А теперь, объявила Наталья Сергеевна, поэтический конкурс. Жюри, прошу за судейские столики.
Маруся, ещё две девочки и два мальчика важно отправились за парты, поставленные впереди зрительских рядов. За ними я приметил директора, совершенно несерьёзного.
Мы оставались на сцене, где посередине водрузили микрофон на ножке.
Кто у нас самый смелый поэт? спросила Наталья Сергеевна.
Никитка выдвинулся вперёд и продекламировал четверостишие, из-за которого его папа не спал и не ел две недели:
Стихотворение о зиме.
Добрый дедушка Мороз,
Он подарки нам принёс.
И теперь мы все тут вот
Дружно водим хоровод.
Раздались бурные овации.
Замечательно, спасибо! сказала Наталья Сергеевна. Судьи, прошу оценки.
Никита получил пять четвёрок. Потом была ещё длинная череда поэтических шедевров, я пропускал всех вперёд. А вот и фаворит конкурса Вергилия Спицына. Мы все храним страшный секрет, что её мама поэтесса. Настоящая. Зал притих. Вергилия прикрыла глаза и положила правую руку на сердце.
Тени на стекле,
Мысли в пелене,
Чувства взаперти,
В сердце конфетти.
Стоны проводов,
Звон колоколов,
Что ни говорим,
Пустоту творим
Сколько там ещё было этих стонов, звонов, всполохов и шорохов, не сосчитать. Зал впал в оцепенение. Вергилия, окончив, слегка покачнулась. Мама-поэтесса вскочила и закричала «браво». Все судьи поставили пятёрки. Кроме Маруси, которая спросила, при чём тут зима. Мама-поэтесса выражала готовность объяснить, но её удержали на месте. А я наконец понял, кого мне напоминает Маруся, мою маму. Да-да, у них совершенно одинаковые заборчики между бровей, когда они готовятся сказать что-то умное.
Тем временем я уже стоял у микрофона и решал, как лучше по нему стучать. Я тихонько стукнул его сверху кулаком, отчего микрофон издал вопль. Затем я дунул, как следует микрофон зашипел. «Раз, два, три», громко сказал я. В зале кто-то звонко рассмеялся. Мама. Так я узнал, на ком папа проверял эти трюки.
Костя, с микрофоном всё в порядке, строго сказала Наталья Сергеевна.
Я понимающе кивнул и объявил:
Загадка. Какой стих для зимы самый подходящий?
Зал оживился, зашуршал.
Белый, выкрикнул кто-то. Кажется, папа.
Правильно, сказал я. Тогда слушайте.
Тут я не удержался и глянул на маму. Она была бледная и смотрела как будто сквозь меня небось в глазах потемнело, вот-вот в обморок хлопнется. И я скорей повернулся к большому окну.
Снег идёт, начал я медленно, совсем медленно, метель бушует,
Это зимний снегопад,
Снегопад, снегопад,
Вихри снежные свистят.
Я даже сам удивился, как это у меня так ловко вышло. Я здорово воодушевился.
Вихри снежные свистят,
Хлопья снежные летят,
Тучи серые идут,
Хлопья снежные везут.
Голос у меня стал зычным, со всякими переливами. Я, спохватившись, установил зрительный контакт с залом. А если быть точнее с Марусей Скворцовой. В этом платье да с распущенными косичками она мне ещё сильнее нравилась. И я готов был поспорить, что она переживает за меня.
Это снежный караван,
Это яростный буран,
Это зимний ураган,
Это холода капкан.
Я запнулся совсем чуть-чуть, но в этот момент что-то упало, и я подумал, что это мама хлопнулась-таки в обморок, и не осмелился посмотреть в её сторону.
Стих складывался хорошо, но требовалась последняя строчка, а она никак не находилась. И я продолжал, уже вовсю размахивая руками.
Ты в него не попадись,
Ты, дружок, поберегись!
И тут я нечаянно погрозил пальцем директору, который сидел в первом ряду.
Ветер яростно свистит,
Туча грозная летит.
Я чувствовал нерв зрителей как натянутую собственными руками тетиву и понимал, что пора стрелять, но чем? Я восстановил зрительный контакт с Марусей, на мгновение забыл обо всём на свете, а в следующее мгновение понял, какой должна быть последняя строчка. Но ещё недоставало предпоследней, и вихри закружились по новому кругу.
Это зимний ураган,
Это холода капкан
Всё, вот она, попалась
Чтоб в него не угодить, и тут я взял шикарную паузу, директор даже подался вперёд, Надо горячо любить, тихим голосом закончил я и обвёл поверженный зал торжествующим взглядом.
В ту же секунду он взорвался аплодисментами, взметнулись ввысь таблички с пятёрками. Маруся даже забыла закрыть рот от восхищения, а мама была в сознании и, кажется, плакала.
