Лорд Хейден в бильярдной, верно? прошептала она, жестом приглашая Филиппа стать ее соучастником.
Им обоим скрытность давалась нелегко, при росте Хелен чуть ли не метр семьдесят пять, а Филиппа больше ста восьмидесяти восьми, его не так давно наняли, и тетушка выбирала лакея под стать Хьюго высокого, стройного, длинноногого. «Важное требование, как-то бесстрастно заметила Хелен при Миллисенте, ведь красно-золотая ливрея очень плотно прилегает к телу».
Да, миледи.
Филипп послушно двинулся к девушке вдоль стены. Его синие глаза были влажными, а движения рассеянными, чего обычно Хелен за ним не замечала. Очевидно, он пал очередной жертвой сезонной простуды, которая периодически косила жителей особняка.
Филипп, не могли бы вы Хелен замялась, понимая, что ставит его в неловкое положение. Не могли бы вы зайти за лордом чуть позже?
Насколько, миледи? В широко раскрытых глазах Филиппа читался настоящий вопрос: сколько?
Девушка щелкнула металлической пряжкой сумочки и выудила оттуда один фартинг.
Десять минут, сказала она, уронив монетку в руку лакея. Не хочу, чтобы вас отругали из-за меня.
Десять минут. Лакей поклонился. Монета уже скрылась в кармане камзола.
Вот еще что, Филипп. Дерби сообщила мне, что вы разговаривали с пажом, который последним видел Берту до ее исчезновения.
Рука лакея нервно скользнула к шейному платку.
Да, миледи. Он посмотрел наверх сквозь перила и еле слышно прошептал: Этим, миледи, нам приказано вас не беспокоить.
Я буду лишь сильнее беспокоиться, если оставить меня в неведении.
Филипп облизнул верхнюю губу. Хелен терпеливо ждала, пока он размышлял, как быть, морщинка между усыпанными веснушками бровями говорила о том, что молодой человек крепко задумался. Ему полагалось следовать приказам дядюшки с тетушкой, но лакею уже слышался звон очередной монетки.
Того мальчонку послали по делам на Беркли-стрит, наконец выдавил из себя Филипп и выразительно посмотрел на сумочку Хелен. Он увидел, как перед Бертой остановился экипаж, но какой он не заметил. Вот и все, миледи.
На него давили?
Это паж Холиоксов с Беркли-сквер, хороший парень. Наверняка он рассказал все, что знал.
Хелен кивнула:
Спасибо, Филипп. Не забудьте: если вас спросят, где я, отвечайте, что еще в своей комнате.
Разумеется, миледи.
Девушка поправила шаль, чтобы та не соскользнула с плеч, и степенно пошла по коридору в заднюю часть особняка. Завернув за угол, она побежала к бильярдной.
Хелен перешла на шаг, приблизившись к закрытой двери, и внезапно нахмурилась. В лице Филиппа было что-то такое, что отдавало неприязнью. В голову Хелен приходила только одна мысль: Филиппа не волновала судьба горничной. Честно говоря, Хелен это не удивило. Лакей болен, и часть прислуги недоверчиво относится к Берте из-за того, что она иностранка. Однако это вызывает сомнения в достоверности сведений, полученных Филиппом от пажа вряд ли он допрашивал его с пристрастием обеспокоенного судьбой Берты человека. Если паж что-то скрыл или не упомянул важную деталь, Филипп, скорее всего, этого даже не заметил.
С другой стороны, надо признать, что никто не умеет, как Хелен, замечать малейшие недомолвки. Сколько раз ей удавалось раскрывать тайные мысли близких ей людей? Что нередко шло вразрез с мнением о них окружающих. Хелен отмечала острый ум лакея-негра леди Тревейн, минутный всплеск похоти в гостившем у них приходском священнике, сердечную любовь, промелькнувшую в мужском взгляде Порой эти открытия потрясали девушку, но она не могла отмахнуться от фактов, как и не могла отрицать свою потребность помогать другим в тяжелые минуты. Если ее обещание Дерби не было пустым, она должна сама поговорить с пажом и прийти к своим выводам.
Осталось придумать, как проникнуть тайком в чужой дом.
Хелен остановилась у двери в бильярдную, готовая к иному вторжению. Это была святая святых мужчин, и хоть никто прямо не запрещал женщинам посещать бильярдную, существовало негласное правило: девушкам туда заходить нельзя. Хелен поспешно убедилась, что в коридоре никого нет, открыла дверь и сделала шаг вперед.
Жгучая смесь ароматов дыма о сигар, воска свечей и красного вина витала в комнате с обитыми деревянными панелями стенами и плотным красным ковром. Высокая фигура брата склонилась над бильярдным столом, кий указывал на шар. Эндрю отвел взгляд от зеленого сукна, приветливо улыбнулся сестре и снова сосредоточился на ударе.
