С ума сошел? У меня завтра диплом.
По три кружечки. Мне завтра тоже надо быть в форме: меня ждут в МИДе на собеседование.
С каким важным видом он это всегда произносит: МИД, собеседование, «милашка Бурбулис», «мне о них кое-что известно» Будто не его папочка или мамочка, работающие бог знает где, пристроили своего сыночка в этот сраный МИД каким-то сраным референтом.
По три кружечки, поддержал Бутылкин. Я завтра тоже начинаю новую жизнь. Пора кончать с этим разгильдяйством, приниматься за дело
Ну, не кретины? Хоть не подонки, но кретины уж точно. И его за кретина принимают.
Вам известно, что мое слово твердо, сказал Вадик. Вам также известно, что мне известно, что значит «гулять» и что значит «работать». И потом, всем известны ваши «три кружечки»
Здесь главное вовремя остановиться, разглагольствовал Моталкин, вытирая залитый стол газетой и расставляя кружки. Либо у тебя есть сила воли и ты, выпив норму, с достоинством удаляешься по своим делам, либо ее у тебя нет, и тогда ты, как свинтус, остаешься лежать мордой в салате. То есть ты, зрелый и независимый человек, бросаешь вызов судьбе. Конечно, тут можно крупно проиграться. Но разве настоящего мужчину не захватывает больше сам процесс игры, нежели ее результат?.. Суки, да что ж они порошка столько сыплют!..
Услышав слова «настоящий мужчина», Вадик возненавидел его еще больше. Для этого были причины: два года возвышенной и безрезультатной любви к Олечке Шестиковой привели его к подозрению, что он ненастоящий мужчина. Это вызвало разрушительной силы взрыв в его мозгу, а также интерес к психоанализу. Особенно занимал Вадика вопрос: отчего это в жизни все так отлично получается именно у таких кретинов, как Моталкин?
А у тебя, Таракан, есть воля? спросил Моталкин.
«Есть ли у меня воля?» подумал Вадик. У него железная воля. Он волочит ее за собой как кандалы, с грохотом и лязгом, в то время как другие скользят по жизни легко и бесшумно. Когда он дал себе зарок больше никогда не встречаться с Ольгой (это случилось сразу после того достопамятного взрыва), он с горечью понял, что его железная воля никогда не позволит ему нарушить обет. Это вносило трагический оттенок в его жизнь. Однако здесь его воля сыграла над ним злую шутку: ангельский лик этого демона в юбке, вместо того чтобы вежливо испариться из его памяти, стал преследовать его во сне, наяву и в галлюцинациях, превратив высокую трагедию в фарс. Сейчас Вадик чувствовал, что уподобился застрявшему на орбите искусственному спутнику Земли, у которого не хватает пороху вернуться к месту старта, но и в космос улететь тоже слабо.
Знаешь, я тебе ужасно завидую, Таракан, сказал Моталкин, когда его напарник ушел к автоматам за новой дозой. У тебя ведь все просто в жизни. Не то что у меня. Знаешь, мне иногда кажется, что кое-кто меня недолюбливает
«Если б ты знал, как я тебя ненавижу, козел!» едва не вырвалось у Вадика.
Я понимаю, что это все ущербные, завистливые ублюдки, маньяки, которых бесит, что у меня приличные родители, что меня любят женщины, что у меня куча связей и нет проблем с работой Ты скажешь: положи на них член и забудь Спасибо, Толян, твое здоровье, Таракаша Но за что? Что я им сделал? Ведь я, в сущности, безобиднейший парень, можно сказать, агнец божий
«Все бараны в детстве были агнцами!» вскричал про себя Вадик.
И знаешь, Таракан, ты единственный стоящий человек среди этого сброда. Ты да Толян. В тебе нет зависти и подлости, нет этих камней за пазухой. И я рад, что ты тут и пьешь пивко с нами Дай обниму тебя за это! Ты свой в доску!
«Еще бы, для вас нет большего кайфа, чем заполучить меня в свою компанию, думал Вадик, с отвращением позволяя ему прижиматься к своей щеке. Ему не понравилось замечание об ущербных ублюдках. Подонки тащат в свою подонскую компанию, кретины в кретинскую. Какое счастье везде быть своим!»
И все же я до конца не могу тебя раскусить. Ты не похож на всех нас. У тебя всегда такой вид, будто решаешь какую-то головоломку: мысли по лицу так и скачут галопом. Ты даже пиво пьешь как-то задумчиво, вот как теперь. Почему ты не рассказываешь друзьям о своих делах, о своих проблемах?
