А? переспросил Митя, совершенно по-плебейски приоткрыв рот. Только что мир был прост и понятен: позор члена августейшей фамилии ложится на всю Семью. То, что у государя могли быть иные соображения, казалось ему непостижимым.
Бе, буркнул в ответ дядя. Бараны вы, молодые, рога выставили, кровь мозги туманит соображать не желаете. Да ты сел бы! Поговорим раз уж намеков не понимаешь. Константин Николаевич, батюшка нашего августейшего воришки и брат покойного императора, генерал-адмирал нашего флота, а также почетный покровитель и этого клуба, он широким жестом обмахнул кабинет, и твоего Речного, как ты знаешь должен знать, учителя у тебя неплохие является еще и одним из творцов реформ покойного императора Александра Николаевича. Включая освобождение крестьян из власти помещиков и иные прочие Дядя на миг замолчал, как замолкали все, вспоминая страшную гибель государя. Убийства императоров случались: Петра III, например, или Павла. Но то были чинные убийства, совершенные лучшими людьми империи ради блага державы. Совершались они тоже чинно, кулуарно даже, не вынося разброд в Великой Семье на суд публики: всегда была возможность сказать, будто император умер от удара, не уточняя, что то был вовсе не апоплексический удар, а удар табакеркой в висок. Но император, убитый своими подданными, это не укладывалось в голове! Чтоб на Кровного Потомка Даждьбожьего вели охоту, то стреляя, то подкладывая бомбы в Зимний дворец, и наконец взорвали на глазах у запрудившей набережную Екатерининского канала толпы Да кто они такие, чтоб себе подобное позволять?
Государь наш нынешний, Александр Александрович из рода Даждьбожичей как по государственным, так и, дядя досадливо пригладил ус, скажем откровенно, личным разногласиям с покойным батюшкой реформы не жалует и желал бы если не вовсе обратить их вспять, что уже невозможно, то хотя бы ослабить.
Но это же хорошо? несмело спросил Митя. Все говорят, что реформы ограбили лучших людей, отняли естественные права дворянства и подорвали опору трона.
Это каких лучших? Тех, что получили компенсацию за своих людей и земли и растратили на гулянки? Оказалось, что подпирать трон они никак не способны без крепостного дядьки, который подает морс, и выпоротого для вящего вразумления казачка, чешущего пятки? Ну и без крестьян, работающих от зари до зари, не получая за то и полушки, ибо все они лишь собственность своего господина? Князь Белозерский уставился на племянника насмешливым взглядом. Ты еще вспомни, что говорят эти самые лучшие люди про безродных parvenu[8], кои лезут даже на государеву службу, тесня в чинах истинно благородных людей.
Митя надулся. Подслушивать нехорошо, а напоминать про отцовское природное плебейство и вовсе неблагородно!
Думаешь, мы не пытались скрыть происшедшее? Вот эти самые благородные люди и разнесли и с той же самой целью: чтоб у «партии Мраморного дворца» не осталось и шанса удержаться при власти.
Но Митя только сейчас сообразил. Дядюшка! Ты же сам из «партии Мраморного дворца»? Ты же с Константин Николаевичем в лучших друзьях! Соратниках!
А он еще пенял на дядюшку, что не представил Константину Николаевичу! Выходит, и хорошо, раз тот у государя в опале?
Что же теперь будет? шепотом спросил он.
Дядя в ответ криво усмехнулся.
Флот возглавит Алексей Александрович. «Семь Пудов Августейшего Мяса» интересуется лишь изысканными красавицами и еще более изысканным столом. Его понимание флотского дела закончилось на парусных судах, а значит, скоро флот наш, и без того не лучший, вовсе превратится неведомо во что. Воля ваша, господа, вдруг задумчиво произнес он, явно говоря не с Митей, а с кем-то, присутствующим лишь в его мыслях. Великий князь в воришках лишь примета происходящего. Что-то неладно с Великой Семьей.
Они же Даждьбожичи! Митя даже испуганно огляделся, словно боясь, не спрятался ли кто под столом. От начальных времен державы Киевой, в них кровь Солнца! Как Солнце стоит над миром, так они над державой, потому все, что делают они, державе во благо!
Они делают все, что державе во благо задумчиво повторил князь Белозерский. Хорошо, если по-прежнему так, а не наоборот. А может, все потому, что Александр случайный наследник. Если бы его старший брат не умер
Дядюшка! вскричал окончательно скандализированный Митя. Что вы такое говорите!
