Не совсем, но поблизости, на той же базе.
Вертолет в самом деле обогнул на порядочном расстоянии узнаваемое здание АНБ, огромный блокгауз из черного стекла, мелькавший на всех экранах мира во время знаменитого расследования, и приземлился наконец на участке, больше похожем на засаженный деревьями парк, чем на военную базу. Пилот выключил двигатель, и на борту воцарилась тишина. Коллинз, так ни разу и не посмотревший в мою сторону за время полета, открыл дверь, и мы вышли.
Чуть дальше, на опушке леса, на внушительных размеров деревянном щите, покрытом лаком, было написано белыми буквами:
Армия Соединенных Штатов
Форт-Мид
Запретная зона
Что могло привести агентов ФБР на военную базу?
Я проследовал за ними к небольшому строению посреди деревьев, которое скорее напоминало деревянную армейскую казарму, выкрашенную белой краской, нежели правительственное здание.
У меня вдруг возникло странное чувство, похожее на дежавю. Эта деревянная постройка Чуть выгоревшая белая краска Посреди леса
Мне понадобилось несколько секунд, чтобы понять, откуда всплыл этот образ: в одном из моих детективов, в седьмом моем романе, герой был биологом, укрывавшимся в лесном домике, чтобы как следует изучить бесчисленные детали расследования, которое он пытался вести.
У меня всегда была сильная визуальная связь с написанным. Истории приходили мне в голову в виде очень реалистичных сцен, кадры буквально вставали перед глазами. Здание, перед которым мы находились, до странности походило на то, что я изобразил в этом романе.
Мы на месте, сказал Гленн Джексон.
Над нами нависло низкое небо, подбитое большими белыми облаками, но воздух был нежен и пах лесом, природой. Окружающую тишину нарушал разве что свист вертолетных лопастей, которые продолжали вхолостую вращаться вокруг своей оси.
Дверь домика открылась при нашем приближении, и на пороге появилась молодая женщина. Лет тридцати невысокая брюнетка с матовой кожей и голубыми глазами; очевидно, итальянского происхождения. Сначала мне показалось, что она чем-то озабочена или, скорее, опечалена, но ее глаза заблестели, когда она улыбнулась, встречая нас.
Я Анна Сондерс, представилась она, руководитель проекта. Добро пожаловать в Форт-Мид.
«Проекта»? Но что за «проект»?
Рад знакомству.
Мы вошли и расселись за круглым столом, окрашенным белой краской, как и стены. Под ногами заскрипел деревянный пол естественного цвета. О том, что мы не в охотничьей хижине, напоминали лишь несколько шкафов из усиленной серой стали. Внутри пахло кофе. Мне предложили чашку, но я отказался.
Дневной свет проникал в комнату сквозь венецианскую штору. Ее небрежно раздвинули, и ламели висели, словно сломанный веер.
Гленн Джексон первым взял слово, заговорив своим серьезным глубоким голосом. Его коллега скрестил руки на груди.
Предлагаю кратко прояснить ситуацию. Мистер Фишер, вы, конечно, слышали о пожаре, который разрушил один из небоскребов Чикаго?
Я только что вернулся из путешествия, но да, читал новости в самолете.
Джексон кивнул:
Может быть, вам также известно, что еще один пожар произошел вчера в одном из зданий в Балтиморе?
Да, в статье упоминалось об этом.
В обоих случаях речь идет о поджогах, явно связанных между собой. И совершил их один и тот же человек.
Пока мы беседовали, коллега Джексона хранил молчание, не сводя взгляда, жесткого и тупого, с какой-то точки на столе. Анна Сондерс смотрела на нас с напряженным видом.
Это дело, продолжал Джексон, на контроле ФБР, мы с Робертом у руля. Есть все причины полагать, что эти поджоги всего лишь начало целой серии, так что у нас серьезная проблема: расследования подобных дел требуют времени, много времени, поскольку здания в момент обрушения погребают под тоннами обломков все следы преступления и modus operandi[4] преступника.
Сколько жертв?
Мы узнаем об этом, только когда разберем завалы, сказал Коллинз. Риск того, что там могут оказаться люди, сильно замедляет работу. Мы не можем отправить туда бульдозеры
Очевидно, добавил Джексон, злой умысел поджигателя был направлен прежде всего на башни, а не на людей. Он взломал аудиосистему зданий и распространил приказ об эвакуации прежде, чем поджечь небоскребы И потом еще эта музыка.
Музыка? Преступник включил музыку перед пожаром?
Музыка? Преступник включил музыку перед пожаром?
Да.
Это странно, правда?
