Специально под борщ и сельдь нашлась белая скатерть с нежными тонкими кружевами на единождыпостирочный раз. Все должно было быть помпезно, неуместно, ветрено и одномоментно. Бокалы так хрустальные. Дин-дон, колокольный звон. Давно никто не видел из гостей чешский хрусталь. Вещи времен СССР вновь входили в моду. Шик. Блеск. Приличная семья, умеющая хранить вещи. А что тут у нас? Сервиз, подаренный на свадьбу прабабушки? Как умно, как хитро средний класс называет забытые вещи на полках антиквариатом! Ставь, ставь, милая сестра, все ставь на стол. Ждем. Дин-дон, похоронный звон.
Летчик вернулся домой, снял ботинки, схлопал с них грязь на паркет, сел в полученную лужу и долго ёрзал по ней задом. Тетя Софочка, держа палец у носа, вышла к нему с видом черной вдовы, скользя другой рукой по стенам притворно держалась.
Сегодня?!, недоумевала она, хотя и так было понятно, что сегодня.
А что?, спросил летчик и еще раз сделал задом бочку.
Котлеты будешь?, эхом засквозила Софочка.
Буду.
Маринка! Верти, тетя Софочка сплюнула на паркет горькую от табака слюну и ушла в темноту пустых коридоров. Марина вертела котлеты. Летчик пошел на кухню, обворачиваясь вдоль стен и разнося везде грязь и сор.
С жиром?
Куриные.
Пожирнее давай. Все напиться хочу салом, жиром, маслом, самогоном всем хочу.
Да что с тобой такое, всплеснула руками Марина.
Тошно мне. Дай котлету.
В окно ведь кинешь.
Пусть летит! Свободная, свободная! СВО-БО-ДА!, летчик закричал и прыгнул на подоконник, махая крылами.
Дурак. Говоришь тебе все пустое.
А ты ей скажи, вякнул летчик, как голубь паршивый.
Никто ведь не тянет тебя.
Душно мне, душно!, кричал летчик.
Чужая, чужая!, кричала тетя Софочка.
Дурак же, ой дурак!, грустила Марина.
Мама! Мама, я поднялАся!, кричала Мэри в прихожей.
Как только Мэри появилась в квартире, вскружился пыльный смерч и унес несколько жизней. Портреты на стенах напряглись и истекли масляными слезами. Что-то колыхало томики Бродского, подаренные по тем или иным милым событиям, то в одну, то в другую сторону.
Мэри гордо прошагала на кухню, неся под мышкой тостер. Она достала из красной в горошек сумки банку апельсинового джема, сверху поставила арахисовое масло, сверху банку с маршмеллоу, мед и модные печенья с белым крэмом, прикрытые черными, как ночь на Василеостровской, кругляшами.
Что это такое?, схватилась за сердце тетя Софочка, Князю Владимиру? ТОСТЫ?!
Мама, это новый век.
ЧУЖАЯ!, кричала тетя Софочка, На порог же не пустит!
С потолка полил дождь.
Я заделаю!, летчик вылетел из квартиры и полез на крышу, попутно срывая с себя галстук. Он запихнул галстук в рот, задыхаясь, пока полз и полз, бесконечно полз наверх, а ступени лестницы осыпались под ним, как плитка шоколада кубиками и квадратиками.
ПТИЦА!, кричал летчик в небеса, Чертова птица, почему ты бросила меня?! Грязное ты животное, нет, так только люди поступают! Они обещают и кидают других людей. Как ты могла?!
Безмозглое сизое небо уныло вздохнуло птицы в нём не было давно. Торчал из крыш Исаакиевский собор. Дин-дон, колокольный звон.
Ответа все не было, как не было ничего вокруг, кроме крыш и липкого дождя. Пустота. Ослепленный болью и ужасом грядущего, летчик спустился вниз, а там уже все сидели и мерцали голодными глазюками. Князь Владимир восседал на троне, владея квартирой и сердцами наследников со всех возможных линий метро, ведь собственных детей у князя не было. Может, были внуки, ведь у каждого потомственного князя должны быть внуки, но пока о них ничего не было слышно. И летчик с Мэри сегодня должны были стать внуками за чашкой крепкого индийского чая.
Пляши!, ворвался и рыкнул летчик на Мэри и хлопнулся об стул рядом. Дальше все полетело, как в трубу танцы, разговоры, вопросы.
А как вы познакомились?, булькала родственница в углу. Летчик всматривался в её черты лица, но не находил сходства ни с собой, ни с невестой.
Наша?, вопросительно кивнул хмельной летчик в сторону родственницы.
Твоя или моя, пожала плечами Мэри.
Точно? А то вдруг с парадной зашла. Женщина-а-а. Вы кто вообще?, летчик попытался встать, но снова упал на стул.
Хам!, взвизгнула тетка и ушла, забирая с собой яблоки.
Свободная касса!, кричал летчик, подгоняя вопросы. А вопросы сыпались и сыпались. Как, где, когда, заново.
