У нас и кровь теперь есть, ухмыльнулся дядя Смел. Треть капли, тень тени, но и то помощь. Права ты, племяша, Стужу уничтожить мало. Всю гнусь надо вытравить. До единого.
Прежде нам везло, я подняла куколку и вернула её в нагрудный карман сумки. Глядишь, и теперь всё сложится.
Везло? хмыкнул дядя. Всего лишь?
Ну ладно-ладно, Шамир это, а не везение, согласилась я. Вовремя пинал и правильно направлял. Но и везло тоже. А вдруг бы знаний о паутине в склепе не оказалось? Вдруг бы они под проклятьем были? Я бы не успела вовремя до Зима добраться.
Тем, кто прав, не может не везти, убеждённо сказал дядя Смел и зычно рявкнул: Зим, эй! За дело!
Знающий бодрым вьюжным ветерком слетел с ближайшей крыши, подхватил сумки и заинтересованно поднял брови.
Обойдём врата, я взяла свою сумку, перекинув её через плечо. А там Солнце, да, Светла? Ты что-нибудь знаешь о таком «теневом» пространстве?
Увы, с сожалением признала наставительница, ничего. Я даже не знаю, чьих оно рук пишущих или говорящих. Или безлетных. Но будьте начеку. Оба.
Я напряглась. Зим, напротив, воодушевился. Кажется, после того, что он узнал благодаря Стуже, знающий был не прочь проверить себя в деле. Глаза так и искрят боевым задором. Хорошо это или плохо? Время покажет.
На рожон не лезь, попросила я серьёзно. Иногда полезнее быстро унести ноги.
Приготовлю горку, кивнул Зим, но меня не обманул. Прежде чем драпать, он намерен подраться. Что бы нам ни встретилось.
Вьюж, пойдёшь вперёд? Вёрт, отдыхай пока. Пролезем в кладовую на тебе наши спины и всё, что учуешь. Ну, с Шамиром.
С обратной стороны врата Алого тоже оказались нетронутыми чарами и временем. Бликовала свежая покраска, сияли металлические скобы. Ни ржи, ни пятен копоти. Лишь огрызки покалеченной стены вокруг напоминают о разрушительной силе старой крови.
Мы с Зимом переглянулись, и я сжала в ладонях солнышко, постепенно увеличивая его в размерах.
Тень, первым заметил знающий. Смотри, Верн. Появилась.
И точно: от меня медленно поползла, удлиняясь, кривая тень.
Врата тихо скрипнули. Мы снова переглянулись.
За мной, почему-то шёпотом предупредила я, увеличивая солнце, и осторожно шагнула вперёд.
Зим поотстал.
Врата снова скрипнули, приоткрывшись, и из чёрной щели дохнуло чем-то таким Точно там, в теневом пространстве, совершенно не было воздуха. Или был, но очень старый, застойный и почти непригодный для дыхания. Как
Пишущие, моментально понял дядя Смел. Помнишь тайник в стене, племяша? От Мирны? Они что, заразы, совсем не дышат, что ли? Что за блажь? Чем мы там дышать будем?
Вьюж покрутился у врат, понюхал тяжёлый воздух, обернулся и покачал головой. Мол, напустил бы ветра, да нельзя.
Наверное, это необходимо для сохранности письма, предположила Светла. Но раз пишущие тоже люди, то они там выживали. И мы выживем.
Но выметаться оттуда надобно поскорее, озабоченно добавил дядя. Зим, чары не трогай. Ещё порушишь что-нибудь. Пишущие этого не простят. В чужое сакральное место лезем давайте с уважением. На своих двоих зашли на своих двоих и вышли.
А мне кажется, что выживали там одни вещуны, я сморщилась, наращивая в ладонях солнце.
Врата, чувствуя его жар, медленно расползались. Щель ширилась. А тьма за вратами, кажется, становилась лишь гуще, ощетинившись на дневной свет.
Вещуны сами по себе не передвигались, возразила Светла. Они привязаны к хозяину и всегда находились рядом. Иногда их оставляли в определённом месте, привязав к нему чарами, но для этого пишущим нужно было дотуда добраться. И провести там много времени. Не бойся.
А я вроде и не Разве что чуть-чуть. Не по себе. В чужое же сакральное место без приглашения лезем, да.
Вёртка предупредительно вылезла наружу и обвилась вокруг меня вторым поясом, живо поглядывая по сторонам. Вьюж подышал тьмой, чутко шевеля носом, и первым скользнул в щель. А я ещё немного постояла рядом с вратами, ожидая, когда они распахнутся шире.
Гробницы?.. прошептал Зим возбуждённо.
Не знаю, отозвалась я тихо. Посмотрим.
Ваши впускают всех, кто помнит, продолжал знающий. А эти? А если одного чаротворного солнца мало будет?
Врата распахнулись ещё шире я уже пролезу, а Зим пока нет.
На месте разберёмся, я напряжённо наблюдала за чернильной тьмой. Всё равно писать никто из нас не умеет. И за пишущих мы не сойдём. Или нас пропустят, или нет. Третьего не дано.