Привет, сильфида, сказал он и поправил кий между пальцами, выбирая угол удара. Пришла со мной поиграть? Он хмыкнул над своей же шуткой и толкнул кончиком кия шар цвета слоновой кости. Тот врезался в красный и заставил его отлететь в лузу. Видела? Даже у Сельбурна бы лучше не вышло. Что скажешь?
Хелен ни разу не видела, чтобы друг брата, герцог Сельбурнский, играл в бильярд, так что воздержалась от комментариев:
Я хочу с тобой поговорить. Наедине.
Эндрю обогнул стол, не спуская глаз со следующей цели:
Дядюшка тебя по голове не погладит, если обнаружит, что ты сюда пришла.
Он не узнает, отмахнулась Хелен.
Она со сдержанным одобрением изучила наряд брата. В основном он отвечал правилам, продиктованным мистером Браммелом[11], известным законодателем мод: великолепное качество ткани и приглушенные тона производили прекрасное впечатление. Покрой фрака яркого и насыщенного синего цвета подчеркивал атлетичное телосложение брата, атласные бриджи идеально сидели на ногах, а воздушный белый шейный платок ниспадал на грудь каскадом замысловатых складок. Однако жилет Эндрю выбрал неподходящий: горохово-зеленый, с вышитыми на нем голубыми и розовыми бутонами, очевидно, как и принц-регент, Эндрю испытывал слабость к яркой атласной ткани и вышивке, а эти элементы гардероба совершенно не вязались с философией красавчика Браммела.
Мне нравится твой фрак, перевела тему Хелен, разумно воздержавшись от комментариев по поводу жилета. Брату всегда приносило удовольствие восхваление его наряда.
Эндрю просиял:
От Вестона[12]. Хорош, не правда ли? Он похлопал себя по узко обтянувшему запястье рукаву. Ты тоже отлично выглядишь, сестренка. Готова к завтрашнему дню? Он растерянно огляделся, словно что-то потерял. Вот! наконец сказал Эндрю и указал кием на коробочку, стоявшую на камине. Это тебе.
Правда? тут же отвлеклась Хелен.
Всего лишь безделушка в честь важного события, широко улыбнулся Эндрю. Он явно наслаждался произведенным эффектом.
Хелен всегда с легкостью трактовала мимику брата. В отличие от нее он позволял своим эмоциям свободно отражаться на лице. Благодаря этой открытости Хелен всегда побеждала его в детских карточных играх и безошибочно угадывала, когда Эндрю хотелось побыть одному или выговориться.
Девушка обогнула бильярдный стол и сняла подарок с каминной полки. Красная сафьяновая шкатулка, похоже, что от «Ранделл и Бридж» лучшей ювелирной фирмы Англии. Девушка оглянулась на брата. Его глаза блестели от предвкушения.
Давай же открывай, поторопил Эндрю сестру.
Хелен высвободила два миниатюрных медных крючка из колец и подняла крышку. Внутри лежали четыре золотые шпильки для волос в форме лавровых венков, украшенные бриллиантами. Хелен провела пальцем по изящной шпильке, и грани драгоценных камней блеснули в свете свечей. Шпильки прекрасно будут смотреться в ее прическе и удержат на волосах кружевные ленты и раскидистые страусиные перья: без них королева отказывалась принимать дам в своей гостиной.
О, Эндрю, они чудесные! Спасибо!
Тетушка подсказала, что тебе нужно. Но имей в виду, выбирал их я. Эндрю снова нагнулся к столу, продумывая следующий удар. Так к чему эта тайная встреча?
Хелен еще несколько раз повернула коробку, любуясь цветными переливами на гранях бриллиантов, и решительно захлопнула крышку.
Дрю, медленно проговорила она, ты не хочешь в скором времени завести свой дом в Лондоне?
Эндрю выпрямился и опустил кий на сукно:
Что ж, это однозначно вопрос с подвохом. Тетушка попросила тебя обсудить со мной женитьбу?
Вовсе нет. Хелен сделала паузу: ее внезапно смутило то, насколько нетактичный вопрос она собирается задать. Честно говоря, речь о моем вступлении в брак точнее, о невступлении.
Что за несусветица? Ты против замужества? Я думал, все девчонки только об этом и мечтают. Разве ты не хочешь владеть своим собственным хозяйством?
Просто Да, я хочу стать хозяйкой в доме. В твоем доме.
Хелен наблюдала, как замешательство на лице брата сменяется сначала задумчивостью, а затем пониманием того, к чему она ведет. Морщинка между его бровей разгладилась.
А ты затеяла серьезную игру, усмехнулся Эндрю. Свобода замужней леди и никакого мужа, да?