Незадачливый визитёр осторожно пустился следом за расчётливым злоумышленником. Это было нетрудно следовать за блеклым светом и стараясь попадать в такт шагов
Выйдя во двор, незнакомец направился, однако, не через сад, к калитке, а, свернув и пройдя вдоль стены здания, скрылся в пристройке церкви аббатства. Следовавший за ним не заставил себя ждать, он опрометью бросился через двор, юркнул в сад, к калитке, и был таков! Ему даже и в голову не пришло закрыть за собой калитку на ключ!
Заняв «ангард», противники стали медленно сближаться, пытаясь «встать в меру» (достать кончиками шпаг клинки друг друга) и начать «ассо». Сорочка Николя, плащ и шляпа с павлиньим пером были сброшены ловким и хорошо отработанным движением руки, эта сорочка дразнила своей белизной с розоватым отливом утренней зари. Визави же предпочёл остаться в своём неизменном голубом сюртуке.
Кварт левый, кварт правый, терс каскад молниеносных ударов обрушился на каждого из участников дуэли!
Фланконад, ангаже, аппель да, партнёры в совершенстве знали своё ремесло! Клинки шпаг, сверкая серебром, оглашали сад аббатства хрустальным звоном упругой стали.
Аттаке, вольт, купе и на белоснежной сорочке Нико расплылась алая полоска! Однако, не растерявшись, Николя Орли вложил все силы в стремительный батман, звон удара отразился гулким эхом от стен террасы! и, парировав ответный рипост, изящным кроазе выбил шпагу из рук противника! Тот, потеряв равновесие и оступившись на высоком каблуке, упал.
Ну вот и всё, мой милый Поль! Орли приставил к горлу противника свой клинок. Один лишь вопрос, Нико перешёл почти на шёпот, что занесло Вас, мон сир, этой ночью в подземелья аббатства?
К-какие подземелья? Поль, ухватившись за клинок левой рукой в лайковой перчатке, отвёл шпагу противника от своей шеи и, тяжело дыша, поднялся с земли.
Стоп! Стоп! Экая бездарщина! прервал сцену дуэли раздосадованный режиссёр. Вам бы на капустниках играть, а не в кино сниматься! Кто же так фехтует, Поль! Николя, а с Вами что? Зачем Вы раньше времени даванули на тюбик с вишнёвым соком? А этот Ваш неуклюжий «кроазе»! Ну что за выдумка, этого вообще нет в сценарии! Короче, эпизод с дуэлью провален; будем снимать дубль, но только не сегодня, солнце высокó!
Затем, дав отмашку осветителям, дабы те сворачивались, он в полголоса обратился к помощнику:
Тебе не кажется, мой друг, что Орли э-э немного постарел? А ведь, когда-то, ещё так недавно юный, дерзкий галл из Монпелье! А теперь, вот Да и мнит о себе невесть что, вольности несусветные какие-то!
Похоже буркнул помреж, запал юности, броская внешность х-м, молодой, рыжий! не могут долго конкурировать с настоящим талантом, с жёсткой актёрской дисциплиной. Вряд ли стоит делать на него ставку.
Да! Я тоже пришёл к такому же мнению. Пожалуй, не будем его более привлекать на главные роли. Разве что в массовках, в эпизодах
В это время на дороге, что вела к главным воротам аббатства, показалась легковая машина камуфляжной окраски. А часа через полтора, когда уже сворачивали аппаратуру, на съёмочной площадке появился гость, о принадлежности которого легко было догадаться. Цилиндрическое кепи (трудно было бы назвать это фуражкой) с козырьком и белой окантовкой сверху; чёрный китель с красными треугольными отворотами снизу, белым ремнём, портупеей и погонами того же цвета; синие узкие брюки, заправленные в чёрные лакированные сапоги всё это говорило, что киношников посетил офицер национальной жандармерии. Он был высоченного роста, худощав, сутул и, к тому же, выглядел весьма удручённым. Видимо, случилось нечто из ряда вон!
Учуяв неладное, Николя успел-таки шепнуть Полю:
Ночью в подвалах аббатства я не шастал и тебя, значит, не видал, понятно? Да и что тебе там было делать, старина?! Так?
Ты опять за своё! округлил глаза Поль, ну тáк, раз уж тебе хочется тем более, что был я далеко отсюда, а где, не твоё собачье дело!
Жандарм же тем временем отдал распоряжение следовать всем членам съёмочной группы за ним, в сопровождении двух его коллег, «для ознакомления», как решил он смягчить истинное значение предстоящей процедуры.
