17
В большой квартире,
двухэтажной,
Євген
взрастает на руках
Тараса,
брата,
что отважно
Отцовский долг
несет
на страх.
Пока
Андрій,
глава семейства
Европу
прозой
бьет своей,
Бывает часто
на разъездах,
Оставив
жінку[13] и детей.
Марія, как
любой
учитель,
Работа
только
в пыл и пот.
Детей чужих
муштрует лихо,
Все время
школе
отдаёт.
Свои же дети,
те,
что в доме
Себе
представлены
одни.
И вот
Тарас
Євгена
ломит
Своей опекой
в эти
дни.
Брат
рядом
с братом
и навеки
Весь мир
у этих
младых ног.
«Я завжди поряд,
в нас
безпека[14]»
Гласит Тарас
Євгену слог.
И в той беседке,
что у дома
Ребята вместе,
каждый раз
Играют резво,
гласом грома
Ведь тренировки
только час
Их отправляет
в путь
до зала.
И вот
два брата
в кимоно,
Дзюдо
еще
сильней связало
Их души,
судьбы
в полотно.
Не всё
красиво
распрекрасно
Бывает час,
бывает день,
Когда
Євгена
злость напрасно
Корежит
душу
набекрень.
Он видит мощь
и пыл
Тараса
Его опеку,
властный взгляд
И это будит
в нем отказы
От старших,
братских,
нужных
благ.
Євген,
как младший брат,
так крайне
Тарасу
в зависти покрыт.
Ведь тот мощней,
сильней
и знаньем
Побольше
в жизни
будет сыт.
Ах,
эти детские
обиды
Всплывут,
бывает,
в зрелый год
И оставляют
своим
видом
Шрам на судьбе,
бросая в пот.
А жизнь Євгена
не лишь
братом
В младые
годы
заперта,
Да пусть они
всё так же рядом,
Но есть других
людей рука.
Вот дед Ігнат
даёт ученье,
Склоняя внука
изучать
Сосюры
страстные
творенья,
В патриотическую стать.
Историй сказ
и тех
героев,
Что были
рядом
в прошлый миг,
О украинской
силе,
воле
О той любви
читает стих.
Євген проникся
духом деда
И вот
двухцветный
яркий
флаг,
Не просто ткань
висит под небом,
А гордый
и
глубокий стяг.
И этот гимн,
что так печален,
Уже и бьет
другим ключом.
Когда дедуля
рассказал им
Юнцам,
о битве
с грозным злом.
Євген внимал же
воспитанье,
Рос в обстановке,
что даёт
Патриотическое званье
Любви
и гнева,
как налет.
И в очень
редкие моменты,
Когда один,
бывал один
Юнец искал
духовной ренты
Среди
изысканных
картин.
Он изучал
свой дом
прекрасный,
Где много книг,
где роскошь есть
Где так светло
и безопасно,
Где
почитать,
подумать
сесть.
Он
окунался
в мир историй
На украинском языке.
И перед ним
взбрели просторы
Отпетых жизней,
вдалеке.
А за пределом
дома
город,
Что манит
пышной красотой,
В Святого Юра
на соборе
Его бабуля,
со свечой.
Ведь есть традиции,
порядки,
Но для Євгена
церкви лишь,
То
место
где
хотел бы в прятки
Играть
и бегать,
словно мышь.
И часто он
входил в смущенье,
Что есть какой-то
грозный Бог,
Его
не видно.
Где он,
где он?
Но говорят
что есть.
Подвох?
Да
в этом возрасте
мальчишка
Серьезно
думать
о богах
Не хочет сам,
и в том-то фишка
Что
сотни их
в своих
мирах.
Читал Євген
о Зевсе,
Торе,
О Перуне,
о боге Ра
Из книг
лежащих
тихо в доме
И так не понял
кто ж был прав.
Но будни детства
мчатся быстро
И это детство
не одно,
И у иных
иные смыслы
Иное
жизни полотно.
Из града Львова
длится дальше
К другим
кишащим городам.
Вот-вот оно,
в Донецке нашем
Идет
к Слободиным рукам.
18
Наш Ваня рос
в семье,
где бремя
Вопроса денег
бьёт в печаль,
Хоть
и не бедствовал,
проблемы
С валютой были,
но не в край.
Отец
работает
на шахте,
Домой приходит
весь бес сил.
В глазах
его
осколки страха
Обломки чувств,
но он так мил
С родным ребенком
любопытным,
На все вопросы
«почему?»
Он отвечает,
прям с избытком,
Он любит
в этом
быть плену.
А мать
Светлана
греет душу,
Когда
за этим
всем следит,
За сыном
свойским,
свойским
мужем,
За их общением
навзрыд.
Ведь Вася
с Ваней
славно рады
Делиться всем
и обо всём,
И смех в квартире
бьется градом,
И оживает
снова дом.
Да пусть
горят
все эти деньги
Все мыслит
вдумчивая мать,
Ведь не в бумаге,
не в монетах?
Секреты счастья
нужно брать.
Ведь счастье
это
в общем чувстве,
Что при любых
проблемах
здесь,
Наперекор
всему,
всем буйствам,
Ты рад тому,
что просто есть.
