Август пожал плечами и молча начал забивать трубку дубовыми листьями. При виде бурой массы, доставаемой из мешочка, Октавию охватили два противоречивых желания. Захотелось отвернуться от этой дубовой дряни, из-за употребления которой в Лесной Заставе ее накрыли страх и неприятные воспоминания о прошлом, но одновременно хотелось и распробовать дурманящий эффект.
Точно, ты же представилась тому торговцу, отозвался Иоахим, лежащий к спутникам спиной в странной свернутой позе, Кларинары или что-то такое?
Кларимьеры. Моя семья достаточно известна. Может, и ты о ней что-то слышал.
Не-а, я абсолютно в этих знатных родах не разбираюсь, хохотнул волшебник, а уж тем более в знатных родах Синего Предела.
Октавия еле заметно скрипнула зубами. Подобная похвальба и расписывание в собственном невежестве относительно ее семьи вызывали гнев на интуитивном уровне, заложенном почти ежедневными уроками матери о превосходстве их рода.
Разбираться в знатных родах тифлингов нет никакой нужды, Август выдохнул кольцо дубового дыма.
Это еще почему? скривилась Октавия.
Тифлинги это дьявольские отродья, в которых нет и не может быть ничего благородного, задумчиво изрек рыцарь, разве в существе, в чьих жилах течет инфернальная кровь, возможно наличие чего-то возвышенного и вечного? Если люди это до ужаса приземленные создания, то тифлинги располагаются еще ниже, под самой землей, откуда до света благородства им не достать.
Иоахим быстро перевернулся, моментально пожалев, что чересчур поторопился поясницу тут же засаднило. Но он почувствовал, что его присутствие в разговоре сейчас станет очень важным.
Волшебник увидел, что Октавия замерла. На первый взгляд, в ее реакции не было ничего необычного, но за пару десятков секунд девушка не двинула ни одной лицевой мышцей, будто ее лицо превратилось в застывшую глиняную маску. Своими размышлениями рыцарь задел струну, которую нельзя было задевать.
А в эльфах, стало быть, кровь получше? все же прошипела она, натужно улыбнувшись звериным оскалом.
Разумеется, снисходительно ответил Август, смотря на проявляющиеся на небосклоне звезды, а не на собеседницу, они высоко мыслят, с рождения приспособлены и к творчеству, и к магии, берегут природу и живут в гармонии с ней. Эльфы оставляют после себя великолепное наследие. Существует ли отдельная культура тифлингов? Я несколько лет жил в лесах, но подозреваю, что за время моего короткого отсутствия в цивилизации тифлингской культуры не появилось.
Мы же просто высказываем свое мнение здесь, да? поспешил вклиниться Иоахим, видя, как лавандовая кожа Октавии начинает багроветь. Никого не стараемся задеть, рассуждаем вслух. Отдельное мнение может быть и неправильным
Неправильным? удивился рыцарь, выдув перед собой широкую дымовую завесу. Это правда, которая режет уши. Я пересказываю очевидные факты, с ними надо смириться.
Вы же сами не эльф, ехидно подметила Октавия.
Во мне течет эльфийская кровь, не поддался на провокацию Август, и я живу согласно эльфийским заветам.
Особенно тяжело было увидеть след эльфийского наследия на Августе сейчас, когда он снял кольчугу и выпятил живот вперед, расслабляя мышцы пресса с каждой новой затяжкой. Рыцарь гордо потрогал слегка заостренные кончики ушей, которые невнимательный наблюдатель мог принять за человеческие.
И когда вы уехали из Синего Предела, сэр Бивербрук? продолжала наседать тифлингша.
Пару лет назад, пожал плечами рыцарь.
Я бы вас запомнила, будь это пару лет назад. Или вы не любитель светского общества?
Август неопределенно помотал головой, всем видом показывая, что разговор ему надоедает.
Вы уехали из Синего Предела во время восстания Культа Дракона? Многие знатные дома тогда значительно поредели.
Восстания чего? фыркнул рыцарь.
Иоахим приподнялся на локтях, чтобы получше видеть компаньона.
Ты не знаешь, что такое Культ Дракона? недоуменно переспросил он.
Не знаю и не хочу знать. Это бесполезная информация, и она никак не связана с моим заданием.
Октавия и Иоахим переглянулись. Гнев, застилавший глаза тифлингши, сменился на непонимание.
Август, аккуратно сказал волшебник, Культ Дракона терроризировал весь Эфребис десять лет назад. Это событие невозможно было упустить, особенно будь ты в крупном городе вроде Лоркона или Синего Предела.
