Вольные хлеба - Светлана Юрьевна Гершанова 9 стр.

 Это мой дом на два года. И я, понимаешь ли, женщина. А женщина по природе своей обживает любое жилище, любое своё гнездо.

За столом очень весело, я всё время говорю а помнишь? А помните? Помните, в Миха-Цхакая вы встречали меня на переезде, у меня в Сухуми украли кошелёк, и у меня не было денег на автобус?

Обращаюсь к Пану директору и Мише, третьему подполковнику только подкладываю салат, картошку, колбасу.

Я понимаю, что он здесь делает, этот третий подполковник. Замуж они собрались меня выдать, надо же!

Но я не показываю вида, не выделяю никак Пана директора. А он задаёт уйму вопросов, мы поменялись ролями, раньше уйму вопросов задавала я.

 Почему у тебя полный холодильник продуктов, у тебя что, гости каждый день?

 Бывают гости, конечно, у нас на курсах сорок мужиков на четыре женщины. Если борщ кончается, могу пожарить картошку по-быстрому. Только выпивка запрещена, у меня нет, и приносить не разрешаю. Для вас исключение, я так рада, что вы ко мне выбрались!

Хотела ли я выйти замуж? Теоретически да. Какая женщина не мечтает о своей семье, доме, муже надёжной опоре в жизни, любящем и любимом? Умом я готова была выйти замуж за хорошего порядочного человека, доброго и сильного. Но все годы, пока в сердце у меня жил Пан директор, оно говорило «нет!» каждому претенденту на эту роль, и я слушала его.

Весна, ну весна!

У Пана директора день рождения, он решает, что у нас уже чисто дружеские отношения, и он может позвать меня в гости, в свой дом. Меня и Мишу. Слава Богу, Миша, умница, отказался за себя и за меня.

И мы празднуем сначала втроём, потом вдвоём, у Пана директора в гараже, чисто по-дружески, и он провожает меня до метро.

Я дарю ему кассету со своими песнями, мне помогает их записывать сокурсник. Я ему нравлюсь, очень, женщина это чувствует безошибочно.

 Это подарок?

 Да.

 Любимому?

 Да, как ты догадался?

 У тебя всё отражается на лице.

Готовых песен не так много, и почти все они грустные «Ходите чаще в гости к старикам, «Подкова», «Тополиная стража» и «Алёнушка» с Беловым.

20. Где твоё кольцо

Когда я только стала инженером

У нас в Конструкторском бюро работала одна женщина, у неё был муж и любовник. Об этом знали все, даже я, хотя до меня сплетни обычно не доходили.

Когда я заходила к ним, она говорила, обращаясь к женщинам своего отдела:

 Давайте выдадим Светлану замуж. Такое добро пропадает!

Сейчас Тема Исааковна тоже решила, что пропадает добро.

 Вам надо выйти замуж. Что же вы, после курсов вернётесь в Ростов? Пора устраивать свою жизнь.

 Тема Исааковна, я бы с радостью, но не встречается человек.

 Никогда не поверю. Хорошо, я подумаю над этим вопросом.

И подумала! У двоюродного брата Ларисы, Сашиной жены, была крепкая холостятская компания, три закадычных друга. Один из них подумывал жениться. Друзья решили не пускать этот важный момент на самотёк, и самим посмотреть на предполагаемую невесту.

Тема Исааковна пусть земля ей будет пухом!  закатила званый обед. Мужики были симпатичные, весёлые, и я совсем забыла, что на смотринах. Была, конечно, самой собой.

Жених был самый скромный из них, самый тихий и интеллигентный.

Дня через два я пришла не к Теме Исааковне, а в новый Сашин дом. Лариса встретила меня в прихожей:

 Светлана, вам очень повезло. Саша согласен на вас жениться. У него прочное положение, хорошая зарплата, квартира.

 Правда? А мне больше понравился ваш брат, Давид.

 Губа не дура! Но это не про вас,  почему-то оскорбилась она. На этом сватовство кончилось.

Такая у меня была прекрасная и удивительная жизнь. Одно омрачало, в ней не было любви. Друзья, знакомые, книги, театр, музыка пожалуйста, только любви нет. А я без неё, как без воздуха!

