Какой-то он неразговорчивый, говорю я и столбенею.
Жена застывает рядышком.
В холле столпотворение подозрительно мужественных женщин.
Парики, чулки в крупную сетку, густо напудренные лица, бицепсы, волосатые подмышки.
Мы что, в кино Феллини? Или я окончательно сошёл с ума? бормочу я. А более сообразительная жена говорит:
Да у них тут слёт!
Слёт? невольно скрещиваю я ладошки в районе паха.
Мне неуютно и даже немного жутковато. Отчего-то вспоминается предупреждение гида, и глаза мои опускаются сами собой. Я боюсь их поднять и к выходу семеню, мелко перебирая ножками, словно тоже на каблуках и в тесном платьице.
На выходе отмечаю нашего лифтового попутчика, точнее попутчицу, беседующую со своими однополчанами и мрачно кивающую в нашу сторону. Тогда, приветливо взмахнув им рукой, я широко улыбаюсь и быстро-быстро выскальзываю на воздух.
Вроде не гонятся.
* * *
Стоим зачарованные.
Перед нами ночной Вегас, бушующий огнями, как Москва перед Наполеоном.
Ты вообще веришь? шепчу я потрясённо.
Нет, отвечает жена.
Я тоже Это ж надо слёт трансвеститов. Непостижимо!
Выходим на променад по Стрипу главной улице этого декоративного, навеянного денежными грёзами города.
Мелькающие в отблесках огней пешеходы похожи на танцоров такие же ломаные движения, выхватываемые фрагменты тел. Всюду вокруг нас пульсирует цветомузыка автомобильных фар, вспышки реклам. То тут, то там раздаётся гул клаксонов Ощущение гигантской дискотеки.
Вдоль обочин карликовые мексиканцы-щелкуны искусственно выведенный для рекламного бизнеса подвид.
Взрослые и дети все хоббитского роста и на одно лицо. Все в сальных майках и бейсбольных кепках.
Выстроившись шеренгами, они прогоняют нас сквозь строй и вместо шпицрутенов хлещут ухмылками.
Стрёкот карточек в их руках не смолкает.
Синьор! Синьор!.. пощипывают они за рукава и цепляются за отвороты. Хочешь девочку?.. Вона гёрл? Ю вона гёрл? суют и втискивают в наши ладони свой мерзкий товар.
Тысячи глянцевых красавиц россыпью валяются тут же на тротуаре, и их топчут сотни суетливо спешащих ног.
От щелкунов я отмахиваюсь, как от комарья.
Как-то негуманно, выговаривает мне сердобольная супруга.
А я рычу:
Дихлофоса мне! Ди-хло-фо-са!!!
Ты жесток.
Дыши мне в плечо! В Мексике свиной грипп! ору я жене, пробивая нам дорогу и перекрикивая музыку, льющуюся из казино «Фламинго».
Казино выплёскивается прямо нам под ноги. Тротуар пронзает его насквозь, и набегающая волна людей вскипает между игровыми столами, рулетками и барной стойкой, местами оседая, местами вспениваясь
Однако большая её часть протекает мимо.
С задором вяленой сельди на барных стойках шевелятся танцовщицы. Их бледные, заморённые тела будто вынуты из рассола. У всех покерные лица. Поющие фонтаны отеля «Беладжио» танцуют куда оживлённее.
Бедняжки, вздыхает жена.
Предлагаю удочерить вон ту, показываю я на крайнюю.
Похоже, их тут совсем не кормят, не слушая меня, продолжает добросердечная и в душевном порыве достаёт из сумки булочку.
Ты что, подкармливать их собралась? С ума сошла! Нас же сейчас побьют гринписовцы!
Но ты посмотри, какие они дохленькие Еле ж на ногах
Ты бы столько вынюхала!
Нет, мы обязаны вмешаться. Это же агония, а не танец
Да у них просто энергосберегательный режим. Лишние прогибы страховка не покрывает
И всё же, где их менеджер? рыщет взглядом жена и находит.
Жгучий латинос, исписанный татуировками, как гжельский чайник, дымит сигарой и внимательно следит за происходящим на стойках.
А вот и их профсоюз уловив взгляд жены, говорю я. Ты хочешь устроиться на работу?
И жена на минуту задумывается.
А думаешь, меня бы взяли?
Прямо здесь вряд ли
Да конечно взяли бы говорит она уверенно, не то мне, не то самой себе.
* * *
На экранах автобусных остановок, сменяя друг друга, всплывают взаимодополняющие рекламы.
Лоснящийся жиром чизбургер уступает место таблеткам для похудения.
