Нам лучше поторопиться, сухо сказал Рейнер и развернулся к машине. Не возражаешь?
Я удивилась. Он спрашивает, согласна ли я сесть в его машину? Что это вежливость или сомнения? У меня сомнений точно не было: слишком длинный путь я прошла ради встречи, и теперь не отступлю.
Сделав шаг к машине Рейнера, я обернулась к Нику и как можно более искренне сказала:
Спасибо за все, что ты для меня сделал.
Ник печально улыбнулся и пожал мою руку. И, прежде чем я вспомнила драконов огонь его жены, которому он так невозмутимо противостоял, меня накрыло его сочувствие и облегчение. Почему бы и нет? Прятать меня занятие рискованное. Я поняла Ника и совершенно не обиделась.
Я выделю тебе людей из личной охраны, произнес Рейнер, обращаясь к Нику.
Тот поджал губы и бросил на Рейнера быстрый взгляд.
Справлюсь, Ник поморщился, вам нужнее.
Рейнер помедлил и кивнул. Я в растерянности переводила взгляд с одного на другого, прижимая к груди старую рубашку.
Пойдем? Рейнер пристально смотрел на меня.
Напоследок они обменялись взглядами, и мы разошлись в разные стороны. Я осталась с таинственным незнакомцем моим отцом.
Конечно, у машины он оказался раньше с его-то длинными ногами! и галантно открыл мне дверь. Я немного замешкалась раньше никто не делал для меня такого и неуклюже плюхнулась на сиденье.
Мы медленно выезжали с поляны. Это место и это событие навсегда отпечатались в памяти, стали частью меня, застыв, словно та бабочка в янтаре.
Машина двигалась на запад. Мысленно я развернула карту. В том направлении перед Государственным Заповедником Тилламук осталось не так уж много мест, куда бы мы могли поехать Бэнкс, Хейуорд, возможно, Гленвуд.
Пока я размышляла, как себя вести, Рейнер молчал, не давая подсказок. Наконец я решилась.
Куда мы едем?
Он не отрывал взгляда от дороги.
Я подготовил безопасное место, оно совсем рядом.
Безопасное? я пыталась понять, вкладывает ли он в свои слова тот же смысл, что и я.
Он кивнул:
Дом оформлен на человека, с которым меня нельзя связать, и там работают надежные люди. И тихо добавил, словно разговаривал сам с собой: Нет явных следов.
Его ответ привел меня в замешательство. Мы думали о разном, когда употребляли слово «безопасность». Складывалось впечатление, что он рассуждал об уликах, словно полицейский, тогда как я надеялась на безлюдное и удаленное место. Я озадаченно молчала. Открыла было рот, чтобы спросить, что он имеет в виду, говоря о следах, но вспомнила, как Келли отчитывала меня, когда я начинала серьезные разговоры в машине. Она говорила, что собеседники должны смотреть друг другу в глаза, а не в разные стороны. Я поразмыслила и решила, что сейчас такая тактика подходит как нельзя лучше. Не готова начинать самый важный разговор в жизни, пялясь на деревья за окном.
Он больше не заговаривал, и я все пыталась понять, что кроется в этом молчании. Украдкой наблюдала за человеком по имени Шон Рейнер, по совместительству моим отцом, но было катастрофически мало информации для анализа движения казались небрежными, поза расслабленной, мимика скупой. Что же он сейчас чувствовал?
Очень скоро мы свернули под указатель Хейуорд, миновали небольшой городок и минут через десять подъехали к уютному, как на картинке, двухэтажному дому с большой террасой наверху и цветочными клумбами у крыльца. На общем зеленом фоне они казались разноцветными кляксами, отчего создавалось впечатление, что смотришь на детский рисунок.
Рейнер подошел, как только я захлопнула дверцу машины, и начал говорить. Тут же осекся и начал снова:
Пойдем, нужно тебя устроить. Но сперва познакомишься с персоналом и посмотришь комнаты.
Он поднялся по ступенькам, приглашая за собой. Распахнул дверь и замер в ожидании, адресуя мне собранный и спокойный взгляд. Переступая порог домика в местечке Хэйуорд, тридцать миль8 от Портленда, я буквально физически чувствовала, как переступаю порог новой жизни. Делаю шаг, который изменит всё.
Оторвавшись от рассматривания наличника входной двери, которому теперь тоже предстоит стать частью моей жизни, я заметила двух людей, терпеливо ожидающих в холле. Мужчина и женщина, на вид обоим за пятьдесят. Они казались серьезными и сосредоточенными.
Тереза, это Грета экономка, повар и ключница.
Мисс. Грета кивнула, сохраняя на лице отстраненное выражение.
