Наёмница низко поклонилась духу, развернулась и быстро пошла прочь, смущённая, озадаченная и немало перепуганная. Что же Аука имела в виду под этим загадочным «вчера»? Что было так «больно» и «страшно»? Что случилось с ней самой? Что здесь произошло? И как, в конце концов, лигнитлеи всё это время общалась с ней без посредника?
Вот так запросто Дженна разговаривала, смеялась и даже дурачилась с духом-хранителем яблоневого сада. Невероятно! Наёмница прекрасно знала, что подобное было просто невозможно: недопустимо для человека, эльфа или кого-то в этом роде.
Лигнитлеи использовали лис как проводников между своим и материальным мирами не просто так. С одной стороны, животные защищали покровителей от тех, кто мог физически навредить их дому; с другой они передавали волю и знание духов, не отождествляясь с ними и таким образом сохраняя лисьи умы в целости. Речи лигнитлеи, воспринятые напрямую всяким существом, имеющим развитое эго, могли разрушить саму его личность, попросту свести с ума!
А Дженна, хотя маленько и одурела от безделья, но всё ещё находилась в своём уме. В своём уме, да не в своём теле. Возможно ли, что тело это оказалось крепким доспехом, способным защитить её личность? Но отчего в таком случае учителя Аркха не общались с ней напрямую? Может быть, дело вовсе не в ней, а в Ауке? Что-то не так с этим садом и с этой лигнитлеи? И где же тот зверь, что должен был оберегать духа и её владения?
Долго шла Дженна, путаясь в высокой траве и вдыхая бесцветные ароматы призрачных цветов. Вокруг неё вздымался яблоневый сад, а с синего неба светили одновременно и солнце, и звёзды.
Она шла и напевала себе под нос весёлые и грустные мотивы. Она пела очень тихо, осторожно, словно боясь спугнуть вернувшийся к ней голос. И голос подводил её, он не слушался и срывался. Но девушка продолжала петь. Она пела искренне, от всей души. Она пела, а вокруг неё собирались стайки прозрачных букашек. Они плыли за наёмницей белым шлейфом, словно танцуя в такт мелодии.
Дженне нравилось рассматривать и изучать планктосов. Каждое насекомое не походило на другое. Все они были разными, прекрасными и странными.
Дженна шла всё дальше. Одно озеро сменялось другим. Пейзаж вокруг оставался неизменен. А вкус яблок делался всё более пресным.
У воды девушка останавливалась ненадолго, только по мере необходимости, чтобы напиться и умыться. Затем она снова пускалась в путь, бесконечный и однообразный.
В конце концов наёмница так проголодалась, что всё же решилась порыбачить. Она соорудила себе весьма неплохую удочку из того, что нашлось в её котомке. Но когда она приступила к делу, вместо рыбы из воды начали подниматься всё те же планктосы, похожие на змеек, лягушек и ещё непонятно что.
С отчаяньем девушка взвыла и отбросила бесполезную удочку. В этот миг её вою, словно эхо, вторил негромкий рёв. От неожиданности Дженна так и подскочила на месте. Обернувшись, наёмница оторопела, не в силах ни пошевелиться, ни вскрикнуть от ужаса.
Позади неё стоял медведь. И медведь этот не выглядел прозрачным или бесплотным. Он был весьма материален! Да к тому же стоял на задних лапах и оттого нависал над девушкой подобно грозовой туче.
Зверь подёргивал маленькими круглыми ушками и, приоткрыв пасть, хрипло сопел. При каждом его вздохе толстые бока вздрагивали, а солнце переливалось на рыжеватой с проседью шерсти.
Дженна судорожно сглотнула, силясь сбросить оцепенение. А медведь разинул пасть и вдруг проговорил очень низким, на удивление приятным голосом:
Прощу прощения. Ни в коей мере не хотел Вас напугать.
Угу, ответила девушка, присаживаясь на траву на внезапно ослабевших ногах. Прощаю Вас Это всё моя трусость
Я только лишь хотел заметить, продолжил медведь, что в ближайших озёрах рыбы нет я самолично проверил каждое из них, и Ваша удочка тут не виновата.
Прискорбно, прошептала наёмница, отчаянно пытаясь вернуть своему лицу бесстрастное выражение. Меня зовут Дженна, представилась она, краем глаза рассматривая собеседника.
Только теперь она заметила зелёные косы браслетов, украшавшие его лапы.
Рыжуля, медведь галантно склонил мохнатую голову.
Рыжуля, непослушным голоском повторила Дженна. Я не хочу вмешиваться не в своё дело, но разве Вы не должны были принести синих яблок? Ауке без Вас очень одиноко.
Моя вина, признался медведь. Я увидел Вас и он умолк, а его глаза как-то странно блеснули. И решил ещё раз проверить озёра на предмет рыбы. Я подумал, что если в саду появилось новое животное, то, может, и рыба вскоре вернётся.
