В действующем виде (начало действия П. Н. Третьяков относил ко II III векам, позднее дату начала сдвинули на IV V века), городище представляло собой небольшое поселение из нескольких домов.
В какое-то время, вероятно не сразу, оно было обнесено с напольной стороны валом и рвом. На гребне вала была установлена двурядная стена из горизонтально уложенных плах в стояках, по периметру подобная ей однорядная изгородь.
Поселение стояло до VI VII веков, (отдельные исследователи отодвигают конечную дату дальше, аж до IХ века, что вряд ли соответствует действительности), и затем по каким-то обстоятельствам было полностью уничтожено пожаром.
Исследователями обнаружено 11 построек, из которых 6 отнесены к жилым домам. Они представляли собой прямоугольные, почти квадратные в сечении срубные строения с углублённым земляным полом и каменным очагом внутри. Площадь строений 1525 метров.
Отмечается как бы разделение жилища на правую мужскую и левую женскую половины.
Постройки располагались «улицей» в два ряда, параллельно берегу Волги.
По предположению П. Н. Третьякова, наиболее крупные строения носили общественный характер. Среди них самая крупная постройка «общинный дом», площадью около 40 кв. метров, с большим очагом и нарами вдоль стен и с примыкавшей к ней небольшой постройкой «кладовой», а также ямой, вероятно, служившей для хранения припасов.
Вторая по величине постройка с очагом, где найдено много глиняных пряслиц, два льячка и глиняная формочка для литья металла, охарактеризована как «дом для женских работ».
На поселении обнаружена также постройка с зернотёрками и пестом внутри вероятно, место переработки и хранения зерна.
Обнаружена также кузница.
И ещё одна очень интересная постройка так называемый «домик мёртвых» место для захоронения кальцинированных костей и погребального инвентаря
В 40 километрах ниже по течению, на том же правом волжском берегу известно селище Попадьинское (название по речке Попадьинке, впадающей здесь в Волгу). Это второй позднедьяковский памятник на территории ярославской группы мери.
По данным исследований П. Н. Третьякова, проводившего здесь раскопки в 1933 и в 1935 годах, культурные остатки прослеживались на площади, представляющей овал, вытянутый вдоль берега Волги, размером 50х100 метров.
Площадь, занятая самими постройками более 1200 кв. м.
Обнаружены остатки 12 строений, выставленных так же «улицей» в два ряда вдоль берега Волги.
Е. И. Горюновой постройки определены как срубные бревенчатые, прямоугольные, с земляным, несколько углублённым, полом и с двускатной крышей, опущенной почти до земли. Большинство домов было площадью до 25 кв. метров, с одним каменным очагом и вероятно были односемейными.
Один длинный дом, площадью около 120 кв. метров, с обнаруженными пятью разновременными очагами, вероятно, был местом для коллективного проживания, или принадлежал очень большой семье. Размер жилищ составлял от 4 до 5 метров в поперечнике.
На поселении найдено много предметов позднедьяковской культуры, по характеру и соотношению которых, а также по соотношению найденных костных остатков определён характер хозяйственной деятельности жителей.
Основным занятием здесь было домашнее скотоводство. Подсобное значение отводилось охоте и рыболовству. На последнем месте оказалось земледелие. Его, на взгляд исследователей, представлял лишь один предмет железный серп, очень схожий с серпом, найденном на Березняковском городище.
Хотя всё же предмет этот может также относиться и к домашнему скотоводству, как орудие заготовки травяного корма для скота.
Время существования поселения по П. Н. Третьякову III V века, согласно современным исследователям VI VII столетия.
Это поселение также погибло от пожара.
В тот же временной период П. Н. Третьяковым были исследованы остатки ещё одного волжского поселения, расположенного почти напротив Попадьинского, чуть ниже, на левом берегу. Селище получило название Устьянское, по селу Устье, расположенному неподалеку.
Исследователь обнаружил здесь остатки наземной деревянной постройки, погибшей от пожара. Длина, сохранившейся в остатках, стены определена в 5 метров. Около одной из стен находился очаг из валунов. Найдены хозяйственные предметы ножи, железное шило, наконечник стрелы, прясла для веретён, небольшие бруски, каменные песты, обломок льячка.