Мисс. Грета кивнула, сохраняя на лице отстраненное выражение.
А это Герман, продолжал Рейнер, слесарь, охранник и садовник.
Герман улыбнулся, но в его улыбке я не увидела искренности. Она была пустой и формальной. Я абсолютно ничего не знала о домашнем персонале и их манерах, не считая информации, которую почерпнула из книг, но там такие люди назывались прислугой и, судя по романам, они либо были безмерно преданы хозяину, либо предавали его при первом удобном случае. И какими окажутся эти двое? Что-то особого раболепия не заметно. Я в замешательстве взглянула на Рейнера. Он смотрел на меня, как и Герман с Гретой. В его взгляде, в отличие от вежливого равнодушия персонала, отражалась пытливая настойчивость. Хорошо, что они не лезут ко мне с рукопожатиями. Я ощутила неловкость от того, что являюсь предметом пристального внимания трех человек, и растерялась. Мне следует что-то сказать?
Здравствуйте, пролепетала я.
Можешь обращаться к ним, когда тебе что-то понадобится. Рейнер словно выдохнул, услышав мой голос. Грета отвечает за порядок в доме, еду, одежду, ванные комнаты. Зови Германа, если что-то сломается или если захочешь выйти в сад.
Сомневаюсь, что решусь попросить Германа составить мне компанию на прогулке или смогу предъявить ему претензию по поводу неисправности.
Грета, как скоро ты сможешь накрыть нам поздний завтрак? осведомился Рейнер у экономки.
В голове возникло именно слово «осведомился». Оно как нельзя лучше подходило к ситуации. Я живо представила картинку из старой книги, когда монарх осведомляется у мажордома о меню на обед.
Через тридцать минут вы сможете позавтракать в большой гостиной, отчеканила Грета и протянула руку. Мисс, позвольте, я возьму ваши вещи.
О чем она говорит? Я в ужасе уставилась на ее пальцы, похожие на когтистую воронью лапу. Грета вежливо прокашлялась и ухватила кончик моей старой рубашки, которую я так и прижимала к себе. Я взглянула на отца, он еле заметно кивнул.
Она порвана, пролепетала я в растерянности. Зачем ей мои вещи?
Посмотрю, что с этим можно сделать. Грета наконец заполучила рубашку и удовлетворенно застыла.
Спасибо. Вы свободны. Рейнер повернулся ко мне, а Грета и Герман мгновенно испарились.
В этот момент отец показался мне великим полководцем, мановением руки указывающий людям, что и как им следует делать. Я же чувствовала себя маленькой птичкой, выпавшей из гнезда. Надеюсь, мне повезет, и я когда-нибудь снова смогу взлететь.
Так я и стояла посреди коридора, смущенная и растерянная. Нужно время на принятие нового.
Рейнер наблюдал за мной с тенью улыбки на лице, и я была безмерно благодарна ему за отсутствие снисходительности или пренебрежения. Наверное, он пытался меня поддержать, но терялся в догадках, как это сделать. Честно говоря, я и сама не очень-то понимала, что для этого нужно. Тяжело обрести равновесие, однажды утратив его. Вдруг и у него аналогичное затруднение?
Мучительно захотелось дотронуться до него, чтобы перестать строить пустые предположения, а просто понять: какой он? что я значу для него? есть ли между нами что-то общее? Знает ли он о моих способностях чувствовать эмоции от прикосновения и о фотографической памяти? Вдруг сам такой же? Тогда это явно пошло ему на пользу: он выглядел уверенным и успешным человеком.
Этот высокий галантный мужчина, говорящий на литературном английском, отдающий приказы, как монарх, и обращающийся со мной бережно и деликатно, словно с хрупкой вещью, просто не может быть моим отцом. Рука дернулась, но застыла, так и не решившись. Вдруг он просто вежлив, а я отрываю его от важных дел? Даже не знаю, какой тогда реакции ожидать от себя.
Тебе нужна экскурсия, тепло сказал он. Вряд ли он вкладывал в эту фразу особый смысл, но я вспомнила, что вчера именно такими же словами меня приветствовала Саманта, и не сдержала улыбку. Сравнивать моего отца и школьницу казалось нелепым.
Он приостановился, изогнув бровь, ожидая моих слов.
Мне нужна экскурсия, смиренно кивнула я.
Мы осмотрели гостиную, столовую и кухню на первом этаже. Еще там были разные подсобные помещения, но туда мы не заглянули. В дальнем углу дома оказалась большая спальня.
Я буду спать здесь? я с интересом окинула светло-зеленые занавески и покрывало на кровати в тон.
Нет, это гостевая спальня. Казалось, его коробит сама мысль о таком.