Подойди, Весения, позвала меня матушка Евдора.
Я несмело подступила к ней, опустила голову и приготовилась к отповеди. Видно же, что не то сотворила, ругать сейчас будут.
Успокойся, не буду я тебя ругать, девочка. Я поговорить с тобой хочу, похлопала меня по плечу старушка.
Я зыркнула на неё исподлобья, но злобы в глазах не приметила. Успокоилась чуть и поглядела уже смелее.
Присаживайся, Весения, указала на стул возле длинного стола Евдора.
А как я села, так устроилась рядом и испросила:
Можно называть тебя Веся?
Можно, улыбнулась я чуть. Меня мама так кличет.
Так вот, Веся, а расскажи мне, как впервые твоя сила проявилась, попросила матушка Евдора.
Я призадумалась, потеребила косу и заулыбалась.
Не бойся, рассказывай, поторопила меня бабушка.
В общем так, дело было по весне, мне как раз одиннадцатый год только пошёл, начала я. Бык наш тягловый, Дудонька, на пашне ногу подломил и батюшка его забить удумал. А я больно Дудоню любила, он, знаете какой ласковый был, с рук ел, а глазищи такие большие, чёрные, как ночка безлунная. Принялась я просить лекаря позвать, да кто ж меня малую послушает. Забили Дудоньку, прямо на дворе, пред кухонным оконцем. Матушка воду грела и проглядела меня, а я всё видала. Выбежала на двор, на батюшку бросилась, кричать начала да руками махать. Потом к Дудоне кинулась, припала на тёплый ещё бок и заревела. А Дудоня возьми и растворись, как туман поутру. Батюшка сперва растерялся, а потом осерчал больно, мерзостью окрестил и в дом погнал. Три дня не выпускал меня из дому и корил за то, что кровь поганую переняла. Я тогда ещё не знала, о чём он. Это потом уже мне порассказали, что прабабка у меня ведьмой была.
А дальше что? подалась вперёд Евдора.
Дальше? А дальше, через три денёчка мне батюшка приволок сучонка замершего, псина наша дворовая, Тявка, принесла и приспала. А батюшка мне, девке малой, этого детёныша замершего к ногам бросил и испрашает: «И его приберёшь?». Я, как на эту кроху глянула, так ноги и подогнулись. Упала на коленки да заревела над щеночком. А он возьми и разойдись туманом утренним. Вот тогда батюшка и позвал шептунью нашу слободскую. А она уже поведала мне, что я ведьма, и не отшептать это ни травами, ни заговорами. Мы с ней сговорились, что я буду себя держать, а она батюшке скажет, будто убрала мерзость.
И что, больше ты силу не показывала? дугой бровь белую матушка Евдора выгнула.
Ну бывало засмущалась я совсем.
Говори, не бойся, улыбнулась старушка.
У подружки моей матушка от хвори зимней умерла. Дарька так ревела, так горевала. И мне её горе отозвалось в душе, тоже реветь да горевать принялась, за подругу-то. Весь вечер у оконца открытого просидела, воздухом студёным слёзы охолонить пыталась. А поутру под оконцем из снега цветни и повылезали, да зацвели. К ночи, правда, вымерзли, да батюшка приметить успел, как на духу рассказала я.
И всё? сощурилась матушка Евдора.
Ну было ещё, утопленницей всплывала, девок на купании попугать хотела, совсем уж застыдилась я.
Прямо таки утопленницей? улыбнулась матушка.
А чего там? Под мостками посидела, в воду окунулась, представила, как дева та, про которую в слободе сказывают, утопилась с горя, и всплыла. Сама я себя не видала, да бабы потом по слободе кричали, будто чистый покойник к ним из мира иного явился. Я и сама напугалась тогда, потом два года себя держала. А тут батюшка с Тарасем этим, пойдёшь за него, говорит, и всё тут. Ну я и осерчала. Выбежала на двор и подумалось уж лучше смертью в небо чистое улететь, чем за Тарася идти. Опомнилась уже на крыше, думала и вправду душу там, на коне, оставлю, так напугалась. Вот после этого батюшка меня к вам и свёз.
Что же мне с тобой делать-то, Весения? покачала головой матушка Евдора. Ведьма ты сильная, да сила твоя непонятная. Да и не пробудилась ещё полностью, опять же. И учить тебя некому, и отпустить нельзя. Опасно. Был бы магистр Матфий жив, он бы быстро разобрался что к чему. А так
Вы меня погоните? хлипнула я носом.
Не погоню, девочка, похлопала она меня по руке. К себе пока возьму. Я, хоть уже и не беру послушниц, но для тебя исключение сделаю, а там видно будет. Может, новый магистр будет таким же сведущим, как Матфий. А нет, так сами разбираться будем. Ты только пока держи себя в руках, как раньше. Я так поняла, силу ты чувствуешь, и удержать можешь?