Экскурсия медленно двигалась по территории аббатства. Моложавая кареглазая блондиночка средних лет, девица-гид, стажёр-выпускник истфака Сорбонны, решившая, видимо, подработать в летние месяцы, приветливо скаля безупречно-ровные зубки, чувствовала себя, что называется, в своей тарелке. Ни одного англосакса в группе, все «свои»! так что нечего упражняться в пиджин-инглиш.
Экскурсия медленно двигалась по территории аббатства. Моложавая кареглазая блондиночка средних лет, девица-гид, стажёр-выпускник истфака Сорбонны, решившая, видимо, подработать в летние месяцы, приветливо скаля безупречно-ровные зубки, чувствовала себя, что называется, в своей тарелке. Ни одного англосакса в группе, все «свои»! так что нечего упражняться в пиджин-инглиш.
Будущий историк окинула быстрым намётанным взглядом собравшихся, около двадцати экскурсантов; так ничего особенного, и поняла, что эта аудитория схавает всё, что ей будет предложено, и не стóит особо заморачиваться. Помнится, прошлым летом, когда сама ещё была здесь экскурсантом, познавая глубину предстоящего ремесла, она далеко не с первого раза научилась врубаться в детали исторической достоверности, находясь под влиянием личности экскурсовода. Ей навсегда запомнилась лекция старого профессора, посвящённая основам психологии слушательской аудитории. Старикану пришлось бывать ещё в прошлой, доперестроечной, России, где он наслушался разных баек об ораторах социализма. Кто-кто, а они-то болтать умели!
К примеру, Луначарский (народный комиссар просвещения Советской России), как поведал профессор, не упускал ни единой возможности выступить перед любой аудиторией. Когда к нему приезжали с просьбой срочно прочесть лекцию, он молча одевался и, спускаясь к машине, задавал один лишь вопрос: перед какой аудиторией? Всю дорогу молчал. А, уже поднимаясь к трибуне, задавал второй вопрос: на какую, собственно, тему? Ну а блеск его выступлений вошёл в историю! Одним словом, главное, не что, а как говорить, и кому.
Так вот, этим! лепить можно всё! Экскурсовод вновь глянула на собравшихся и предложила проследовать в сад святого Франциска, что приютился с внешней стороны аббатства, в котором испокон веков культивировались лекарственные травы. Экскурсанты принялись тут же фотографировать, на смартфоны, планшетники, а то и на профессиональные цифровики с телеобъективами.
Один из членов группы, и это, как показалось экскурсоводу, был уже не первый его визит в аббатство (не будущий ли конкурент по профессии?), тоже делал снимки. Правда, с необычных ракурсов: с боковой аллеи, выходившей на террасу, на которой шли приготовления к съёмкам телефильма; со стороны капеллы святого Особенно интенсивно он начал фоткать, когда экскурсия перешла в капитульный зал, а затем в нартекс, пристроенный к церкви аббатства. Да, интерес к истории, надо сказать, в последние годы возрастает прямо на глазах! Вот и сама не даром же, имея за спиной неплохую и непыльную специальность, нырнула в эту «пыль веков», словно ловец жемчуга, в поисках сокровищ канувших в океан забвения исторических эпох.
Теперь, пожалуй, самое время ознакомить читателя, хотя бы кратко, с аббатством Люнье.
Отметим лишь, что юго-западнее Монпелье, километрах в сорока от него, в коммуне Вилльвейрак расположено цистерцианское аббатство Вальмань, основанное в 1138 году виконтом Безье Раймоном де Тренкавелем. Однако, являясь как бы прообразом аббатства Люнье, оно к нашему повествованию другого отношения не имеет. Итак
В нескольких десятках километров к северо-западу от Монпелье, на живописных, покрытых виноградниками холмах расположилось основанное ещё в двенадцатом веке францисканское аббатство, некогда одно из богатейших на юге Франции. Утопая, почти в буквальном смысле, в виноградниках, оно стало местным центром виноделия, трудно во Франции отыскать вина с таким чудесным букетом аромата и вкуса! а когда-то было и складом изысканных раритетов этого напитка.
Вихри девяти веков, Столетняя война, религиозные столкновения, Великая Французская революция оставили неизгладимый след на стенах монастыря! Былого могущества аббатству восстановить так и не удалось: покинутое монахами, оно пришло в запустение и было продано частным лицам.
В 1808 году аббатство приобрёл граф де Ла Форт, последний его владелец. Поговаривают, что граф, имевший отношение к великой эпохе наполеоновских войн, хранил и некую тайну того времени, сокрытую им в закутках аббатства Так это или нет, однако ныне католический монастырь стал весьма привлекателен для всякого рода любителей древности и приключений. А киношники, те его просто облюбовали!
Вот и нынешние съёмки фильма проходили именно здесь, в стенах аббатства, в полном соответствии с правилами, согласованными с администрацией музея-памятника.