Что тут рассказывать? О том, как барахтаешься в трясине? Полгода назад, начитавшись Ницше, Фрейда и Фромма, написал заметку в «Психиатрические известия». Главного героя, правду сказать, списал с самого себя. Заметку обругали, но взамен предложили написать о тяжелых условиях работы медперсонала в дурдомах. С тех пор помаленечку тянул лямку в этой «подтирашке», памятуя о предстоящем распределении. И, быть может, будет тянуть всю жизнь, воспевая целительный эффект холодного душа и смирительных рубашек. Если только, конечно, не удивит мир каким-нибудь великим открытием, не создаст чего-то замечательно глубокого и правдивого
Что тут рассказывать? О том, как барахтаешься в трясине? Полгода назад, начитавшись Ницше, Фрейда и Фромма, написал заметку в «Психиатрические известия». Главного героя, правду сказать, списал с самого себя. Заметку обругали, но взамен предложили написать о тяжелых условиях работы медперсонала в дурдомах. С тех пор помаленечку тянул лямку в этой «подтирашке», памятуя о предстоящем распределении. И, быть может, будет тянуть всю жизнь, воспевая целительный эффект холодного душа и смирительных рубашек. Если только, конечно, не удивит мир каким-нибудь великим открытием, не создаст чего-то замечательно глубокого и правдивого
Кстати, завтра у него будет такой шанс. Глотая пиво, он начал думать о своей дипломной работе. В ней он попытался собрать в кучу все свои мысли, мучившие его в последнее время, жизненные наблюдения, которые не терпелось довести до сведения всех живущих. Быть может, завтра судьба готовит день его триумфа
Твоя очередь брать пиво, сказал Бутылкин.
Вадик пошарил в карманах и собрал кружки.
Когда он вернулся, оба кореша вальяжно затягивались сигаретами и строили друг другу дурацкие гримасы.
Хрен тебя знает, Таракан, продолжал Моталкин, словно и не прерывал разговор, может, ты еще перевернешь мир какой-нибудь классной феней или примочкой, сочинишь комедию или там анекдот Вот обхохочемся! В общем, я верю в тебя. Вот мы с Толяном пьянчуги и пустомели уж точно никому не нужны
Не скажешь, чтобы он был полный кретин. В конце концов, кретины тоже заслуживают внимания и анализа, возможно, даже сочувствия Если ты, конечно, профессионал. То есть это означает относиться к патологическим субъектам как к рабочему материалу, как к подопытным кроликам, собакам, крысам, свиньям, козлам, дятлам, скотам несчастным Как к несчастным тварям, которые нуждаются в твоей помощи. И еще. Если ты профессионал, то придется признать, что в твоих отношениях с этим типом слишком большую роль играет эта история с Ольгой. Это не делает чести. Не надо выставлять себя мазохиствующим неврастеником, пора стать взрослым человеком и постараться найти в нем тоже что-нибудь человеческое.
Вот тогда я и понял, что я конченый кретин! разорялся Моталкин. Дебил! Урод паршивый! Я пошел к папочке с мамочкой и спросил: «Что ж вы, дорогие мои, сыночка себе таким уродом вырастили? Лучше б я родился тарака тьфу, то есть, допустим, сороконожкой, и думал бы всю жизнь о чем-нибудь умном, как Вадик Тараканов, чем так мучиться»
В принципе, и с такими тоже можно найти взаимопонимание. Он пытается казаться искренним. В сущности, нормальный парнишка, не слишком умный, конечно, но такие как раз нравятся женщинам Черт, дались эти женщины!
Пиво, кстати, сегодня было не самое плохое. Нормальное, в сущности, пиво. Он так и сообщил об этом во всеуслышание (пожалуй, даже слишком громко, потому что за оживленными соседними столиками воцарилась гробовая тишина, а какой-то синяк из дальних рядов горячо отсалютовал ему кружкой). Приятели его тоже поддержали.
Просто замечательное пиво. Я рад, Таракан, что ты разбираешься.
Редкое по своим вкусовым и витаминным качествам, добавил Бутылкин.
Я вам так скажу, мужики, вмешался какой-то старикан подозрительного вида, ошивавшийся рядом. Такого пива я уже не пил вот не совру, по совести скажу я всегда с людьми по совести, потому и они со мной по совести, всегда, да так вот, лет двадцать я не пил такого пива!.. На кружечку скинетесь, а?..
Уйди, мужик, по-хорошему прошу, процедил Бутылкин. Ты меня еще вчера достал, попрошайка. Про три кружечки уже никто не вспоминал. Под конец, кажется, после седьмой или восьмой кружки, Вадик совсем расчувствовался и даже пытался достать свой диплом и зачитать вслух пару особо ударных страниц, но Моталкин торжественно прервал:
Старина, чтоб наша дружба сияла в веках, предлагаю нам всем вместе
Выпить на брудершафт, подсказал Вадик, замахнувшись кружкой.
Нет! Снять баб!..
«При чем тут бабы?» подумал он. Дались ему эти бабы.
Берем телок, идем к тебе на хату и устраиваем оргию, сказал Моталкин.
Начиная с первого курса Вадик работал дворником в ДЭЗе, рядом с факультетом, и законно пользовался комнатой в дряхлом трущобном доме, населенном такими же закоренелыми дворниками. Вот уже год, как он перестал выходить на работу, но выселить его все никак не удавалось, так как он счастливо избегал встреч с начальником ДЭЗа.