Коллинз пожал плечами.
А что за музыка? спросил я.
Агенты ФБР обменялись взглядами.
Ее пока не идентифицировали, но свидетели говорят, что это была какая-то тревожная старомодная мелодия.
Воистину кругом одни ненормальные, сказал я.
Если бы не они, мы бы остались без работы, произнес Коллинз отстраненным тоном.
Гленн Джексон улыбнулся. Анна Сондерс смерила его сумрачным взглядом. Я чувствовал, что она настороже.
Кто-то выдвинул требования?
Пока нет, но это обязательно случится, ответил Коллинз. Мерзавец, который это сделал, не спешит, само собой, для того чтобы усилить давление и шумиху.
Кстати, вмешался Джексон, по поводу давления. Нам позвонил Барри Кантор. Знаете, кто это?
Конечно.
Как я мог не знать? Советник президента, любимец СМИ. Тридцать пять лет, хорош собой, телегеничен до невозможности, красноречив и весьма харизматичен. Постоянно торчал в телевизоре, разъясняя политику Белого дома. Можно сколько угодно не соглашаться с линией, которую он проводил, одно несомненно: это была блестящая фигура на политической арене и все его уважали.
Барри Кантор поделился с нами пожеланием президента: он хочет, чтобы параллельно расследованию
Погоди минуту, перебил его Коллинз и повернулся ко мне, угрожающе сдвинув брови. Мистер Фишер, сказал он своим хриплым голосом, мы намерены доверить вам конфиденциальную информацию. В обычное время ваша личность подверглась бы тщательному изучению в соответствии с протоколом, прежде чем мы посвятили бы вас в детали проекта. Но в связи с неотложностью дела и по требованию президента нам пришлось пренебречь процедурой. Однако предварительно мы вынуждены обязать вас сохранить в тайне все, что будет сказано или сделано в этой комнате. Ничего из того, что вы здесь услышите, не должно быть передано гласности, независимо от того, согласитесь вы участвовать в проекте или нет.
В его поведении я почувствовал некоторую агрессию, хотя еще ни о чем не просил и не спрашивал.
Все взгляды обратились на меня: суровый Коллинза, ободряющий Джексона и неоднозначный Анны Сондерс, в котором, как мне показалось, сквозила тревога, но также, возможно, и надежда.
Что я терял, в конце концов? В любом случае мое любопытство было возбуждено до такой степени, что пути назад для меня просто не существовало.
Я согласен.
Роберт Коллинз еще некоторое время не сводил с меня глаз, и у меня возникло неприятное чувство, что ему очень хотелось бы проверить мои слова. Затем он откинулся на спинку стула.
Президент, взял слово Джексон, пристально следит за этим делом. Учитывая события, пережитые нашей страной в недавнем прошлом, история с рухнувшими небоскребами, очевидно, оказывает огромное эмоциональное воздействие на людей. Так что президент хочет, чтобы с этим делом было покончено в самые короткие сроки. Но, как уже было сказано, обычный подход здесь не годится, потому что сначала нужно расчистить завалы. Поэтому президент решил поручить Анне Сондерс миссию по установлению следующей цели преступника, для того чтобы помешать новым разрушениям. Она должна определить ее своими методами, и для этого ей понадобитесь вы. Она сама объяснит вам, как именно.
Джексон замолчал, и наши взгляды обратились к молодой женщине.
Она замерла на несколько секунд, словно собираясь с мыслями. Тишина в комнате едва нарушалась легким шуршанием венецианской шторы, трепетавшей на сквозняке, и чириканьем птиц за окном.
Женщина выдержала паузу, затем медленно подняла голову и посмотрела на меня своими пронзительно-голубыми глазами; в ее взгляде, не лишенном некоторой беззащитности, в то же время чувствовался вызов. Анна воспользовалась тишиной как союзником: когда она начала говорить, все мое внимание было приковано к ее губам.
Я хочу, чтобы вы помогли мне выявить цель с помощью вашей интуиции.
Мне показалось, что я ослышался.
После того как я проделал всю эту дорогу в Форт-Мид в сопровождении агентов ФБР, я ожидал чего угодно, только не подобных нелепостей.
Я откашлялся:
Моей интуиции?
Она продолжала смотреть на меня, не утруждая себя ни подтверждением сказанного, ни вообще каким бы то ни было ответом. Чего она добивалась? Хотела увидеть мою реакцию?
Я взглянул на Джексона, потом на Коллинза; те не сводили с меня глаз. Если бы мы не были на военной базе и если бы я был более знаменит, я решил бы, что это грандиозный телевизионный розыгрыш со скрытой камерой.