Где?! спохватилась Жданова и завертела по сторонам головой.
Во-о-о-он! показала рукой пожилая низкорослая нянечка и покатила дальше.
А передачи как? Сразу? Отдать можно?
Прием передач внизу, подсказали санитары. Но только смотрите, чтоб без запрещенки алкоголь там, оружие пошутили над тетками парни и показали, куда идти.
Давай быстрей, подтолкнула Жданову в спину Люда. А то пока ходим, уйдет куда-нибудь наша Марфа. Будем потом по всему парку бегать искать.
Как и предвещала Сидорова, половину из того, что собрали жильцы для больной на голову соседки, нянечки отбраковали, сославшись на список продуктов, разрешенных для передач.
Может, оставите? попросила Нина, но ничего в ответ не услышала.
Не трогай ничего. Сами разберутся, зашипела нетерпеливая Сидорова и потащила соседку к выходу. Пойдем уже. Отметимся и домой.
Найти Марфу особенного труда не составило: Соболева как сидела на лавочке недалеко от главного здания больницы, так и продолжала сидеть. Только, в отличие от остальных пациентов, она взгромоздилась на спинку скамьи, предусмотрительно скинув больничные тапочки. Халат Марфа задрала до колен, отчего обнажились худые синюшного цвета ноги точь-в-точь заснувшая на перекладине тощая несуразная птица с безвольно завалившейся набок головой.
«Вот зачем я сюда приперлась?» мысленно посетовала Нина Жданова и украдкой взглянула на притихшую Сидорову. Та, похоже, испытывала аналогичные чувства: подойти к Соболевой было страшно. И когда до греющейся на солнышке Марфы оставались считаные шаги, Люда встала как вкопанная и прошептала:
Давай не пойдем, Нин? Чего-то мне не по себе. Ты посмотри на нее, посмотри: чисто смертушка. Не ноги, а палочки. Высохла вся. На саму себя не похожа. Мы ж все привезли, все отдали, можно и домой. А вдруг она буйная там или что?
Буйных на улицу не пускают, они вот там. Нина указала рукой на двухэтажный флигель, на окнах которого виднелись решетки. Тоже, между прочим, выкрашенные зеленой краской.
Откуда ты знаешь? засуетилась Сидорова, преградив Ждановой путь. Ты что? Доктор? Ты ее когда последний раз видела?
Тогда же, когда и ты.
Ну вот! торжествующе воскликнула покрывшаяся красными пятнами Люда и схватила соседку за руку. Давай не пойдем. Отсюда посмотрели и хватит. Что она нам, родня?!
Мы что, зря ехали? Полтора часа в автобусе тряслись, сумки эти тащили, чтоб издалека на нее взглянуть и домой податься? Ты как хочешь, а я подойду, вырвала свою руку Нина и зашагала по направлению к Марфе.
Ну и иди! выкрикнула ей вслед Сидорова. А я не пойду.
Но шаг все-таки сделала. Сначала один, затем другой, ну а потом покорно засеменила за Ждановой и встала у нее за спиной.
Мань, тихо позвала Нина нахохлившуюся Соболеву. Ты спишь?
Марфа приоткрыла глаза и посмотрела сквозь.
Мань, это я, Нина, прошептала женщина и протянула к Соболевой руку. Помнишь меня?
Марфа подняла голову, внимательно посмотрела в глаза Ждановой и пожала плечами.
Не помнит, прошептала за спиной у Нины Сидорова.
А Люду? Люду помнишь? Жданова сделала шаг в сторону. Вот она. Узнала?
Соболева отрицательно покачала головой, а потом еще раз внимательно посмотрела на Нину. Жданова вытянулась перед ней и дала время подумать. Пока Марфа копалась в отсеках собственной памяти, Сидорова подталкивала Нину в спину и тоненько ныла: «Давай уйдем, ну дава-а-а-ай»
Да отвяжись ты! разозлилась Жданова и бухнулась на лавку, отчего Соболева автоматически поджала ноги, потеряла равновесие и начала заваливаться в сторону. Куда-а-а? Нина схватила ее за лодыжку и потянула вниз. Сядь давай по-человечески. А то, смотри, улетишь.
Марфа быстро поняла, о чем идет речь: посмотрела на небо, потом вниз, на землю, и послушно села рядом с Ниной, спустив босые ноги на пожелтевшую колючую траву.
На-ка, надень, неожиданно шустро подсуетилась Сидорова и подвинула ногой стоящие на земле тапочки.
Соболева вопросительно посмотрела на сидящую рядом Жданову, на что та криво улыбнулась и произнесла чуть ли не басом:
Давай-давай, надевай тапки-то. Неча босой сидеть, ноги наколешь. Больно будет. Понимаешь, бо-бо.
Услышав это «бо-бо», Сидорова в недоумении уставилась на обеих, успев подумать, что сумасшествие, должно быть, штука заразная. Но тем не менее присела рядом и зачем-то погладила Марфу по синей байковой коленке.
