Эти беседы не прошли даром. Сын пошел по стопам отца. Идеи отца стали его собственными идеями, одержимость отца зажгла его собственную одержимость, и бескомпромиссная тяга к познаниям стала его неотъемлемой сущностью.
Однако, когда отец умер, Дэниел впал в прострацию. Исчез всякий интерес к жизни. Их грандиозные совместные планы охватывали десятилетия вперед. Райан показывал свои чертежи и разработки, обсуждал идеи, алгоритмы и фундаментальные основы для их реализаций. Все это вдруг повисло в воздухе, стало эфемерным, никчемным и пустым. У них не было в планах смерти.
"Вега" тогда стояла на причале, ненужная, чужая, груда металла стоимостью сотни миллионов долларов. Дэниел зашел на борт, сел в кресло пилота, которое еще хранило запах отца, и зарыдал. Осознание страшной потери накрыло его с головой, сжало душу до беспомощного комочка внутри. Словно смерть накрыла их обоих, а его еще живое тело отказывалось жить дальше в мире, где больше нет отца, где одиночество настигает также быстро и легко, как мимолетная улыбка незнакомой девушки. И словно кто-то свыше, улыбаясь, забирает дорогое тебе, всего лишь ненароком обратив на тебя свое карающее внимание, отнимает игрушку у ребенка в тот момент, когда он разыгрался и не думал, что забава временна.
Дэн пришел в себя не сразу. Разговор с друзьями отца, астрофизиками Алистером Санчесом и Адамом Бейкером, подтолкнул к переосмыслению жизни. Дэн понимал, как важно жить с осознанием смысла. Только тогда воля движет человеком, а в глазах горит свет. Он принял наследие отца, решив делать то, что сделал бы отец. И первым делом осуществить сногсшибательную идею отправиться на Плутон. Отец хотел побывать на Плутоне? Припарковать "Вегу" там на недельку? А в случае смерти остаться навсегда в космосе? Дэниел не сможет двигаться дальше, если не сделает этого. Сильный стресс от потери вылился в упорную работу по реализации сумасбродной идеи, автором которой был сам Райан.
Первым делом, чтобы обезопасить эксперименты, Дэниел перебрался из США в Австралию, забрав с собой прах Райана. Научное оборудование и инструменты он отправил самолетом в контейнерах, а "Вегу" перегнал своим ходом. В Австралии заметно спокойнее. Купив небольшой домик на берегу бухты, Дэниел продолжил подготовку к миссии, трудясь без выходных.
Вспоминая сейчас обо всем этом, Дэниел наслаждался спокойным торжеством. Все оказалось вполне реалистичным. Дэн подошел к правой стенке кабины, увешанной мешками. Мешки, подвязанные к стенам это необходимость на случай отключения гравитационного симулятора. Своеобразный шкаф. Дэниел открыл мешок и достал оттуда небольшую черную коробочку. Блеснула скромная алюминиевая табличка с гравировкой «Райан Торрес 1958-2013». Покрутив контейнер в руках, он бережно обернул его золотистой термоизоляцией.
Теперь ты отец в золотистой обертке, вслух произнес Дэн. А мы летим. Как ты и хотел. Почему нет?
Он закрепил контейнер на панели приборов. Ему так захотелось. Словно отец все еще управлял кораблем. Тоска постепенно сменялась рабочим настроением и больше не выбивала из колеи. Сделав кофе, Дэниел прошел по кораблю с кружкой в руке, отпивая на ходу.
Противорадиационный щит работал на мощности, близкой к максимальной. Температура внутри заметно поднялась из-за нагрева электроники и силовых токопроводов. Было жарко, но терпимо. "Вега" отдавала избыток тепла через тепловое излучение корпуса, в который вмонтированы теплообменники. Теперь, когда разгон завершен, есть немного времени на опыты, эксперименты и подробные отчеты. Два или три месяца для серии научных экспериментов это очень скромно, и Дэн скорее не управится даже за время обратного пути. Но все же постарается сделать как можно больше.
Земля медленно удалялась, тоскливо сжимаясь в размерах, скрывая на своей поверхности кишащий жизнью мир, а верный спутник Луна торжественно вальсировал вокруг, вдохновляя влюбленных на Земле, и служа превосходным ориентиром из космоса. Когда смотришь издалека, например с расстояния орбиты Марса или Юпитера, Земля безошибочно узнается по голубоватому цвету и Луне неподалеку.
Друзья Райана работали в университете Хопкинса в Балтиморе, недалеко от Лорел. Когда остальные сотрудники собирались домой, Адам Бейкер еще сидел в своем кабинете, копаясь в бумагах. Его офис олицетворял собой минимализм и рабочий беспорядок одновременно. Несколько столов, заваленных бумагами, какой-то утварью и карандашами, компьютер, принтер, холодильник, забитый минералкой, голова Эйнштейна, засиженная мухами, и, пожалуй, еще бумаги. Бейкер, дожив до своих семидесяти лет, не переставая работал в университете. Его ценили за опыт, часто приходили за мудрым советом в отношении всего на свете, в том числе и по вопросам семейного благополучия, неизменно получая от него жаркий совет держаться от женщин подальше. Его жена умерла 10 лет назад, оставив лишь сполох былой печали в душе, потому что Бейкер давно жил отдельно, забывая отправить ей открытку на Рождество. Временами старый ученый преподавал. Его любили студенты за колоритный басовитый голос и обязательные шутки в теле серьезных фундаментальных лекций.