Точно? А то вдруг с парадной зашла. Женщина-а-а. Вы кто вообще?, летчик попытался встать, но снова упал на стул.
Хам!, взвизгнула тетка и ушла, забирая с собой яблоки.
Свободная касса!, кричал летчик, подгоняя вопросы. А вопросы сыпались и сыпались. Как, где, когда, заново.
Если мальчик будет, то как назовете?, мурлыкала двоюродная тетка, Лучше имена модные, например, Борис или Авраам, а еще лучше Арсений. Очень универсальное имя, будет хорошая карьера у ребенка!
Ты, Мэри, уже старовата для родов, но все равно не переживай, поможем мы тебе. Приезжай к нам в деревню, там творог хороший, сливки. После блокады мы всех, всех дохликов сливками отпоили. Помню, прадед твой, тут престарелая родственница ткнула пальцем в пол, Царствие ему и все такое, так вот, прадед твой приехал к нам, голоднющий, глазюки такие глубокие, будто в блокаду и кошку не съел ни разу, а мы ему сразу стакан сливок. Он их залпом выпил и выдал сразу все назад!
Бабушка, тебе еще не было тогда, томно закатила глаза родственница помоложе, но с точно таким же мышиным цветом волос, как у всех остальных собравшихся. Пропащая, значит, птичка.
А ну цыц! Ешь котлеты, рыкнула на неё сливочная барыня.
А помнится, моя свадьба была, встряла в очередь Настька, работающая модным нынче бизнес-аналитиком, получающая 300 стаканов зерна в месяц и регулярные просьбы заткнуться, У меня было четыре короны, я заказала их по одной на каждое время суток для ЗАГСА, прогулки, банкета и на ночь совсем. Представляешь, сделали свадьбу в стиле рояль, будто я Кейт Миддлтон.
Настька, мы все там были!, закатили глаза полстола.
Четыре миллиона на 25 человек гостей, да. Ромочка мой все сделал, как я хотела, довольна, Настька сверкнула глазами на Мэри, подначивая к соревнованию. Мэри сидела, уверенная в замужестве. Не первые, так последние похороны её девичества обязательно перебьют свадьбу "в стиле рояль". Может, Настька о том и не узнает да и корона с ней, с Настькой.
А вы знали, что на Тверской дома перенесли аж на полтора метра, чтобы
Это в Москве?, выражая всеобщее неодобрение выбором темы, перебила тетя Софочка летчика. Гриша поджал губы и замолчал, закусив котлетой.
Чай!, Марина встала и стукнула вилкой по бокалу формы "тюльпан", Будем пить чай!
Гости замерли. Даже поросёнок рот раскрыл. Мэри упорхнула, а через миг в гостиной появились тосты с апельсиновым джемом и арахисовым маслом. Гости поотрывали рты да схватились кто за сердце, что за печень, а кто за чужую грудь. Князь Владимир захлебнулся портвейном и отставил стопку в сторону. Он никогда не видел столь простонародной еды в стенах петербуржских квартир. Тосты источали радиоактивный яд бензоколонок, придорожных забегаловок и американской мечты. В общем, всего того, что было так ненавистно князю Владимиру. За стол присел Хейвуд Бэнкс и застучал ложкой.
Это что такое?, князь Владимир брезгливо поддел тост вилкой и покосился на тетю Софочку. Та в центре коммунальной Вселенной изображала ворона на погосте, скрестив лапы на груди и задумчиво разглядывая лепнину.
Тосты, отозвалась Мэри. Слышно было, как дешёвая губная помада расползается сеткой по её лицу.
А вы, девушка, откуда?, надменно поднял бровь князь Владимир.
Из Рязани она, ответил летчик и усмехнулся. За столом вскрикнули. Кто-то из родственников вскочил.
София, мы с тобой знакомы давно, князь Владимир отвернулся от Мэри и старался не замечать её, будто бы появился его самый страшный кошмар.
Лодик, не начинай!, всхлипнула Софочка. Она знала, что будет дальше.
Нет уж, позволь!
Князь Владимир расцеловал ей трясущиеся ручки с брульянтами и продолжил.
Но такого я в нашей семье терпеть не буду. Кто она? Откуда?
Вам же сказали, что я приехала из Рязани, шепотом ответила Мэри.
Молчать!, вскричал князь и воткнул вилку в стол, И почему джем апельсиновый? Я что, на старости лет не могу получить набор ленинградских пирожных на званом ужине? Картошку? Эклеры? Корзиночка с кремом? Где пышки?
Я каждый день делаю пышки, белая, как снег, шептала Мэри.
МОЛЧАТЬ!, князь Владимир ударил по столу. Звякнули приборы.
А я говорила, ядовито зашипела тетя Софочка в сторону Мэри, Чужая.
Я предупреждала, закатила глаза Марина.
Так и знала, что всё закончится скандалом!, хлопала в ладоши Настька, а затем притянула за галстук беззвучного мужа и поцеловала взасос, Ромочка, у нас с тобой было именно так!