Я не забываю считать покопки.
Этот медведь кормится только лизихитоном! приглушённо говорю я, Вот! Эта покопка уже шестидесятая!
Вот, это, да! озадачивается Сергей, Сколько же, ему, надо?
Не знаю, признаюсь я, всматриваясь в заснеженный ольховник впереди нас, в надежде увидеть среди частокола тонких стволиков тёмную фигуру медведя, Мы ещё только собираем информацию. Ещё работать и работать, прежде чем будем знать.
Мы шагаем по медвежьему следу, среди ольховника, дальше
Но, вскоре, останавливаемся по следам на снегу я вижу, что спокойно идущий медведь, сорвался в галоп и большими прыжками ушёл от нас вперёд, по широкой дуге подворачивая вправо, к чёрной стене пихтарника.
Вот и всё! констатирую я, очевидное, Нас подхватил, собака! Дальше нет смысла тропить. Ни покопок, теперь, не будет, ни-че-го Ну, ладно. Спасибо и на этом.
Что дальше? глянув на свои часы, интересуется Казанцев, Сейчас уже пятнадцать минут пятого! Вываливаем на побережье, да домой?
Я согласно киваю головой. От завтрака, прошло уже столько времени! Да и по лесу намотались дай бог, как. Скорее бы до дома дойти, поесть бы, да посидеть немного
Тятинский дом. Сергей топит печку варит нам, чай и кашу. А у меня, пока ещё не вечер есть работа. Меня ждут собранные утром, два медвежьих помёта. Я надеваю тонкие, резиновые перчатки. Белый пластиковый поддон, ведро воды из ближайшей лужи, палка, пинцет в руки вот и всё, что мне нужно
Саня! Сейчас, уже всё сварится! через полчаса выходит из дома Сергей, Как, у тебя?
Девяносто девять процентов помёта это кусочки лизихитона, объясняю я результаты своей экспертизы, Остальное составляют мелкие примеси, в виде случайных хвоинок, щепочек, прошлогодних травинок
А, вот это особенно интересно! я гордо показываю Казанцеву мышиный хвостик, подняв его пинцетом с поддона.
Так, всё-таки, он ест мышей! смотрит Сергей на хвостик.
Хвостик короткий. Это полёвка! У домовой мыши он гораздо длиннее! радостно поправляю я его, А, ещё я нашёл, в медвежьем помёте, её резцы! Так что, теперь это уже не просто наши теоретические предположения, а предметное подтверждение того, что медведи едят мышей!
Тятинский дом. Девять часов утра, утренний сеанс связи. На дворе чудесное утро! Мы, срочно, собираемся в лес. В процессе одевания в рабочую одежду, растапливаем печку и торопливо греем на плите вчерашнюю кашу и чайник. Сегодня, мы решаем посмотреть, что делается на проталинах большой сопки, ограничивающей речную долину речки Саратовская, с запада.
Саш! Сегодня тринадцатое! хитрит Казанцев, Несчастливое число!
Серёж, побойся бога! отмахиваюсь я, Погляди на небо! Такой день наступает! Ни облачка!
Через несколько минут, мы уже выходим из дома. Наш путь лежит на запад, в сторону устья Тятиной
Мы торопливо шагаем по колеям нашей, уже заросшей зелёной травкой, дороги
После речки, быстро проходим пять километров по побережью океана. Вот впереди и обширные, бамбуковые пустоши устья Саратовской. Надо осмотреться вокруг. И я поднимаю к глазам бинокль
На прошлогодней былине борщевика бойко раскачивается мелкая, чёрно-белая птичка, с чисто-чёрной головкой и ярким, охристым горлышком.
Чекан черноголовый! улыбаюсь я и протягиваю бинокль Сергею, На, глянь! А я, пока, запишу.
Ну! соглашается Казанцев, глядя в бинокль, Чекан! Первая встреча в этом году. Обязаны отметить в Календаре природы заповедника.
Мы сворачиваем от побережья вправо, на тропу, ведущую через бамбуковые пустоши, к далёкому хвойному лесу. Там лесная опушка Саратовского кордона
На кордоне никого нет. Наскоро хлебнув холодного чая за кухонным столом, мы торопливо выходим на высокое крыльцо нам нужно скорее в лес, день занимается, очень уж солнечный
С поляны кордона мы не сваливаем в пойму. По твёрдому насту, мы шагаем вверх по речной долине, по просторам надпойменной террасы Саратовской. Мы стремимся отыскать свободное от деревьев место, откуда будет удобно осмотреть в бинокль, весь длиннющий западный борт речки. Этот склон имеет юго-восточную экспозицию, поэтому он самым первым освобождается от снега. Уже сейчас, когда равнинные ельники и ивняки речных поем, ещё под завязку забиты мощным слоем снега, просторы этого склона темнеют обширными проталинами
Метров через четыреста от кордона, мы выходим на медвежий след.