И Ваня рос
при этом счастье,
Хоть бабы нет
и деда нет,
Он о былом
не знал ненастье,
Любви родителей,
тех
лет
Он занимался
спортом
в радость,
В надежде на
большой успех.
Ему дзюдо
всегда казалось
Ступенькой выхода
наверх.
Читал он книги
из советских
Прошедших,
незабытых
лет,
Себя
Корчагиным же
с детства
Считал
и грел
свой красный свет
19
19
Но жизнь
не вгонишь
в чьи-то рамки,
Всё
происходит и везде,
Хоть изверни
ты
наизнанку
Утонишь
в этой глубине.
Минуты,
дни,
секунды,
даты
Всегда
события
идут
И не когда
не знаешь
платы
За то,
что там,
за то,
что тут.
Что
движет
жизнью
человека?
Есть обстановка,
но она
Окутав
личный мир,
как сетка
Из сотен нитей,
сплетена.
И вот
в таких
тугих
сплетеньях
Идет
наш
повседневный час.
Во Львов
заносятся
мгновенья
В обычный день
уходит сказ.
20
Средина осени
прекрасной,
Чарует видом
золотым.
Весь
окунулся
город
в краски,
Он стал
загадочным
таким.
Его дома
веков строенья
Из
Европейской
красоты,
Теперь
окутаны сплетеньем
Различных ка́белей
в кресты.
Идут
по городу
трамваи,
Они
поболе
ста
лет
здесь.
Кафе щедры,
щедры Вай-фаем.
И в желтых
листьях
город весь.
Брусчатка
даты
древней «здобич[15]»:
Пятнадц(а)тый век
ей приписал,
В семнадцатом веке
Зиморович
Львовян
бурго́мистр-вассал.
И терпят
старые дороги
Колеса
новых евро-фур,
Преобразился
сильно
город,
Поникнув
в будущего
гул.
Эпохи льются
сочетанье
И принимает
соки
Львов.
А в то же время,
в своей
спальне,
Євгена сон
уйти готов.
Раскрылось утро
солнцем дивным.
Мамуля смотрит,
как же спит
Её
покой,
чарует,
сына,
Лица младого,
нежный вид.
Тарас,
хоть не
намного старше,
Но спит
как буйный,
дикий зверь,
А вот Євген,
ребенок младший
Так нежно спит,
хоть и не верь.
Его
открылись плавно
очи:
«Мамуню,
котрий зараз час[16]?»
«Та вже пора,
вставай, синочку,
Сніданок вже
чекає нас[17]».
Юнец из комнаты
выходит,
Момент
умылся,
он уже
Стоит
на кухонном
пороге,
Где брат Тарас:
«Це ти?
Невже!
Втомився
я тебе
чекати,
Ти в нас,
без матінки,
ніяк
В підйом
не можеш,
ніжний брате,
Хоч
засипаєш сам,
вже рад![18]»
Ну а Євген,
привыкший
к шуткам,
На брата
он
не держит зла,
Хотя порой
обида жутко
Одолевает
все ж
юнца.
Да,
это
вещи бытовые
Тарасу
вон
уже пора
В ту альма
матер,
время стынет
Последний курс
и всё
пока.
Счастливой
юности
заботы
Неукротимый
младый
пыл
В огонь
осознанной работы
Он превратится
с нужных сил.
Тарас доел,
пора,
уходит:
«На вечір
зустріч,
не хворій[19]»
Братишке бросит
на подходе
К дверям,
а мать:
«Малеча, стій![20]»
Ответил резко,
но с любовью:
«Малеча
в кухні.
Я Тарас.
Я не дитина![21]»
«Заспокойся!
Ти щось забув,
так кожен раз![22]»
И мать дает
на руки книгу:
«Ти вчора
ввечері
просив
«За стародавніх
часів
Риму[23]»
Названья
выдавлен
курсив.
Євген доел,
ему бы в школу,
Но за смартфоном
он сидит
С друзьями
чаты
по приколу
Из разговоров
смех да стыд.
Вот
обсуждают
оговорки
Премьер-министра,
мову ту[24]
Не может
выучить
и только
Смешит юнца
он поутру.
Так повелось
век
интернета
Дай повод
станешь сам
как шут
Со всех
политиков
конкретно
Всегда
отчаянно
поржут.
Но завершился
час веселый.
Не терпит
время
всем пора.
Уже Євген
уходит в школу,
В отличном здравии
с утра.
Вот
только
смотрит мать
из окон,
Как сын бежит
к трамваю
в путь.
И в отражении
нечетком
Марія видит
жизни суть
Своё лицо,
свой взгляд
далекий
И нет
пейзажей
городских.
Есть только пластик,
сбоку стёк(о)л
Зеркальный взгляд
и чистый миг.
Она
так рада,
что все дети
Её,
уже,
вот
«на ногах».
Еще чуть-чуть
и всё,
заверьте
Они уйдут
и радость,
страх
Два чувства
сильных
вперемешку.
Детей
не хочет
отпускать,
Но рада очень,
рада тем,
что
Они взросли
в такую стать.
Лишь
не
хватает
только мужа,
Но у него
работа есть.
В Европу ездить
срочно
нужно,
Терпеть ее,
выходит, честь.