Я сторонник свободы, ты прав.
Ты поэтому выбрал её!
Дориан
В прекрасный гроб упасть! Ты смотришь вниз.
Ты красотой красив жестокой, дикой, громкой,
Здесь принимают каждый твой каприз
Как шалости любимого ребёнка.
Тебя зовут в Нью-Йорк поговорить
Так много женщин молодых и взрослых,
И парни смотрят вслед кем надо быть,
Чтоб не задать тебе все на земле вопросы?
Ты терапия! Безупречный яд,
В тебя влюбились все, попав в силки природы,
Владельцы вилл, особняков и яхт,
Владелицы домов высокой моды.
Ты с ними бренди пил и под Луной гулял,
Они тебе: «Прощай!» сказали вдруг небрежно.
Клялись быть нежными, но так и не узнал
Ты, милый Дориан, что существует нежность.
Циник
Ты обычно шутишь зло и груб,
Никогда не пленник вдохновения,
Но сегодня ты молчишь и в глубь
Смотришь ты ночного сновидения.
Там весна, там соловьи поют,
Веселятся тени-привидения,
И в слезах ты говоришь: «Люблю!»
В этом странном-странном сновидении.
Время встало, время не течёт,
Ты там связан страшными веригами,
Ты, до гроба сделавший расчёт,
Плачешь там, как самый нищий выгнанный.
Наяву ты человек большой.
Что ж ты веришь в суть перерождения?
Может быть, ты всё ещё с душой
В этом колком-колком сновидении?
Навсегда
Я с тобой навсегда останусь!
Я хочу разделить твоё счастье и слёзы
Для меня это лучшая в мире малость,
Это самая сладкая тайная грёза.
Очень быстро любовь превращается в шалость.
Не ругай меня за беспечность.
Я с тобой навсегда останусь!
Но никто ведь не мерил вечность.
Клеопатра
Сибирски синее стекло;
Похолодало холод будит.
Немного времени прошло,
Но мы уже другие люди.
Готовя сердце ко всему,
Мы влюблены и вечно в паре,
Но ты не счастлив. Почему?
Ты мечтал о Клеопатре.
Ты мечтал о молодой,
О безупречной, дерзкой, хваткой,
Ты вырастил меня такой,
Я не мечта и не загадка.
Я не могу любить до слёз,
Не нарушая нежной клятвы,
Я не могу любить всерьёз.
И путь отрезал мне назад ты!
Тебе уже, наверно, вам,
Понять бы в вашем зимнем смоге:
Мои побеги по ночам
Всего лишь плата за уроки.
Друг радости
Метель, снега. Бросает в дрожь.
Весь мир в серебряной росе.
Друг радости! Куда идёшь?
Поправив шарф: Иду, как все.
Шарф в цвет его большим глазам,
В них ветер заглянуть хотел.
Как много, Боже, места там!
И ничего снега, метель.
За чем идёшь? Один идёшь?
Снег падал под ноги, шурша.
Один. Кого в метель найдёшь?
Спросил он, замотавшись в шарф.
Метель не вечна. Ты гулял,
Не мысля, что бывает снег!
Ты столько времени терял,
Весёлый старый человек.
Он промолчал, он вспомнил вдруг,
Что я не лгу, что в мире есть
Дни без метели и без вьюг,
Но для него уже не здесь.
Неприятное расставание
Как много неглупых людей клялись, что ты будешь страдать,
Твердили: «Таких, как она, нелегко удержать!»
Но ты их не слушал, ты думал, они дураки,
Ты виделся с ней то в партере, то около розы и лунной реки.
Она обещала любить как правило, только в кровати,
Но ты ей поверил, ты столько своих поцелуев растратил!
Подарки, признания, нежность, горячие сцены
Ты думал, что найден предмет, не имеющий цену!
Что найдено самое тонкое чувство на свете
И, если угодно, лекарство от скуки и смерти.
И где бы ты ни был в партере, в гостях, у реки,
Ты ждал эту радость протянутой в шутку руки.
Когда вы шампанское пили, ты думал украдкой: «Однако
Она Клеопатра, Шанель и Вероника Франко!
Но, кроме того, как ни странно, она Афродита,
И в ней ни одна из высоких черта не забыта».
И ты не ошибся с её повседневным укладом,
Она целовала тебя под пулей завистливых взглядов.
Она танцевала с тобой, обнимая развязно,
И ты наслаждался публичностью вызревшей связи.