В присутствии Соболевой с этими грубоватыми и мужеподобными женщинами происходило что-то странное. Хамоватые и резкие на язык, они словно стали нежнее, замурлыкав на каком-то детском языке. И со стороны могло показаться, что каждая из них вернулась к моменту, когда испытала радость материнства и в общении с малышом легко заменила взрослую речь на слюнявое сюсюканье. Но, увы, ни Жданова, ни Сидорова такого опыта не имели: обе были бездетны, обе не замужем, обе одиноки. Они жили жизнью посторонних людей, потому что в их собственной не было событий. Огромная энергия материнской и женской любви скрывалась в каждой из них так глубоко, что со стороны легко сходила за желание руководить. В быту это называлось «во всех дырках затычка», а в официальных характеристиках высокая гражданская ответственность, интерес к общественной жизни и личное участие в делах коллектива. А что? Разве не эти качества погнали двух общественниц в дорогу и заставили вести безумные разговоры с умалишенной Марфой? Впрочем, назвать это разговором можно было с большим трудом.
Мы это заикнулась было Жданова, но Сидорова тут же ее перебила и елейным голоском спросила у Соболевой:
Тебя тут надолго, Мань, оставят-то? Или выпишут все-тки?
Соболева с опаской покосилась на говорящую гору и, скрестив руки на груди, начала раскачиваться взад и вперед.
Ты чего, Люд, рехнулась? Ты ее о чем спрашиваешь? Не видишь сама не своя, ничё не соображат.
При звуках Нининого голоса Марфа успокоилась и перестала качаться. А потом ее лицо приобрело жалобное выражение, и, похлопав себя по голове, она произнесла:
Больно.
Чё там у тебя больно? приподнялась с места Сидорова. Давай-ка посмотрю.
Марфа отрицательно покачала головой и еле слышно спросила:
А где мой Костя?
Кто? удивилась Люда и вопросительно посмотрела на Нину.
Муж ее, пояснила та.
Мой, подтвердила Соболева и сделала это вполне осмысленно.
Ну дык откуда мы знаем-то? удивилась Сидорова и, разведя руки, честно ответила: Не знаем мы, где твой Костя! Не видели.
Люда, неожиданно обратилась к Сидоровой Марфа, а потом тут же утратила интерес и замкнулась.
Смотри-ка, вспомнила меня, обрадовалась Сидорова и, прижав руку к груди, по слогам повторила: Лю-да. Я Лю-да А это, она ткнула пальцем в Жданову, Ни-на Ни-на
Нина, послушно повторила Соболева и больше не проронила ни одного слова.
Ничё не помнит, подвела итог Жданова и предложила отвести Марфу в палату. Бери ее под руку. И я возьму.
Соболева была легкой как перышко. Ей, похоже, было совершенно все равно, где коротать время, про время она ничего не понимала, равно как и не понимала, каким образом оказалась зажата с двух сторон этими огромными тетками. Жданова с Сидоровой практически лишили ее возможности переступать собственными ногами и протащили ее по аллее до главного корпуса, можно сказать, на руках.
А у нас что? Соболева ходить разучилась? проронил пробегающий мимо бородатый доктор.
Так это мы ее поддержать, чтоб не устала.
Ответ доктору был не интересен, зато Марфа при звуках его голоса оживилась и, поблескивая глазами, сказала:
Ко-остя
Кто? в очередной раз удивилась Сидорова.
Нет никто, проворчала Нина. В палату заводить будем? Или тут оставим? Вон лавок сколько пусть сидит, воздухом дышит.
Пока соседки решали, что делать с Марфой, та аккуратно вытащила руки, отряхнула халат, потом задрала его, посмотрела на свои остренькие коленки и, покачиваясь, медленно побрела к стоящей неподалеку скамье.
Куда ты, Мань? Давай доведем, сунулась было вслед за ней Люда, но Жданова ее остановила:
Не трожь. Не надо. Сама пусть. Домой пора.
Сама так сама, с готовностью согласилась Сидорова и, вздохнув, впервые в жизни подставила соседке свой локоть: Пошли уже, Нин. Хватит. Ну ее, это Чё ж сделаешь?! Повидались и ладно. Может, еще раз как-нибудь приедем, потянуло ее на подвиги.
Не поеду больше, зареклась опечаленная Нина и незаметно для себя самой взяла спутницу под руку. Выпишут сама явится.
Не, не выпишут ее, наверное, предположила Люда, и соседки в последний раз обернулись, чтобы убедиться, дошла ли Марфа.
На нас вроде смотрит? предположила Жданова и взмахнула рукой, как будто попрощалась.
Ага, скажешь тоже! скривилась Сидорова, а потом резко дернула отвернувшуюся Нину за рукав: Смотри-ка! Смотри-ка быстрее!