Пан директор не звонил больше, и я ему не звонила, хотя очень хотелось. Зачем, если он не хочет меня видеть! Но автоматы на каждом углу

Пан директор не звонил больше, и я ему не звонила, хотя очень хотелось. Зачем, если он не хочет меня видеть! Но автоматы на каждом углу

Я кормила кого-то своим борщом, кому-то чинила пиджак, даже выслушивала чьё-то объяснение в любви. А эта бредовая идея, позвонить ему жила во мне, помимо моей воли. Проходят дни, недели. У меня не появляется решение позвонить. Появляется слово ладно!

Звоню из автомата. Сначала долго выбираю его, потом останавливаюсь, вот здесь мы с тобой поговорим. И сразу понимаю, что не надо было звонить. Какие-то необязательные слова:

 Я так рад, что ты позвонила! Наши передают тебе привет. Она говорит спасибо, и тоже передаёт вам привет. Они говорят спасибо.

И вдруг я говорю неожиданно для себя, не зная, зачем и почему

Наверно, от невыносимости этого дружеского тона что было, то было, а теперь мы просто друзья и бывшие сослуживцы!

 А знаешь, я замуж выхожу.

Назавтра он ждёт меня после занятий в комнате Нины Аверьяновны. Мы выходим из аудитории, и он встаёт мне навстречу:

 Здравствуй. Где мы можем поговорить?

 Да вот пустая аудитория.

Все смотрят на него перед тем, как уйти, и взгляды недобрые. Он в своей военной форме с погонами, только фуражка в руках.

 Ну и куда вы собираетесь в свадебное путешествие?

Я представила себе Давида, собранного, решительного, он не спрашивал бы, куда я хочу поехать

 Это мужское дело, куда повезёт, туда и поедем.

 А где же твоё кольцо?

 Моё кольцо по ошибке досталось другой женщине,  зачем-то говорю я на этот раз чистую правду, и иду к выходу.

И вот такие горькие стихи:

Подземная река моей любви поглотила этот очередной водоворот, и шла опять глубоко-глубоко, подальше от людских глаз.

Я не рассказывала о Пане директоре ни одному человеку, даже Люсе. Все мои друзья очень удивились, когда вышла, наконец, притча о любви, под названием «Если бы мне сказали». Была уже середина девяностых. Никто из них не мог поверить, что я, такая открытая, носила всё это горькое счастье в себе долгие годы.

Маме тем более нельзя было даже упоминать о его существовании в моей жизни, явном или виртуальном.

21. Лето

Я занята, как всегда. На радио идут передачи о моих поэтах и прозаиках, привожу двух прозаиков в Дон. Убеждаю Даню Долинского, что у поэтессы из Каменска прекрасные, настоящие стихи. Не получается. И в издательстве меня слышать не хотят.

Езжу на выступления по пионерским лагерям. Никаких машин нам не положено автобусы, пешком, с кем пошлют, с тем и еду. Жара у нас в Ростове под сорок градусов, но я ещё не успела отвыкнуть от жары.

Часто выступаем с Аршаком. Вообще, пионерский лагерь испытание. Так молодые музыканты пробуют себя в переходах, в электричках. Если там примут всё в порядке. Собирается весь лагерь, от самой малышни до старших отрядов, где вполне взрослые ребята, встретишь на улице не подумаешь, что школьники. Как сделать, чтобы всем было интересно? Хоть по проволоке ходи!

Я не подстраиваюсь ни к маленьким, ни к большим. И каждый воспринимает то, что я говорю или читаю, на доступном ему уровне.

Говорю:

 Я вам почитаю про любовь.  Старшие никак не отреагировали что я им могу рассказать о любви, чего они не знают? Зато как оживилась детвора на первых скамейках!

Идём через поле. Надо выйти к шоссе, и по нему к автобусной остановке. И вдруг Аршак говорит:

 Знаешь, мы ведь все были влюблены в тебя. Ты приходила, садилась в кожаное кресло девочка с золотыми волосами

Я только взглянула на него удивлённо вот уж от кого не ожидала таких откровений! И промолчала.

А на главной улице своего любимого города, возле городского сада, я случайно попадаю в объектив кто-то снимает прохожих с крыши дома на углу. А может, не случайно? Когда я приезжаю следующим летом, вижу этот снимок в юбилейном сборнике о Ростове.