Дядюшка! вскричал окончательно скандализированный Митя. Что вы такое говорите!
Прости! Ты еще слишком мал, чтоб обсуждать подобные вещи.
Я не маленький! гневно вскинулся Митя.
Да что ж его всё в дети записать норовят?! На семейных приемах, куда он порой попадал с бабушкой («Младший внук? Сколько ему скоро шестнадцать? Ах, княгиня, вы нас обманываете, вы слишком молоды, чтоб иметь такого взрослого внука»), он оставлял скучную детвору и неслышно, как тень, проскальзывал в курительные комнаты («Не гоните мальчика, господа, пусть учится правильному пониманию жизни»). Блистательные молодые офицеры, потягивая херес, с апломбом объявляли: «Министр князь посол сенатор сказал мне в Яхт-клубе» Дальше следовал ворох политических сплетен, не всегда понятных, но всегда восхитительных ощущением причастности к тайнам державы и света. Нынче он сам сидит в Яхт-клубе, а князь, сенатор и даже бывший посол приобщает его к тайнам настолько опасным, что как бы в крепость не загреметь и перед кем этим похвастаться, если в свете он отныне изгой?
Я всего лишь хотел узнать: что теперь будете делать вы? отвел взгляд Митя.
Наставником молодых великих князей я, скорее всего, быть перестану. Сенаторскую должность и Государственный совет возможно, тоже придется покинуть. Вернусь в действующую армию, с некоторым даже удовольствием заключил князь. Если в деревню не сошлют. Но уж винить в случившемся твоего отца точно не стану. Наоборот, именно в его деятельности вижу залог нашего возвращения.
Его тоже сослали! с возмущением воскликнул Митя. Да что ж такое! У него теперь и влиятельной родни в столице не останется?
Ма-альчик! Сдается мне, ты слышишь только себя да свое нежелание уезжать от пикников да детских балов, укоризненно протянул дядя. Если ты и впрямь мнишь себя взрослым, постарайся понять. Он снова вздохнул. Я бы все едино ушел. В армии запретили обучение низших чинов грамоте, а безграмотные как они справятся с новейшим армейским снаряжением? Нынче у нас идеи генерала Драгомирова в почете, а его высокопревосходительство полагает, что нововведения наподобие полевых дзотов лишь заставляют солдата трусить. А немецкие боевые автоматоны мы, видать, шашками порубаем. Противостоять этому можно лишь прямо на месте, в армии, чем я и займусь. Роль же твоего отца еще значительней
Митя только фыркнул: вот уж значительность в этой самой Екатеринославской губернии!
Все же маленький, укоризненно покачал головой дядя. Мальчик, твои предки, один за другим, служили в полиции. Поговаривают, еще в Разбойном приказе при Иване Грозном один Меркулов подвизался.
Почему дядя пытается навязать ему этих предков? Все Белозерские, вся родня его матери были военными, а по отцовской линии кто? Дед городовой да прадед сторож-будочник?
чудовищная слабость полиции.
Кажется, он что-то пропустил.
За нашим императором Голос дяди прозвучал глухо, он помолчал и еще глуше добавил: За моим другом охотились мы знали и не сумели предотвратить убийство. Нынешний государь живет в страхе. Веришь ли, господин Победоносцев, обер-прокурор наш синодский, поучает императора, как двери перед сном собственноручно запирать и под кровать заглядывать: не затаился ли там нигилист с бомбой. Дядя криво усмехнулся. Не смогли спасти царя, что будет с простым обывателем? Организации у полицейских служб нет Департамент полиции появился в столице, а по губерниям жандармы по-прежнему плюют на полицейских, те мрачно отмалчиваются да гадят жандармам при любом случае. Железнодорожной полиции и вовсе никто не указ. Уездные исправники заняты выколачиванием недоимок. Городские полицмейстеры, те больше богатых купцов визитируют собирают от них положенное Так, кажется, это называется?
Положение, невольно поправил Митя.
То есть взятку положить? заинтересовался дядя. Ты думаешь, откуда я это все знаю? Твой отец рассказал. Мы с ним последнее время много разговаривали. Он едет в Екатеринославскую губернию не только потому, что там выделенное ему в награду имение. Твой отец едет в Екатеринослав главой первого губернского Департамента полиции. С особыми полномочиями и подчинением даже не губернатору, а столичному департаменту и Министерству внутренних дел. Он знает полицейскую службу с самых низов
Митя опять покраснел: ну сколько можно?