А сколько годков-то тебе?
Пятнадцать! Ваня, отведи меня домой, отведи! Я покажу, куда идти! схватила его за руку и потянула за собой.
Подожди! парень не двинулся с места. Так тебе идти нельзя!
Верно, спохватилась она. Что же делать?
Порывшись в суме, он вытащил запасную рубаху и порты:
Надень, не побрезгуй, больше нет ничего. Лапти мои тебе не в пору будут, ножка-то у тебя крохотная! Ты одевайся пока, а я лапотки тебе сплету.
И когда это он ножку-то её успел рассмотреть, скромник наш?
Пока Марьюшка причёсывалась, одевалась да прилаживала на себе одёжу не по росту, Ваня надрал лыка и смастерил небольшие лапти.
Ну вот, какие уж получились, торопился! намотал онучи, перевязал верёвочками. До дома дотопаешь, а там уж в своё!
А ты знатный плетухан! Марьюшка притопнула ногой. Ладно сели! Пойдём?
Да. Только ты замялся Иван, крестик побереги! Память это от матери моей, умерла она.
Хорошо, Ванечка, поберегу!
Повела его Марьюшка к себе в деревню, по пути всё-то у него выспросила: кто он таков, откуда и куда идёт. Всё Иван ей выложил как на духу, всю свою жизнь немудрящую, долю свою нелёгкую. Может, простак он был, а может, девица-красавица глянулась. Это уж ему одному ведомо. Расстроилась от его рассказа Марьюшка, слезу утёрла:
Ваня, если хочешь, я с тобой пойду! Долг платежом красен! Помогу тебе судьбу твою поменять!
Что ж я за мужик-то буду, ежели девицу с собой потащу неизвестно куда? засмеялся Иван. Тебе сейчас дома надо будет заново обживаться, с тятей и мачехой! Вот и деревня твоя, гляди-ко!
Впереди показалась деревушка в кудрявых купах берёз, Марьюшка взвизгнула и помчалась во всю прыть. Ваня за ней. Буян радостно тявкнул и, легко обогнав своих спутников, зарысил впереди, изредка оглядываясь и проверяя: туда ли бежим?
Вот он, мой дом, девушка перевела дух, перекрестилась и поклонилась родимому крову в пояс.
Тронула калитку, она, заскрипев, открылась. Марья ступила на широкий двор, Ваня и Буян следом.
Что-то тихо как, пробормотала она. И не прибрано
Какое-то запустение царило вокруг: расхлябанные ворота хозяйственных построек, поросший бурьяном огород, куры, роющие землю где ни попадя, сор повсюду, тут и там в беспорядке валявшийся инвентарь всё было бесхозным и брошенным.
Тятя! дрожащим голосом позвала она. Тятенька! Ты здесь?
Кто зовёт меня? послышался голос, и на крыльцо вышел высокий худой старик, седой как лунь.
Тятя, это я, твоя дочь робко сказала девушка. Узнаёшь ли меня?
Марьюшка? выдохнул старик. Доченька? Ты же погибла, утопла в озере! он схватился за грудь и медленно осел на ступеньки.
Марья подбежала к нему, опустилась перед ним на колени, взяла за руки:
Да, тятенька, я три года была водяницей, но Иванушка меня вызволил, крест на шею надел, видишь? она вытянула из-за ворота рубахи гайтан с крестиком. Теперь я снова дочь твоя, настоящая!
Отец, не веря своим, глазам, взял дочку за плечи, всмотрелся и притянул её к себе, обняв так крепко, что она вздохнуть не могла:
Доченька моя! Вернулась: по морщинистым щекам потекли слёзы. Господи, да будет воля твоя во веки веков!
Тятя, отстранилась она, а что случилось? Почему ты так постарел? Всего-то три года прошло! И где мачеха? Почему так тихо?
Мачеха твоя, доченька, страшную смерть приняла, неделю как схоронили. Опрокинула на себя кипящие щи, девушка охнула. Лечили мы её, но знахари и лекари не помогли, начала она гнить изнутри, антониев огонь с ней приключился. В страшных муках умерла, а перед смертью всё рассказала: как тебя возненавидела жгучей ревностью и утопила Не знаю, как я жив остался отец утёр слёзы. Не знаю
Я вернулась, тятенька, теперь всё будет хорошо! Марьюшка расцеловала отца в обе щеки. Я буду о тебе заботиться, ты сразу у меня ух каким молодцом станешь! Жену тебе найдём добрую да пригожую!
Радость ты моя! Старик ещё раз поцеловал её, прижал к сердцу, потом подошёл к Ивану и низко поклонился ему:
Не знаю, как и благодарить тебя, парень, чем отплатить за доброту твою невиданную! Весь век за тебя буду Богу молиться! Кровинушку ненаглядную мне вернул, себя не пожалел!
Батюшка, да что вы! Ваня поднял старика на ноги. И всего-то крест на шею надел, будет вам! Ну, бывайте здоровы, а я пойду, дело у меня срочное.
