А Вы смогли бы опознать этого любителя древностей среди тут представитель жандармерии, достав пачку сигарет из нагрудного кармана, закурил от зажигалки, выпустив колечко дыма, ну, скажем, среди группы мужчин в пять шесть человек?
Стажёр-выпускница истфака, наморщив лоб, «фи, какой невоспитанный чурбан, закурить даже не предложил!», и сделав озабоченный вид, кивнула, издав подтверждающее «у-гу».
Ну, тогда за дело! сухопарый жандарм поднялся со стула, не выпуская сигареты изо рта, и предложил экскурсоводу пройти в другое помещение администрации музея.
Там уже стояли, смущённо переминаясь, не скрывая чувства тревоги, шесть участников киносъёмочной группы. До их сведения в общих чертах уже было доведено, что этой ночью неизвестный злоумышленник, отключив сигнализацию и пробравшись в музей, вывернул плиту в полу одного из залов и, вероятно, похитил содержимое обнаруженного под плитой тайника. Кто и когда соорудил тайник и, главное, что скрывалось в нём, этого, к сожалению, не было известно.
Первые, на кого упало подозрение, это, конечно же, члены съёмочной группы, которые шастали по закоулкам аббатства в поисках подходящих сцен для натурных съёмок. Да, положение группы было не из приятных! Вот и стояла она теперь на опознании.
Нико украдкой поглядывал то на Поля, он как был, так и остался в длинноволосом чёрном парике с прямым пробором, с наклеенными изящными усиками, то на девицу, медленно переходившую от одного участника опознания к другому. Поль же пялился то в пол, то на друга.
В-вот неуверенно произнесла экскурсовод, указывая на Поля.
У Николя отлегло от сердца. Значит, его никто не видал в эту злосчастную ночь. Ну а Поль да кто ж его просил шляться в этих подземельях?! Другое дело он, ему же так необходимо было войти в образ перед решающим днём съёмок! Режиссёр, помнится, так и сказал, что если то придётся искать замену.
Жаль приятеля, конечно же, да своя рубашка ближе или как там у русских, по словам бабуси. Вот только зря он раскрыл Полю, что и сам был там! Эх, зря! Не проболтался бы
Ну а если его кандидатуру на роль отклонят? эта мысль не давала Николя покоя ни днём, ни ночью. Вот и сейчас она приглушила тревогу и за себя, и за поведение друга на допросе. И тут же возникла ещё одна мысль, не менее интересная: а что, собственно, там делал его приятель? Вот это было бы любопытно узнать!
Вы не ошиблись? жандармский офицер пристально всмотрелся в побледневшее лицо Поля. Н-нет кажется, пролепетала так же побледневшая стажёр-выпускник истфака.
Где Вы провели сегодняшнюю ночь, месье? с грубоватой твёрдостью произнёс жандарм, Вы понимаете, что я вынужден арестовать Вас?
Нет-нет, он невиновен! вдруг раздался крик из соседнего помещения, и в комнату, где проходило дознание, влетела миловидная девица, помощница продюсера по звуку, эту ночь Поль он у меня она тут же назвала адрес в Монпелье, это может подтвердить консьерж и соседка. У неё ночью сработал автомат, погас телевизор и он ходил автомат включать. Ну что же ты молчишь, Поль?!
Оглушённый случившимся, бедняга как-то обмяк и стал оседать на пол. Его тут же подхватили под руки и усадили в кресло. Парик сполз на бок, усы наполовину отклеились.
Стойте! Я вспомнила! У моего экскурсанта были глаза светлые такие и и шрам под глазом экскурсовод поднесла палец к своему правому глазу, а у этого Да и без парика он он совсем другой. Нет, это не он! уже твёрдо и решительно закончила она.
Жандармы составили протокол, внеся всех участников опознания с их показаниями (не забыв и помощницу продюсера по звуку), и, козырнув, удалились. С Поля взяли подписку о невыезде за пределы Монпелье и его окрестностей. Он, после столь бурного дня съёмок, предпочёл отдохнуть денёк-другой и получил на это разрешение у режиссёра.
Делом о музейном происшествии занялась полиция Монпелье. Правда, никакого дела, собственно, и не было: вывороченную плиту в полу нартекса легко установили на место (она почти не пострадала), ничто из экспонатов музея не утрачено и заявлять, собственно, не о чем, а обнаруженный тайник да и тайник ли он, в самом-то деле?! Ну короче, проверив показания помощницы продюсера по звуку (и убедившись в невиновности Поля), дело тут же и закрыли из-за отсутствия состава преступления, а его материалы передали в другие инстанции.
Состава преступления на сей раз и в самом деле не было, однако скверно другое, почерк, место акции Всё так похоже на измышления, приведённые в тех бульварных романах, о которых предупреждал Париж.