Рыжуля, непослушным голоском повторила Дженна. Я не хочу вмешиваться не в своё дело, но разве Вы не должны были принести синих яблок? Ауке без Вас очень одиноко.
Моя вина, признался медведь. Я увидел Вас и он умолк, а его глаза как-то странно блеснули. И решил ещё раз проверить озёра на предмет рыбы. Я подумал, что если в саду появилось новое животное, то, может, и рыба вскоре вернётся.
«Он хотел меня сожрать, с болезненной ясностью вдруг осознала Дженна. Он не шутил. Он бы съел и Ауку, не будь она духом! Никакая это была не шутка! Ну а я не дух, мною полакомиться можно. Поэтому-то он и ушёл. Он решил не делать этого на глазах у Ауки»
Что ж, вполне понятно, согласилась она, осторожно поднимаясь на ноги. А не знаете ли Вы, уважаемый Рыжуля, откуда я появилась в этом саду? Я, видите ли, была некоторым образом без сознания и ничегошеньки не помню
Как и рыба, медведь улыбнулся, демонстрируя клыки и резцы впечатляющих размеров, Вы появились из озера. Появились то есть всплыли из его глубин.
Однако я не рыба, на всякий случай уточнила Дженна. И, подумав, добавила:
По крайней мере, «уже».
Верно, кивнул Рыжуля. Он окинул её взглядом и пошевелил носом, принюхиваясь. Уж слишком Вы худосочны для рыбы.
На одних яблоках не разжиреешь, недовольно хмыкнула наёмница, как бы случайно коснувшись рукой кинжала.
Размер медвежьих когтей лишь немногим уступал её оружию. Это были скорее ножи, а не когти. И, будучи девушкой привлекательной, Дженна по опыту знала: коли медведь да и не только умеет разговаривать, это ещё не значит, что он способен держать под контролем звериные инстинкты. И если нежданный гость решит попробовать её на зуб, придётся и самой Дженне припомнить, что медведь это тоже не яблоки, и у него есть плоть и кровь.
Вы правы, согласился Рыжуля, задумчиво почёсывая шерсть на груди. Хотя мы с Вами из разных семейств и относительно всеядны, но всё же остро нуждаемся в пище животного происхождения. В рыбе или
Что ж, было приятно познакомиться, Рыжуля, заторопилась Дженна, но, пожалуй, мне пора.
Жаль, что Вы так скоро нас покидаете, сверкнул плотоядной улыбкой Рыжуля.
О, обещаю как-нибудь ещё заглянуть к Вам в гости, ответила ему наёмница не менее дружелюбным тоном.
Медведь сделал шаг вперёд и то ли желал поклониться на прощание, то ли Раздумывать над его манерами Дженна не собиралась. Невзирая на ужас, который наводила на неё зеркальная гладь озера, она попятилась и с шумом ухнула в воду.
3 Свободные королевства
Коршун-коршунок, высоко летит,
Коршун-коршунок, далеко глядит:
Через три поля видит травушку,
Через три моря реченьку,
Через три леса девоньку.
Детская считалочка
Высокий вибрирующий крик распугал птиц. Перебирая по воде чёрными лапами, лебеди оторвались от поверхности озера и взмыли в небо. Лучи солнца последний раз сверкнули на их белоснежном оперении. Дневное светило готовилось слиться с линией горизонта.
На закате недоступные взору обычных людей реки и ручьи витали, омывающие мир животворящими водами, были заметны особенно хорошо. Подобно золотым нитям они пронизывали леса, поля, горы и все живые существа от мала до велика. И именно в это время, на склоне дня, можно было отчетливо увидеть, в ком из тварей земных нити витали стали особенно хрупкими.
Выбрав самую слабую птицу, коршун спикировал. Хищник и его жертва столкнулись, переплелись. Кружась в смертельном танце, они рухнули вниз. Чёрные когти вонзились в тонкую шею, пух и перья взлетели в воздух, словно снежинки. Лебедь ударился о камни, последний раз вскрикнул, изогнулся и затих.
Из всех летающих птиц лебеди были самой лёгкой и сытной добычей. Их сладкое нежное мясо надолго утолило его голод.
* * *
Чувства возвращались к ней не сразу по очереди, одно вслед за другим.
Первым пришло осязание. Дженна ощупала себя и пространство вокруг. Под ладонями она ощутила холодный, местами покрытый льдом мох, шишки и прикосновения молодых ёлочек.
Затем рассеялась слепота, и девушка смогла оглядеться. Яблони пропали, а вместо них высились ели, перемежающиеся с древообразными скалистыми выступами. Словно замшелые колонны древнего храма, живые и каменные деревья поднимались вверх по склону горы, у подножия которой оказалась девушка.