Какой след! я пристально разглядываю ледяные отпечатки медвежьих лап, Вчера прошёл, под вечер.
Почему? вопросительно поднимает свои брови, Казанцев.
Смотри! Сейчас одиннадцать часов, мы стоим на твёрдом насте. А, он давил мокрый, подтаявший за день, снег. Проваливался в него на семь сантиметров Смотри, как он пальцы расширял, чтобы глубже не проваливаться! Значит шёл по размягчённому за день насту, под вечер А, за ночь, эти следы замёрзли. И теперь они такие ледяные.
Логично, соглашается Казанцев и кивает по ходу движения зверя, Смотри! Он напрямую режет речную долину, в направлении западного борта!
Ну. На проталины борта пошёл, соглашаюсь я.
Понятно, что на проталины! отмахивается нетерпеливый Казанцев, Я спрашиваю откуда он, стоя здесь, посреди сплошных снегов, знает, что там, в двух километрах, уже есть проталины?! Ладно, мы! Мы в бинокль, их видим, а он?
Я думаю, что он, о проталинах, просто знает. Это его участок. Он знает, где на его участке, нужно искать первый корм по весне. Он всю свою жизнь здесь живёт.
Медвежий след тянется прямиком в широченную, забитую снегами речную долину Саратовской. Я вынимаю из кармана, свою рулетку
Ширина передней лапки около пятнадцати сантиметров! Точнее, по снегу, не замерить.
Крупный, комментирует Казанцев.
Ну.
Постояв немного в раздумье насчёт того, тропить или не тропить, мы решаем не отвлекаться от первоначальной задачи сегодняшнего дня. И продолжаем свой путь, по просторам надпойменной террасы, дальше
Я, очередной раз, поднимаю бинокль. Я смотрю далеко, через речную долину. Веду полем бинокля по проталинам западного борта
Уже почти полдень и весеннее солнце припекает откровенно жарко. Под его лучами, комочки зернистого снега, на чёрной резине моих болотников, быстро превращаются в капли воды
А, вот и мед-вее-диии! облегчённо тяну я, улыбаясь в бинокль.
На проталине, в средней части склона Борта, пасутся два медведя медведица и медвежонок. Медведица изящная, стройная. Медвежонок уже, подросток. Как все в этом возрасте, он голенаст, длинноух и нескладен.
Медведица красивая! Прямо, как картинка, я передаю бинокль Казанцеву
Медведи тянут строго вверх по склону Борта. Неторопливо переходя с места на место, медведица копает весенние ростки трав. Медвежонок откровенно лоботрясничает: подойдя к мамаше и повернувшись спиной к склону, он садится посреди проталины. Он сидит столбиком на весенней прелой листве и смотрит вниз, на тёмное море хвойного леса, на обширные, забитые снегом ивняки речных долин
Созерцает весенний мир! Да-ааа, вид от него, сейчас так шикарен! понимаю я медвежонка, И Саратовка! И Тятинка! И сам вулкан Тятя Всё перед ним стоит, во всей своей красе и необъятности! Леса, леса и леса Целая страна лесов!
Тем временем, медведица покидает эту проталину. Она ступает на снежную перемычку между проталинами. Нехотя оторвавшись от созерцания окрестностей, медвежонок поднимается с насиженного места и идёт догонять свою мамашу, прямо вверх по склону
Интересно, что, на снегу он шагает точно след в след по следам медведицы! прицениваюсь я, в бинокль, После них, на снегу, остаётся только одна строчка!
Я передаю бинокль, молча ожидающему рядом, Сергею. Теперь его очередь комментировать медведей
Мы наблюдаем за медведями в бинокль, пока те не скрываются за гребнем Борта, перевалив эту, такую высоченную, сопку.
Ну, что? Пошли! Посмотрим, что они ели, объясняю я Казанцеву «фронт работ».
И надо же им, было лезть! Всё вверх и вверх! искренне негодует тот, Нет, чтобы вдоль склона пройти!
Выбирать маршрут нам не приходится. Нужно валить через речную долину. По прошлым годам, мы прекрасно знаем, как, самым рациональным способом, пройти к подножию западного борта. Здешний, необъятный массив ельника напрямую рассекается узкой лентой ольховника. Здесь струится небольшой ручей. Сейчас, ольховник этого ручья забит снегом, который за ночь становится крепким настом. Мы ходко шагаем через ельник по этой ленте ольховника, как по просеке Хорошее дело наст! Мы с лёгкостью проходим густой и такой обширный, ельник, насквозь
Вот и подножие склона Борта. Вдоль него, лес разрывается, сначала просторами марей, покрытыми по краям чахлой порослью того же ольховника, а затем широкой полосой пустырей будущего высокотравья. Сейчас, весной, здесь снежная целина