В ту же секунду он взорвался аплодисментами, взметнулись ввысь таблички с пятёрками. Маруся даже забыла закрыть рот от восхищения, а мама была в сознании и, кажется, плакала.
А стих-то совсем не белый, игриво заметила Наталья Сергеевна.
Белый я забыл, признался я.
Значит, мы были свидетелями блестящей импровизации? улыбнулась она.
Чего-чего? хотел переспросить я, но вместо этого скромно кивнул.
И Наталья Сергеевна вручила победителю томик Пушкина А. С. Я взял и поднял его обеими руками над головой, как папины теннисисты по телевизору поднимают всякие кубки и тарелки.
Да, в тот вечер я понял всё. Ну, если не всё, то очень многое. Я понял, за что мама так любила пятёрки и за что недолюбливала четвёрки. Я понял, что значит волноваться из-за оценок и окрыляться успехом. И главное, теперь я окончательно понял, что оценки не главное. А интерес к познанию тем более. Главное то, что Маруся догнала меня в коридоре и сказала, что это лучшее стихотворение на свете. А папа похлопал меня по плечу и сказал, что это было круто, даже очень круто. А мама ничего не сказала, но время от времени промокала слезинки в уголках глаз. А яростный буран стих, и ровный белый снег сверкал россыпями драгоценных камней.
Кончен ураган, скрылся караван,
Белой скатертью укрыт асфальт
«Эх, скорей бы следующий поэтический конкурс!» размечтался я.
День всех влюблённых
У Никиты, моего лучшего друга, есть старший брат Коля. Когда мы учились во втором, он уже был в шестом классе. Иногда у него случалось хорошее настроение, и тогда он рассказывал нам что-нибудь интересное, а мы слушали с открытыми ртами.
В феврале он просветил нас по поводу грядущего дня всех влюблённых, когда ребята и девчонки будут писать друг другу открытки валентинки, класть их в специально оборудованные почтовые ящики, а специальные почтальоны будут разносить их по классам прямо во время уроков!
Никитка, кажется, пропустил всё мимо ушей, а я впечатлился и своим за ужином пересказал. Мама только отмахнулась: «Вам пока рановато». Папа вообще с трудом сообразил, о чём речь. А бабаня нахмурилась и пожаловалась родителям на ерундовые заморские праздники.
Но перед сном мама по-секретному спросила:
А ты бы хотел отправить валентинку?
Я, честно говоря, об этом не думал, но почему бы и нет
Да, сказал я в полудрёме, Марусе.
Хорошо, обрадовалась мама. Завтра сделаем, я тебя научу.
Назавтра я уже обо всём забыл. Но мама напомнила:
Ну что, Кость, помочь тебе с валентинкой?
Что? А-а, да нет, спасибо, я сам.
Начал вырезать из бумаги сердечко, а оно кривенькое выходит. Наконец получилось ровное, но размером с клубнику. И тут подоспела мама. С коробкой конфет.
Что, ещё и конфеты дарить? испугался я.
Да нет, просто коробка красивая, нам пригодится.
Коробка действительно была красивая с золотыми на красном фоне цветочками. Мама решительно её вскрыла и отрезала крышку. Я тут же потянулся за конфетой, а мама даже бровью не повела. Она пододвинула стул к моему столику, нарисовала сердце, сложила картонку пополам и принялась вырезать. Получилась настоящая открытка внутри белая, а снаружи цветная. Покрутив её в руках, мама убежала в другую комнату. Вернулась с белыми кружавчиками и тут же начала приклеивать их по краю. Пока подсыхал клей, маму осенило, что у неё в книжке есть засушенные лепестки роз и они давно ждут своего часа. Я тем временем слопал третью конфету. Тут пришёл с работы папа и спросил, когда будет ужин.
Скоро, скоро, потерпи, сказала мама и продолжила колдовать над валентинкой.
Я сейчас весь хлеб и весь сыр съем, пригрозил папа.
Я десять лет мечтала получить такое сердечко, сказала мама, как будто не слыша папиной угрозы. И он, покачав головой, удалился.
Прилепив внутрь два гербария из серо-жёлтых и бурых лепестков, мама проделала с краю дырочки и завязала открытку красной ленточкой. А потом ещё спрыснула её папиным одеколоном, которому, видимо, тоже не нашлось иного применения.
А где же подписать? спросил я в надежде, что эту валентинку мечты мама оставит себе.
Мы подпишем конверт, ответила мама. Давай лучше я, чтоб твой почерк не узнали. Таинственность очень важна в таких делах.
И мама своим ровным почерком, с длинными завитушками вывела на конверте: «Марусе Скворцовой 2-й Б от тайного поклонника». Я вздрогнул, но виду не подал.