Впервые я не замечал этой красоты, в то время, как раньше всегда любовался природой и думал, что, возможно, по этим холмам когда-то проходил сам Дионис или Пан, а в этих неглубоких речушках могли обитать нереиды, только я никогда не видел их.
Когда Солнце уже сияло в центре неба и освещало холмы и луга, я натянул поводья, взглянул на белеющие в низине храмы Афины и Аполлона.
Оказавшись в Афинах, я был поражён обилием людей, снующих туда-сюда вдоль городской площади, рынка и неровных улочек, множеством статуй и храмов с золотыми изваяниями покровителей этого города. Афиняне всегда поклонялись Аполлону и благородной Афине, не жалея золота для изваяния статуй этих божеств. Уличные бродячие музыканты слагали целые поэмы об этих божествах и прямо на виду у всех пели баллады, собирая вокруг себя зевак, готовых платить за музыку и пение.
О, вы, прекрасные музы,
Что водят хороводы
На склонах лесистого
Геликона,
И воспевают Великого Аполлона,
Дочери Зевса и Мнемосины,
Пропойте славу
Спутника своего.
.
Даже не Олимпе великом
Воцаряется тишина,
Когда туда нисходит
Аполлон,
Даря этому миру своё сияние
Радость.
О, великие Орфей и Лин,
Пропойте мне славу
Вашего отца
Божественного Аполлона.
.
Я заслушался и совсем не заметил маленького воришку, пытавшегося вытащить из моей котомки еду.
Я поймал мальчишку, тот жалобно посмотрел на меня, оценив мою силу.
Отпусти меня, господин.
На его плече было выжжено клеймо.
Ты беглый раб? спросил я.
Мальчишка попытался дёрнуться, но я удержал его.
Как твоё имя?
Галактион, ответил он, всё ещё недоверчиво разглядывая меня.
Откуда ты?
Мой хозяин входит в Совет Ареопага, его имя Ираклий, произнёс мальчишка, уже опустив руки и оставив попытку отнять мою дорожную котомку с едой.
Я был очень удивлён.
Неужели он так беден, что ему нечем кормить своих рабов?
Он просто ненавидит меня, потому что моя мать до того, как умерла, отказалась принадлежать ему.
Ты часто бываешь в этом порту?
Мой взгляд упал на сверкавшую на Солнце воду и на готовящийся к отплытию корабль. Паренёк кивнул.
Да, господин, я убегаю сюда в надежде добыть немного еды и вдохнуть воздух свободы.
Значит, ты видишь всё, что здесь происходит?
Он вновь кивнул.
И вчера ты был тоже здесь?
Да.
Может быть, ты видел финикийский корабль, заплывший в этот порт?
Два корабля, произнёс Галактион, вчера здесь было два корабля из Финикии. Я сразу приметил их по изображённому на парусах «Глазу гора».
Я протянул ему свою котомку, куда заботливая Ариадна положила испечённый накануне хлеб и свежий сыр.
Держи. Расскажи, что ты видел вчера здесь.
Увидев еду обалдевшими от радости глазами, паренёк начал быстро есть сыр вперемежку со свежим испечённым хлебом. Я терпеливо ждал, испытывая жалость к этому мальчику. Вероятно, подобная награда перепадала ему довольно редко. Наконец, Галактион насытился и был готов рассказать мне то, что сам видел здесь накануне.
Я наблюдал за тем, как один рослый моряк, одетый, как египтянин, показал какой-то довольно красивой женщине-гречанке колье из алмазов. Это заинтересовало женщину. Но ей было сказано, если она хочет приобрести это украшение дешевле, чем у обычных торговцев-ростовщиков, ей следует подняться на корабль.
Ты не можешь мне сказать, как выглядела эта женщина? спросил я.
Паренёк почесал затылок, как бы припоминая что-то.
Ну, она была хороша собой, стройная со светлыми волосами, как у обычных аристократок, и сначала я подумал, что она афинянка, а затем я увидел браслет на её запястье. Такие браслеты носят женщины из соседних районов, живущие в сельской местности. Афинянки обычно одеваются более вычурно, чем она. На ней, кажется, был голубой химатион, который гармонировал с цветом её глаз. Я никогда не видел таких красивых афинянок здесь.
А ты разбираешься в женской красоте? произнёс, я и что же было дальше?
Ей понравилось колье, и она пошла на корабль вместе с этим подозрительным типом, хотя ещё тогда я подумал, что она зря делает это.
Почему ты так подумал, Галактион?
Он пожал плечами.
Иногда меня посещает предчувствие.
И давно? осведомился я.
Давно, мрачно ответил Галактион.
Давно, мрачно ответил Галактион.
Хорошо, рассказывай, что же было дальше?