Дверь бесшумно отворилась и на пороге появилась фигура Алистера Санчеса.
О, дружище, заходи! пророкотал Бейкер.
Тот быстро зашёл, убрал со стула стопку бумаг, и сел. Его ноги в лакированных туфлях моментально оказались на столе. В свои 60 лет он выглядел моложе. Отчасти из-за занятий спортом, отчасти благодаря манере одеваться в ультрасовременном стиле и регулярному окрашиванию волос. Также как и Бейкер, Санчес вел холостяцкую жизнь, пополняя ряды семейных неудачников. Его тайная подружка коротала время в библиотеках Вашингтона, посещала музеи и выставки по всему восточному побережью, приобщая нудного физика к высоким художественным идеалам. Ее попытки оказывались по большей части безуспешны. Алистер имел мексиканские корни и терпел подтрунивание коллег по этому поводу, что побуждало его работать как проклятого, дабы не ударить в грязь лицом. И если сотруднику с традиционно американским происхождением было достаточно и половины достижений Алистера, чтобы считаться гением, то последнему приходилось тужиться до полуобморочного состояния, чтобы хоть кто-то снисходительно похлопал его по плечу: Неплохо.
Санчес достал ручку из кармана и принялся нервно щелкать кнопкой.
Ты слышал, сборная университета опять ведет в счете!
Ха, ха, за такую стипендию, какую платят этим ребятам и я бы стал чемпионом! усмехнулся Бейкер, что-то ища среди бумаг.
Брось, дело вовсе не в этом. Игра на родном поле делает свое дело. Вот посмотрим, как они сыграют на следующих выходных. Мне неинтересно болеть за тех, кто на голову опережает остальных. Нет интриги! Как это было с гонщиком Рёрлем! Если он в составе заезда, то всегда приедет первым! Слышал, его даже хотели дисквалифицировать за это.
Дверь распахнулась и вошел Рингер из отдела управления P-2006.
Всем привет! Как делишки? вальяжно произнес он.
Все прекрасно, натянуто улыбнулся Бейкер, отложив бумаги.
На выходные обещают чудесную погодку, Рингер подмигнул и сел на стол, брезгливо отодвинув листы бумаг. Часть их упала.
Я Дэрик Рингер, сотрудник группы управления из проекта P-2006 в Лорел, он стряхнул пылинку с брюк. Я ищу мистера Адама Бейкера.
Я перед вами, мистер Рингер.
Это прекрасно, рад знакомству, его голос выдавал нетерпение. Он подошел сначала к Бейкеру, а затем к Санчесу, неохотно протягивая влажную руку.
А это, как я понял, Алистер Санчес, ваш коллега? спросил он у Бейкера и постарался изобразить улыбку. Мне нравится ваша мексиканская кухня.
Санчес в ответ промолчал.
Сразу перейду к делу. Вы были хорошо знакомы с мистером Торресом. Я глубоко скорблю по его безвременной кончине, Рингер выждал паузу и прибавил высокопарности. Его не понимали в определенных кругах, но для меня и вас не секрет, что мистер Торрес был гениальным ученым. В мире нет ему равных. Это современный Никола Тесла с безумными на первый взгляд идеями. К величайшему сожалению его не стало, но, но я бы хотел продолжить его работы. Я могу выбить хорошее финансирование. Уверен, что у мистера Торреса осталась масса незавершенных работ.
Адам Бейкер откинулся в кресле и положил руки себе на живот.
Нам, как хорошим знакомым Райана Торреса, приятно слышать от вас столь лестные замечания о таланте коллеги. Бейкер кивнул Санчесу. Однако, со свойственной ученому точностью, поспешу отметить, что вы несколько преувеличиваете.
Алистер поднялся, подошел к окну и стал нервно поглаживать идеальную бороду. Бейкер продолжил:
Мистер Рингер, я искренне не понимаю, в чем ваша проблема. Труды Торреса в свободном доступе, опубликованы и теперь являются всеобщим достоянием. Вы можете их прочесть на сайте, или заказать печатный вариант, можете сходить в библиотеку, они там есть.
Рингер недовольно поморщился:
Я думаю, что мистер Торрес опубликовал не всё.
Он посмотрел пристально в глаза старому Бейкеру, боковым зрением замечая, как суетится Санчес у окна.
Ну, это естественно, Бейкер развел руками и снова положил на живот.
Я все понимаю, мистер Бейкер. Ученые не публикуют незаконченные работы или те, которые сомнительны. Но посмотрите на его патенты! Торрес явно знал намного больше! Я был бы счастлив поговорить с ним лично, но увы я не успел. Поэтому зашел к вам, ведь вы с ним работали.
Алистер Санчес повернулся к нему и нервно произнес:
Почему вы пришли к мистеру Бейкеру? Разве у него есть права на работы доктора Торреса?