Время действия этого поселения исследователь отвёл на VI VII века, т.е., по его хронологии, на период чуть более поздний, нежели для первых двух и нашёл в нём некоторые отличия. Так, железные ножи здесь выполнены с параллельным лезвием и спинкой. Наконечники стрел также отличны от более ранних типов. И, наконец, здесь не были встречены «грузики дьякова типа», хотя они и представлены всё же в виде деградированных уже экземпляров по сравнению с соответствующими находками первых поселений.
Это позволяло исследователям относить поздние периоды обитания в них уже к другой культуре.
А. Е. Леонтьев, не связывающий дьяковскую культуру с культурой мери, объясняет находки мерянских вещей на месте Березняковского городища, в частности, тем, что мерянское поселение там существовало позже, оно возникло на месте гибели этого дьяковского городища, и было уничтожено позже распашкой.
В этом есть свой резон, потому как мерянские вещи, найденные там, имеют более поздний временной показатель (IXX в.), малый же культурный слой Березняковского городища не позволяет относить его до такого времени.
Разделяясь во мнениях по частностям, тем не менее, специалисты в большинстве своём выделяют дьяковскую культуру позднего периода из культуры собственно дьяковской, называя её позднедьяковской.
И о той вот, ранней дьяковской, или просто дьяковской культуре также здесь надо несколько рассказать. В исследовательской среде принято было считать, что дьяковская культура погребальных памятников не имеет, за редким исключением нескольких, так называемых, «домиков мёртвых», в частности на городище Березняки и городище около Звенигорода. Главенствовало мнение, что у дьяковских племён существовал обычай поверхностного захоронения умерших, их развешивали на деревьях, что до весьма недавнего времени практиковалось, например, у мордвы и у некоторых других народов Поволжья и Севера. В последнее время «домики мёртвых» были обнаружены в достаточно большом количестве в Молого Шекснинском междуречье в районе Верхневолжья, поэтому взгляды на эту проблему несколько изменились.
Дьяковская культура типичный представитель, или, так сказать, один из подвидов обширной культуры сетчатой керамики, распространившейся с конца бронзового века до первых веков нашей эры на огромных пространствах от устья Камы и среднего течения Оки до Балтии.
Сама дьяковская культура охватывала районы Верхней Волги, Костромского Поволжья и Средней Оки.
В отличие от погребальных памятников, поселения этой культуры достаточно давно археологам хорошо известны.
Одно из таких поселений, давшее имя и самой культуре, располагалось в районе бывшего села Дьяково (теперь территория музея-заповедника Коломенское, в пределах современной Москвы).
Поселения дьяковцев были, как правило, небольших размеров, редко превышали по площади 200 кв. метров, но имели мощные оборонительные сооружения.
Обнесённые валами и рвами по периметру, а иногда и несколькими рядами валов и рвов, они представляли собой настоящие крепости своего времени.
Иногда валы предварительно обмазывались глиной, после чего обжигались с помощью костров, что делало их очень устойчивыми во времени. По гребню же валов устанавливался ещё и тын.
Среди болот, на островах существовали ещё более недоступные для врагов, болотные поселения.
Деревянные поселения часто выгорали от бытовых пожаров, или вызванных набегами врагов, и потом постепенно отстраивались заново.
Характерны большие многокамерные постройки, разделённые внутри перегородками на холодные отсеки (сени) и тёплые жилые помещения.
В центральной части жилого помещения находился очаг с глиняными бортиками.
Полы покрывались песчаной подсыпкой, иногда обмазывались глиной, устилались травяными изделиями в виде циновки.
Существовали и более мелкие, однокамерные строения, дома из прямоугольных срубов, округлые землянки
В изделиях дьяковцев характерными чертами были отпечатки сетки на глиняных сосудах, так называемый, сетчатый орнамент и так называемые, грузики «дьякова типа» изделия неизвестного назначения, по разным предположениям: грузики для ткацкого станка, рыболовные грузила, нагрудные украшения, культовые предметы и др.
Эти черты долгое время и считались основными признаками дьяковской культуры. Однако, как оказалось, и сетчатая керамика и грузики дьякова типа встречаются гораздо шире этой культуры, включая низовья Камы и Прибалтику, к тому же сетчатая керамика на дьяковских городищах исчезает намного раньше самой культуры.