Сперва стройная, спортивная семья, хохоча, будто от щекотки, с аппетитом уплетает огромный гамбургер, и сразу же за ними грузный, отёкший «жироборец» глотает волшебные пилюли, чтобы через секунду продемонстрировать спадающие от внезапного эффекта штаны.
Сперва стройная, спортивная семья, хохоча, будто от щекотки, с аппетитом уплетает огромный гамбургер, и сразу же за ними грузный, отёкший «жироборец» глотает волшебные пилюли, чтобы через секунду продемонстрировать спадающие от внезапного эффекта штаны.
Возле тонущего пиратского корабля, вовсю палящего из пушек, мы неожиданно сталкиваемся с нашими.
А я видела Джорджа Клуни! вещает нам счастливая согруппница.
Джорджа Клуни?! заражается азартом моя жена. Где?
Утром! Он снимался в кино.
Когда?
Возле нашей гостиницы! Я его сфотографировала, но меня схватили!
С Джорджем Клуни? Как?!
За руку! Подбежал полицейский и растоптал мой сотовый!
За что?!
Ногами! Он даже хотел отправить меня в обезьянник!
С Джорджем Клуни?!
Пока несчастного актёра склоняют во всевозможных падежах, я обмениваюсь с мужем счастливицы короткими фразами.
Ты тоже его видел?
Да, в гробу.
И как он?
Вдребезги!
Джордж Клуни?!
Телефон!
А Клуни?
Со спины чистый бомж.
* * *
Глубокой ночью в соседнем номере, за стенкой, разыгрывается настоящая драма. Долгий перепалочный диалог между баритоном и фальцетом перемежается знакомыми словами непечатного характера.
Мы в постели. Уставились в висящую на стене картину, словно в экран, и слушаем. Наши лица сосредоточенны. Соседи набирают обороты, и визг уже восходит в четвёртую октаву.
Как ты думаешь, за что? спрашиваю я жену.
Ясно за что. Нажрался и приставал к бабам.
Не, скептически мотаю я головой. Наверняка проигрался. Как пить дать проигрался.
Учил бы английский, не спорил бы.
И тут за стеной что-то грохает и скандал внезапно стихает.
Ставлю доллар, он ухайдакал её торшером! шепчу я.
Два доллара она его, поддерживает пари супруга.
Напрягаем слух. Соседи молчат.
Пять долларов он её убил, а теперь в нерешительности стоит над трупом.
Шесть она его кокнула.
Семь он уже несёт труп в ванную.
Восемь, что она волочит его к окну!
Девять он сейчас будет пилить труп!
Десять она вышвырнет его в окно, инсценируя самоубийство!
А я говорю, распилит!
А я сбросит!
Хоть раз! вскакиваю. Хоть один-единственный раз ты можешь со мной в чём-то согласиться?! Какая тебе разница, распилит он её или сбросит?!!
Она его! Прими это как факт!..
К торшеру мы бросаемся одновременно. Хватаемся за противоположные концы, в остервенении перетягиваем и тут за стеной вновь что-то грохает.
Ухо улавливает едва различимый мерный стук. Опустив торшер, мы опрометью заскакиваем в постель и, не дыша, упираемся глазами в картину.
Тук-тук-тук доносится из-за стены.
Слышь? Это он разделывает её топором
Тук-тук-тук
Согласна. Только она его!
Из-за стены слышен приглушённый женский стон.
Очнулась? лепечу я в ужасе. Он что, разделывает её живой?!
Мы прячемся под одеяло, жмёмся друг к дружке, но адский стук лишь нарастает, и недобитая подвывает всё отчётливей и явственней.
Стоны её настолько жутки, что волосы на моих плечах начинают шевелиться.
Изверг! шёпотом кричит мне жена. Звони девять один один!
И я деревянными пальцами хватаю трубку.
А что я им скажу?
Килл! подсказывает мне моя учёная жена.
Билл! отзываюсь я.
И вдруг истошный женский вопль взрывает место предполагаемого преступления. После чего воскресшая в полный голос, смачно и поалфавитно выдаёт весь академический словарь американской порноиндустрии.
Вот же мерзавцы! выдыхаю я. Ну негодяи! Но мы же этого им не простим, верно? Мы же этого так не оставим? ищу я у жены понимания.
И нахожу.
А утром в лифте соседи уважительно здороваются с нами за руку.
* * *
Направляясь на завтрак, мы пересекаем казино.
А тебе не кажется, что тут слишком тихо? Где крики: «Я миллионер! Всем за мой счёт!» Где всё это?
В кино.
Но кто-то же должен выигрывать.
Казино.
Поговорка «Кто рано встаёт, тому» в Вегасе не факт.
Как думаешь, вон тот продулся или прогорел? указываю я на толстяка с лицом цвета клюквенного морса, покидающего карточный стол.