Не то, чтоб так и чувствую, но когда она наружу рвётся, понять и унять могу вроде как, неуверенно ответила я.
Вот и унимай, пока мы не разберёмся к чему твоя сила пригодна, погладила меня по плечу матушка Евдора. А сейчас пошли, накормлю тебя.
Вот от этого я не откажусь! Как дома поела перед крышей, так больше и не видала ничего, окромя воды. Мама с вечера покормить хотела, да ломоть в горло не лез, и на дорогу нам с батюшкой собрала узелок, но я проспала ведь всё.
Вот тут у нас общий зал, расписывала матушка Евдора, ведя меня по красивому большому залу с картинами. Здесь мы принимаем посторонних и гостей. Там, махнула она на цветастую лесенку, у нас комнаты для обучения. А здесь столовая, и повела она меня к большой двери под лестницей. Завтрак в восемь утра, обед в два, ужин в восемь вечера. Но, если что, покормить могут в любое время. В комнаты еду старайся не таскать, домовые этого не любят. А если берёшь что, съедай побыстрее.
Домовые?! выпучила я глаза.
А то ты в своей слободе про них не слышала, усмехнулась Евдора.
Слыхать-то слышала, да то ж байки, заулыбалась я.
Думаешь, бабушка, ежели я из слободы дальней, так совсем дурочка? Домовыми попугать решила? Ага, бреши больше!
Привыкнешь со временем, покачала головой матушка.
Ну-ну, скажите ещё, что у вас тут и духи усопших водятся, хмыкнула я.
Ох, сколько раз я говорила магистру, что пора уже по всему княжеству науку магическую нести, а всё без толку. Так и бродит наш люде в неведении. От того и отец твой жизни тебе не давала, Весения, что не знаете вы многого, принялась вздыхать матушка Евдора.
Что, и духи водятся? напугалась я.
Они безобидные, успокоила меня старушка. Мы им разрешаем в полночь пошалить немного в коридорах, а в основном их и не видно, и не слышно.
А на что они вам сдались? Вы же ведьмы, угомонили бы, с опаской озираясь по сторонам, испросила я.
Только духов мёртвых мне и не хватало! Это ж страх-то какой!
Духи нас охраняют, берегут покой замка, следят за тем, чтобы лишняя сила не выходила за его пределы. Мы же ведьмы, а у необученных ведьм случаются иногда неконтролируемые выбросы силы, вот духи её и впитывают. Не будь их, сила уйдёт вовне, и тогда жди переполоха в городе, пояснила Евдора. Неужто у вас в слободе ничего такого не случалось?
Не, у нас всё тихо и спокойно. Слободка маленькая, последняя ведьма как раз моя прабабка и была, да она, говорят, плохо кончила, пожала я плечами.
Весения, а ты вообще историю знаешь? спросила бабушка, указывая мне на стул.
Столовая здесь была красивая, светлая, большая, много столов дубовых, стулья нечета нашим скамьям, со спинками резными, и цветы кругом в горшках пузатых стоят. А пахло-то тут как! Почти как дома, пирогами и курами, запечёными в печи.
Какую историю? испросила, глазея по сторонам.
Историю Семиречного княжества и мира, уточнила матушка Евдора.
Про княжество мне мама рассказывала, глотая слюни, ответила я. А про мир чего говорить, до него вон как далеко.
И куда только наш князь смотрит? Вся Морена уже на пути просвещения, а у нас так образованием и не занимается никто толком, покачала головой Евдора.
И как у неё шея не болит всё время головой-то качать? Ну не знаю я какую-то там историю, так расскажи и дело с концом.
Трудно тебе будет здесь, Весения, улыбнулась матушка. Редко к нам из дальних сёл кого-то привозят. Но тебе ещё повезло. Страшно представить, как обходятся с ведьмами более жестокие и упрямые родители из глубинки.
И тут я призадумалась. А ведь и правда не одна я такая. Сколько ведьм в слободах так же маются, травят их, да заставляют силу морить. Неправильно это!
Вот и я говорю, что неправильно, улыбнулась Евдора. Но мой век уже подходит к концу, а просвета не видно. Возьму тебя в обучение, может и успею чему научить. А ты уже и будешь отстаивать наших сестёр. Я же тоже из дальней слободки, как и ты. Если бы меня магистр Матфий в своё время не отбил, так и забили бы камнями девчонку неумелую, за то, что на пожарище выжила, да из огня нетронутой вышла.
Ух ты! прошептала я, и мощью матушки восхищаясь, и тем, что нам на завтрак принесли.
Ешь давай, рассмеялась она, приметив мой голодный взгляд.
Наелась я от пуза, даже поплохело, но последний кусок пирога всё равно в себя запихала. Если у них тут всегда так кормят, то я согласна учиться на ведьму вечно!