Затем поднялась суматоха, я слышал крики изнутри корабля, именно куда ушла красивая гречанка.
И ты не позвал на помощь?!
Моё возмущение было таким явным, что паренёк вздрогнул.
Я хотел, но
Говори!
Я увидел моего хозяина Иллариона там впереди, Галактион показал вдаль, он шёл очень быстрым шагом вместе с каким-то человеком. Вероятно, он хватился меня, так как накануне он приказал посадить меня на цепь, а перед этим два здоровенных бугая выпороли меня так, что до сих пор спина болит.
Галактион показал мне кровавые следы от плетей; я ужаснулся, увидев это зрелище.
Твой хозяин всегда обижает таких, как ты? спросил я.
Всегда. Он плохо нас содержит и совсем не заботится. Но всё ему сходит с рук, потому что он член Ареопага.
А-а, тогда понятно.
Я заметил заинтересованный взгляд своего случайного собеседника.
Господин, для чего Вы спрашиваете меня? Эта красивая гречанка Ваша родственница?
Она моя мать, отрезал я, и теперь я совсем не знаю, где её искать и что мне делать.
В порту возле торговцев рыбой произошла какая-то суматоха, мальчишка весь задрожал и показал на толпу людей, впереди которых я заметил здоровенного детину в жёлтом хитоне. У него был властный вид; и, если б я не являлся свободным гражданином Афинского Полиса, я бы тоже испугался этого человека.
Извините, господин, я должен бежать. Это мой хозяин Илларион. Если он меня здесь увидит в такое время, он с меня шкуру сдерёт.
Я не успел опомниться, как паренёк исчез, прихватив, кстати, с собой мою котомку. Мне вдруг стало досадно, я был голоден, потому что совсем забыл о себе. Я не знал, куда идти.
Вдруг в той самой толпе, на которую указал Галактион перед тем, как исчезнуть, боги знают, куда, я заметил Софокла. Софокл являлся моим соклассником у Фалеса, но к учёбе не питал ничего кроме отвращения, и, если б не богатенькие родители, тоже члены Ареопага, он ни за что бы не стал учиться.
Софокл был высоким рослым юношей моего возраста, отличавшийся одновременно силой и изяществом, и по всему являлось очевидным, что он так хотел подражать богам и знаменитым героям «Трои», и это ему, между прочим, вполне удавалось.
Я сам не заметил, как приблизился к толпе, люди что-то горячо обсуждали. Заметив меня, они замолчали и подозрительно посмотрели в мою сторону.
Эй что ты здесь делаешь, бродяга! воскликнул тот, кого называли Илларионом.
Только в тот момент я более внимательно всмотрелся в его грубое лицо.
Я не бродяга, господин.
А кто же ты? Говори!
Свободный гражданин Афинского Полиса, моё имя Дионис.
Дионис вполне романтично, усмехнулся хозяин Галактиона, а теперь иди своей дорогой, Дионис, и не мешай государственным мужам обсуждать то, что они считают нужным.
Софокл подошёл ко мне и улыбнулся. Мы обнялись.
Ты ли это, Дионис? Какими судьбами здесь, в Афинах?
По делам, коротко ответил я.
Мне совсем не хотелось рассказывать свою историю перед этими высокомерными людьми. Но в этот момент Софокл неожиданно обратился к председателю собрания маленькому старичку в сером хитоне.
Это мой приятель. Он со мной.
Мы отошли в сторону.
Что здесь происходит? спросил я, всё ещё оглядываясь на толпу.
Сегодня утром здесь в порту нашли убитого раба. Они думают, его выбросили с корабля финикийцев, который, стоял здесь накануне.
Я напрягся.
Так, значит, они всё видели?
Нет, увы, никто ничего не видел, Дионис. Просто..окровавленный труп раба самого архонта Афин это уж слишком. Финикийцы совсем обнаглели, и пора бы им дать отпор.
Я сжал кулаки:
На том корабле.на одном из них была моя мать. Они хитростью заманили её, чтобы продать в рабство.
Софокл долго молчал, видимо, обдумывая полученную только что информацию, затем похлопал меня по плечу.
Приятель, кажется, я знаю, что тебе сейчас так необходимо, произнёс он.
Я с удивлением уставился на него. Действительно, Софокл так сильно напоминал мне бога Аполлона, каким его изображали на статуях многие знаменитые скульпторы Афин. У меня даже сложилось впечатление, что он неоднократно позировал мастерам, потому что каждая линия его тела была безупречна.
Впрочем, как мне говорили, и я мог бы служить моделью для божества, но я никогда не считал себя совершенством в отличие от Софокла, которого выделяло некоторое высокомерие и тщеславие, что бывает характерно для детей чиновников приближённых к архонту.