Октавия и Иоахим переглянулись. Гнев, застилавший глаза тифлингши, сменился на непонимание.
Август, аккуратно сказал волшебник, Культ Дракона терроризировал весь Эфребис десять лет назад. Это событие невозможно было упустить, особенно будь ты в крупном городе вроде Лоркона или Синего Предела.
Рыцарь ничего не ответил, продолжая задумчиво раскуривать выгорающую трубку. Он сделал пару затяжек и понял, что больше из этой порции не вытянет, и вытряхнул содержимое трубки в костер.
В тишине рыцарь осторожно залез в уютный спальник и повернулся спиной к растерянным спутникам.
Не забудьте потушить костер, буркнул он и тут же погрузился в сон.
К звукам потрескивающего костра и мерному шуму реки неподалеку присоединился раскатистый свистящий храп.
Что ж зевая, Иоахим потянулся к земляной насыпи, чтобы засыпать и потушить горящие прутья и деревяшки, спокойной ночи.
Погоди, какой спокойной ночи? Вы просто так уснете на открытом пространстве, где любой бандит может легко нас заметить? спросила Октавия, наблюдая, как в наступившей темноте волшебник укладывается поудобнее.
Мы далеко от дороги и прикрыты от нее холмиком, он растягивал слова, проваливаясь в дрему от накатившей усталости, подежурь, если так страшно. Разбуди меня или Августа, когда спать захочешь.
Тифлингша хотела было возразить, но Иоахим по примеру компаньона моментально отключился. Отгоняя мимолетное желание взять и разбудить обоих стуком молота об щит Августа, девушка со вздохом вытянула ноги и задрала голову, рассматривая темный небесный купол. В дежурстве были и плюсы она наконец-то осталась наедине сама с собой. Шум ветра в ушах от быстрой езды и болтовня Иоахима не позволяли Октавии сосредоточиться на собственных мыслях, которых накопилось за прошедшие три дня предостаточно.
Эти мысли стоило обработать, но многие из них вызывали неприятные чувства. Девушка начала раскручивать ворох недавних воспоминаний о послании от семьи, о близости к смерти в падающей башне и, разумеется, о недавнем сне, до сих пор отзывающемся фантомной жгучей болью в глазах.
Память заставила ощутить укол вины невероятной силы, будто под лопатку ей вогнали остро заточенную рапиру. Она сбежала от семьи одна.
Погружаться дальше в разбор воспоминаний полностью расхотелось. Размышления лишили ее остатков сонливости, поэтому Октавия встала, окинула взглядом два лежащих у кострища тела и решила, что может понаблюдать за ними с высоты ближайшего холма.
Она забралась на холм, откуда открывался вид на отблескивающую мелкую речушку и противоположный берег, до которого при желании можно было добраться вброд. В этой глуши не на что было смотреть, поэтому Октавия переключилась на созерцание ночного неба. Здесь, в центре материка на холмистой равнине, звезды были видны лучше, чем со двора особняка Кларимьеров в предместье Синего Предела. В детстве ее брат, начитавшийся книжек о созвездиях и связанной с ними магии, полоскал ей мозги рассказами о наблюдениях за звездами. Она мало что запомнила, но в тех рассказах определенно было что-то о влиянии близости моря на видимость небесных тел. Океан был слишком близок к Синему Пределу и не желал делиться людским вниманием с россыпью сияющих небесных точек.
Эта летняя ночь была прохладной, и Октавия простояла на обдуваемом со всех углов холме достаточное время, чтобы слегка замерзнуть. Она подула на чуть замерзшие руки и, вдохнув побольше воздуха после мощного выдоха, услышала странный сопящий звук.
Она глянула вниз на две темные фигуры, скрытые в спальниках. Сэр Август храпел мощно, как и полагалось презентабельному рыцарю, но с этой высоты тифлингша не различала его басовитых свистящих трелей. В недоумении она повернулась к реке, и нежданный визитер приблизился на достаточное расстояние, чтобы девушка услышала невыносимую вонь, сравнимую с запахом протухшей рыбы.
С твари перед ней стекали капли воды, увлажнявшие чешуйчатую кожу этого неведомого существа. Монстр был ненамного выше тифлингши, роста ему прибавляли многочисленные мелкие отростки на голове, с которой помимо них свисала отслоившаяся кожа. Рыбий рот был забит множеством длинных заостренных зубов, торчавших вперед внахлест, а полосы жабр на шее двигались с мерзким хлюпающим звуком. В жилистых руках тварь держала гигантский ржавый крюк, цепями привязанный к ее туловищу.