный момент все зависело только от нее самой. Ей предстояло говорить, слушать и наблюдать.
Достигнув начала прохода, Талиас мысленно собралась с духом и шагнула в глубь рядов.
Проход был настолько узким, что Талиас задевала плечами расступившихся инородцев. Она вздрагивала от каждого контакта, мечтая, чтобы они вняли молчаливому намеку и отступили подальше. Может, ей следовало повернуться боком и просто просочиться между ними?
Однако инородцы и не думали посторониться, и у нее сложилось стойкое впечатление, что попытка отстраниться будет расценена как слабость или оскорбление, либо и то, и другое одновременно. Заставив себя идти прямо и внутренне ежась от каждого тычка, Талиас дошла до центра. Магис опустила взгляд на пустое место перед собой, где до этого сидели дети.
Шагнув туда, Талиас села на пол.
Доброго вам дня, начала она на таардже, постаравшись скрестить ноги в той же манере, что и ее собеседница. Это оказалось не так-то просто: чисские колени так свободно не гнулись, но у нее получилось. Меня зовут Талиас. А вас?
Я магис. Женщина подняла на нее взгляд. Талиас отметила ее сильный акцент и точно такие же проблемы с произношением и построением фраз, с которыми столкнулась сама, когда только начала учить таарджу. Может, это означало, что окружающим ее инородцам нечасто приходится прибегать к торговым языкам?
Я поняла, ответила Талиас. Значит, имени у правительницы не было, только титул? Или у них просто не принято называть имена чужакам? Я из народа чиссов. Позвольте спросить, как называется ваш народ?
Я магис. Мы народ.
Итак, даже самоназвания этой расы ей не скажут. Зря только Талиас надеялась наладить контакт с инородцами на личном уровне.
Нам сказали, что ваша планета сильно пострадала от разрушений. Мы приехали, чтобы помочь по возможности.
Как? требовательно спросила магис. Вы что, вернете нам города? Или погибших? Вернете наших детей?
Талиас вздрогнула.
Есть вещи, которые никому не под силу изменить, признала она.
Тогда не говорите про помощь. Магис широко открыла рот, и Талиас увидела, что в каждой из двух выступающих челюстей было по языку. Города разрушены. Жители погибли. Наше время подошло к концу. Закрыв рот, она снова опустила голову. Для меня и всех, кто остался, есть лишь одна надежда: отправиться вслед за нашими матерями, отцами и детьми.
Талиас посмотрела на собственные сложенные руки, с удивлением отметив, что пальцы сжались в кулаки. Она не ожидала от себя такой бурной реакции на упреки магис.
Я понимаю ваш гнев и ужас, сказала она, с усилием разжав кулаки. Но вы не вправе отнимать надежду у остальных.
Ты теряла детей? рявкнула в ответ правительница. Твои мать и отец мертвы? Не надо читать нам нотации о надеждах.
У меня никогда не было детей, пробормотала Талиас, невольно вспомнив подначки синдика Турфиана о ее родной семье, когда он пытался вынудить ее предать Трауна. И я никогда не знала родителей. Но зато я знаю, что с нашей планетой тоже случилась непоправимая беда.
Магис что-то буркнула, на мгновение высунув оба языка.
Ты лжешь, припечатала она. Непоправимая беда на то и непоправимая. Если бы планета и вправду была уничтожена, не осталось бы никого, чтобы рассказать об этом. Тебя бы не было.
Я же не сказала, что жители тоже погибли, огрызнулась Талиас, чувствуя, как к ощущению собственной беспомощности примешивается раздражение. Ее всегда выводили из себя зануды, которые придирались к словам. Я сказала, что с планетой случилась беда. Излучение нашего солнца неожиданно изменилось, и температура упала до такой отметки, что выжить на поверхности стало невозможно.