Состава преступления на сей раз и в самом деле не было, однако скверно другое, почерк, место акции Всё так похоже на измышления, приведённые в тех бульварных романах, о которых предупреждал Париж.
Уж не единожды из столицы во все закутки Франции направлялись вводные директивы: в стране, возможно, ожидается серия музейных краж. Причём, целью грабителей будут скорее не экспонаты, а музейные архивы, хранилища и тайники! Вероятны также кражи и похищения в архивах соборов, старинных особняках не следует упускать из внимания и обветшалые склепы замков и заброшенных кладбищ.
Вначале всё это воспринималось как серия мероприятий в целях подготовки полицейских кадров и профилактики: дескать, в стране орудует группа высокоинтеллектуального уровня (трудно, пожалуй, назвать их преступниками!), не падкая на дорогие безделушки и даже на антиквариат. Однако, настойчивость этих директив заставила по-другому взглянуть на вещи: а что если к работе полиция подключила экстрасенсов, которые сейчас в такой моде, ведь, поиски Меча Нибелунгов, Чаши Грааля а может, и сокровищ Тамплиеров или клада Наполеона эти поиски никто ещё не отменял!
«Граф де Ла Форт граф де пожалуй, это последняя зацепка» мысли путались, обращаясь в бесформенную студенистую массу. Барабанная дробь, выбиваемая пальцами по журнальному столику выдавала неготовность к принятию окончательного решения. В сознании же зациклилась, словно затёртая патефонная пластинка, фраза: «и Сила Мудрости лишь тем подвластна, кто в сумраке ночном способен ждать рассвет!», выдернутая из воспоминаний графа.
Воспоминания графа де Ла Форт скольких же трудов и многодневных бдений в архивах стоило откопать их, эти скупые заметки двухсотлетней давности!
Филипп-Поль де Сегюр, квартирмейстер Главного штаба Наполеона, где-то, в своих записках, упомянул о некоем графе из этих мест, будто бы причастном к походу в Россию, вот с этого всё и началось.
Филипп-Поль де Сегюр, бригадный генерал, в 1812 году квартирмейстер при Главном штабе Наполеона, автор записок-воспоминаний «История Наполеона и его Великой Армии в 1812 году». Бытует мнение, что де Сегюр был адъютантом Бонапарта, однако генерал-лейтенант Гаспар Гурго, с 1811 года бессменный адъютант Наполеона, счёл записки де Сегюра не имеющими реальной основы и даже вызвал последнего из-за этого на дуэль.
«И Сила Мудрости» А действительно, последний владелец аббатства Люнье, имевший отношение к русскому походу, точнее, к бегству Великой армии из России, мог бы оставить кое-что интересное для своих потомков, «лишь тем подвластна» и это «кое-что» следовало, конечно же, искать в аббатстве. Но вот, где именно, в каком из его закоулков, « кто в сумраке ночном способен ждать рассвет» неужто граф де Ла Форт оказался столь безжалостен к ним, к потомкам, чтобы не оставить хотя бы подсказку, лёгкий намёк?!
План рискованного предприятия, хотя ничего конкретного пока не обрисовалось, начал, всё же, складываться. По крайней мере стало ясно, что следовало нанести визит в аббатство и, пожалуй, не один.
Первое посещение музея-памятника, конечно же, было посвящено изучению систем охранной сигнализации. А то как же! Именно с этого начинались знакомства с шедеврами мирового искусства Перпиньяна, Монпелье, Парижа и Санкт-Петербурга если верить этим дурацким книжонкам
Забегая вперёд, можно уверенно сказать, что результатом этого знакомства стала та лёгкость, с коею тёмными ночами вполне можно было совершенно спокойно шататься, «входя в образ», в подземельях аббатства Люнье, впитывая Дух Истории и ничего не опасаясь.
Во время следующего визита всё внимание было отдано экспозиции музея, без дураков! Розарий и дубовая рощица монастырского сада, правда, были осмотрены довольно бегло; а вот камин эпохи Возрождения, что в трапезной, фонтанчик для омовения рук возле южного её крыла, а также нартекс, пристроенный к главному фасаду церкви аббатства, удостоились детального рассмотрения. Всё это было заснято в своё время на цифровик самым тщательным образом и с самых разных ракурсов. Уже дома, при внимательном рассмотрении снимков на компьютере короче, на снимке одного из пролётов нартекса, на декоре арки, удалось различить слова под изображением: «Сила Мудрости»
«И Сила Мудрости лишь тем подвластна, кто в сумраке ночном способен ждать рассвет!» эта строка из воспоминаний графа как-то сама собой всплыла из глубин памяти. «Да здесь, пожалуй, не только подсказка, но и прямое руководство к действию, в темноте ночú! ай да граф, ай да молодчина!»