Нет! Марья сорвалась с места, схватила его за руку. Ни за что! Сначала в дом зайдёшь, поешь, я тебе припасы соберу, в баньке попаришься, потом и за делом отправишься! Тятя, надо ему одёжу новую дать да сапоги, смотри, у спасителя моего какое всё старое, дыра на дыре!
Дочушка, делай как знаешь, разумница моя! тихо сказал старик. А ты, добрый молодец, уж не побрезгуй, зайди в мой дом, отведай моего хлеба.
Ну, коли вы просите, неловко сказал Ваня. Буян, сидеть!
Верный пёс уселся рядом с крыльцом и облизнулся, поводя носом. Вдруг в избе раздался детский плач.
А это кто?! изумилась Марьюшка, бросилась внутрь и через минутку появилась, неся на каждой руке по двухлетнему малышу. Чьи это детки, тятя?
Малыши мальчик и девочка были похожи друг на друга как две капли воды.
Близняши! продолжала удивляться девушка. Махонькие какие!
Это, дочушка, мои детки и мачехи твоей. Родили мы их год спустя как ты пропала, невмоготу мне стало. Такая тоска к горлу подступала хоть в омут головой. Вот и сладили твои сводные братец и сестрица, Богдан и Ждана. Сиротки
Какие ж они сиротки, тятенька! возмутилась Марья. А старшая сестра на что? Вырастим, выучим, не хуже других будут, вот увидишь!
Иван стоял и любовался на Марьюшку с детьми на руках: такая она сейчас была красивая, ещё красивей, чем прежде (хоть это казалось невозможным), так светилась изнутри, что глаза закрывай а сияние ещё ярче будет! Тукнуло сердце в грудь, в самые рёбра, придержал Иван его рукой, чтоб не шалило, вздохнул.
Словом, в дорогу он вышел спустя несколько часов, с новой одёжей, припасами, сытый, напитый. Ещё день был, между прочим.
Вошли они с Буяном в лес и давай искать место, где никто не бывал. Ходили-ходили, с тропинки в сторону нарочно сбивались, да всё без толку: опять ноги их несли на дорожки, человеческими ногами протоптанные. Уморились, сели под дубом.
Ничего не выходит, устало вздохнул Ваня. Сколько бродим, уж ноги все сбил, а толку нет
Задремали немного, и сквозь сон услышал Иван, как будто ребёнок плачет и зовёт: «Ау! Ау!» Встрепенулся:
Буян! Побежали! Кому-то помощь нужна, заблудился дитёнок, видать! и во весь дух помчался на голос: Где ты? Ау!
Ау! отвечает ребятёнок, да только всё дальше и словно в другой стороне.
Малыш, постой, погоди, я спасу тебя! кричит Ваня изо всех сил, а ему в ответ:
Ау! Ау! сзади кричат.
Развернулся парень и помчался в противную сторону, а голос всё тише:
Ау!! Ау!Ау
Побегал Иван, пока не выдохся, остановился, огляделся: места совсем незнакомые: опушка, на противоположной стороне которой тёмный-претёмный лес щёткой стоит. Вдруг Буян тявкнул и в стойку стал. Проследил Ваня за его взглядом и увидел чудо лесное, маленькое, пузатенькое, с надутыми щеками. Посмотрело на него чудо, захихикало и убежало в чащу.
Вот я дурак! вытер взмокший лоб Иван. Это ж Аука! Ему в радость над путником покуражиться, в глушь его заманить! Но нас он, похоже, привёл куда надоБуянка, это что же там, гляди! Не избушка ли??
Буян согласно гавкнул. И правда, на той стороне опушки стояла избушка. Вот только раньше её не было! Откуда взялась?? Словно из дремучего леса вышла!
Буянка, за мной! тихо сказал Ваня и направился к избе. Гляди-ко, да она на курьих ножках! Это мы с тобой к Бабе-Яге в гости попали!
Подобрались поближе, парень откашлялся в кулак и сказал, как положено:
Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом!
Заскрипела избушка, закачалась, но с места не сдвинулась, одну лапку подняла, стоит, стонет.
Что ж с тобой случилось, бедолага? присмотрелся Иван. Ах, ты бедованка, как и я! Где ж палец-то сломала?
Избушка тяжело вздохнула и как будто понурилась, совсем погрустнела от собственной незадачливости. Ваня суму с плеча снял, кусок полотна вынул, подорожник сорвал:
Сейчас, голубушка, я тебе помогу, потерпи немного! палец курий осторожно взял, косточки соединил избушка тихонько попискивала подорожник приложил и перебинтовал плотно. Сейчас полегче должно стать, попробуй.
Избушка закачалась, закряхтела и повернулась к парню передом, дверью, значит. Крыльцо всё в мусоре, паутина как занавеска висит, словно сто лет сюда никто не входил. Ваня по ступенькам поднялся, дверь открыл, от скрипа скривился, но поздоровался как следует:
Доброго здоровья этому дому, достатка и благоденствия! Приютите ли путника, хозяева?