На месте разберёмся, я напряжённо наблюдала за чернильной тьмой. Всё равно писать никто из нас не умеет. И за пишущих мы не сойдём. Или нас пропустят, или нет. Третьего не дано.
Всё, теперь и Зим пролезет.
Не подведи, Шамир, я подняла на вытянутой руке своё солнышко. И покажи, зачем мы внезапно лезем в очередную кладовую, а не за записями торопимся. Пожалуйста.
Вьюж не возвращался. Наставители встревоженно примолкли. Я осторожно проскользнула в щель, сделала пару шагов и подбросила солнце в воздух, быстро слепив второе. Не помогло. Тьма по-прежнему отражала или всё-таки поглощала любой свет. Даже я ничего не видела, что уж о Зиме говорить.
Стой, слышала я, однако, по-прежнему хорошо и лучше обычного человека. И шаги знающего расслышала, и чётко отметила его местонахождение.
Зим замер. Я погасила оба ненужных солнца, попятилась, ухватила своего спутника за рукав и попросила Вёртку:
Иди вперёд, Вёрт, и предупреждай. Обо всём от порогов и ступеней до
А подруга придумала кое-что получше. Повертелась у моих ног, что-то почаровала, и я вдруг, моргнув, поняла, что вижу. Пол слишком близко. И потёртые носки валенок своих. И Зимовых сапог рядом. Вёртке тьма нипочём! И я могу смотреть её глазами!
И, как выяснилось чуть позже, не только я. Когда я крепче перехватила руку Зима, между нашими запястьями вспыхнула искра и протянулась нить. Знающий тряхнул головой, моргнул и удивлённо уставился на меня.
Я тебя вижу!.. поведал он шёпотом. Огляделся и восторженно добавил: И город!..
Да, когда Вёртка перебралась на мои плечи, я тоже это увидела: нас окружал город город во тьме город из теней. Ровные ряды пустых домов без крыш словно продолжение верхних построек. Словно дома, как столбы, частично вкопали в землю. И, напрягая глаза, я даже «потолок» рассмотрела дома упирались в него четвёртыми этажами, и он накрывал их, как полотенце чистые кружки. А ворота мерцали позади нас узкой алой расщелиной.
Был ли спуск в зачарованное теневое подземье из верхних домов? Наверное. Но, поди, лишь для посвящённых.
Держимся друг за друга, предупредила я, отыскав взглядом Вьюжа.
Я обычно видела в темноте так, точно предметы светились изнутри, разгоняя мрак. А вот Вёртка так, точно сама была солнцем, и её лучики отражались от любых поверхностей как от зеркала.
И здесь нет теней, первым заметил Зим.
Пошустрей, ребятки, напряжённо поторопил нас дядя Смел. Чары Вёртки небесконечны. Пока она даёт вам и свет, и воздух, но может быстро устать питать двоих.
Да, и воздух почти нормальный.
Вьюж появился на крыльце ближайшего дома вышел сквозь дверь и кивнул головой: мол, сюда. И я заподозрила, что дядя Смел ошибся. Это не пишущих кладовая, нет. Или не только их. Если в наш нижний город впускали всех подряд, то почему бы нечто такое, общее, не обустроить и другим народам старой крови? Особенно в преддверии большой беды, когда не до гордости?
Не может быть, чтобы нужное нашлось так быстро недоверчиво проворчал Зим, следуя за мной.
Может, возразила я, спеша к дому. Мы не должны ничего тут искать это не наше место. Не человечья кладовая, в смысле. И не кладовая искр. Мы должны тут узнать. Сакральные предметы или древние знания пишущих нам, Зим, не нужны, да и не отдаст их никто. Здесь точно есть свои стражи тайн. А вот узнать да, нужно. Не спрашивай, что. Понятия не имею. Но точно что-то из потерянного и забытого прошлого.
Общего прошлого старой крови, раз вход общее же для всех старокровных солнце.
Под нашими быстрыми шагами ни пыль не взметнулась, ни ступеньки не скрипнули. Казалось, здесь вообще ничего нет, кроме тьмы и векового одиночества. Вьюж снова вернулся в дом, пролетев сквозь стену. И я взялась за дверную ручку без сомнений. Почти понимая, кто нас встретит.
Дверь открылась внутрь бесшумно и без неприятностей. Я быстро перешагнула через порог. Зим последовал за мной и присвистнул.
Ничего. Небольшая и совершенно пустая комната без признаков дверей, окон или лестниц. И Вьюж сидит на полу, сложив крылья, и смотрит на меня так, точно я что-то знаю то есть знаю, что делать дальше. А значит так оно и есть.
Общее для всех место и общее для всех нас солнце?..
В моей левой руке вспыхнуло солнце, и я произнесла то единственное, что знала что не так давно подсмотрела в памяти Ясена:
Город впустит того, кто захочет. Гробницы того, кто знает. Склеп памяти того, кто помнит. Но всякий пришедший должен быть верен народу искр и поправилась: И народам старой крови.