Но женщинам ведь забывается всё, что угодно,
Но женщинам ведь забывается всё, что удобно.
Тебе говорили неглупые старые люди,
Что этот роман она тоже однажды забудет.
Но ты им не верил, ты думал они старики
И сами не реже клялись у весенней реки.
«С тобой, как во сне!» уверяла она; «драгоценность» и «солнце».
Кто ж знал, что твоя Афродита так быстро проснётся.
В стеклянном зале
За ужином в стеклянном зале,
Встав у подсвечника-цветка,
«Я уезжаю!» вы сказали.
«Решительно?» «Наверняка!»
Насколько ночь искусный шулер,
Как затуманивает взгляд.
Вы объяснили: «Здесь я умер.
Без воскрешения назад!
Я понимаю, вы в обиде
И бесконечно правы вы.
Но даже Бог, конечно, видит,
Что Рим прекраснее Москвы!»
Я предложила вам с кокетством:
«Раз воскрешенья нет назад,
Оставьте мне тогда в наследство
Ваш дом и ваш античный сад».
Вы разозлились; так же, стоя
У свеч, вы стали возражать.
И вы подумали, а стоит
Так однозначно уезжать?
Разве можно спешить, если пьёте кофе?
Разве можно спешить, если пьёте кофе?
Не смотреть на живые цветы в окне?
Пропускать в веществе застывшие строфы,
Точно зная: незрячих зароют в земле
И земля будет долго молить о пощаде?
Но в неё равнодушно опустят гробы,
И пустоты в земле, как в берёзовой пади
Острова без лесов, станут эхом мольбы.
Выгнанный
Мой дорогой, бесценный,
Уходи! Мой драгоценный!
Люби другую нежно или смело,
Я не тебя всю эту ночь хотела!
Прости! Я удивительно капризна.
Ты лишь портрет, другого точный призрак.
Аллегория соблазна
Глоток всего один глоток!
Порыв к манящей так воде
И ты, не ощущая ног,
Войдёшь на них в Эдем.
(Молчание.)
Грешок всего один грешок!
Твой глупый стыд сожжёт заря.
И ты уже сказать бы мог,
Что был рождён не зря.
(Молчание.)
Поклон всего один поклон!
Короткий, но живой.
И твой лазурный небосклон
Навечно сад с Луной.
А свет Луны красив? Красив!
Смотри! свет засиял;
И он уже в ответ игрив,
Но не поцеловал.
Красиво! Вечность бы светил
Через хрусталь росы!..
И он, целуя, ощутил,
Солёный вкус слезы.
Сентябрь
Разбила я!..
Не хотела вдребезги нет!..
Не стыди меня.
Хочешь совет?
Гаснет заря,
Но ещё любовь в голове.
Если врёт та самая
Верь.
* * *Ты опекал меня, как друг.
Вдруг заявляешь: ты мужчина,
И надо было знать причины,
О них ведь знали все вокруг.
Каприз
Без сомнения, мне это только казалось,
Это вовсе не я признавалась.
Это было неправдой, как, знаешь,
Просыпаешься утром, листаешь
Воспоминания в мыслях,
Стоя во сне на высоком мысе
Всего один каприз!
Всего один на жизнь.
Без сомнения, больше не повторится,
Разве можно печальней влюбиться,
Это только туманный полдень,
Это пресная ода свободе,
Самый частый мираж на планете
В тусклом-тусклом вечернем свете
Всего один каприз!
Ещё один на жизнь.
Чужой на пристани
Смотришь, как море чисто и спокойно,
Слушаешь ночью, как смело, но стройно
Ветры поют.
Кажется мир одиноким, пустынным,
Пахнет от берега розово-дымным
Запах кают.
Думал, тебя в этом городе встретят,
В утреннем смоге, в утреннем свете
Нет ни следа.
Верил, что кто-то, пришедший на пристань,
Выпьет с тобой по бокалу игристого
Но не беда!
Глянь, сколько милых брюнеток-морячек,
Бросься к ним в руки, обиду не пряча,
Всё расскажи!
Утром проснёшься с одной, поболтаешь,
Сердцем воскреснешь и пошагаешь
Заново жить!
Любимый человек
Когда бы ни пришла ты открываешь двери,
По классике часов не замечая бой.
(Шёпот.)
«Я не любовь!
Ты зря в меня поверил».
Встречаешь, говоришь, как искренне и долго
Ты ждал её, надеялся: придёт.
(Шёпот.)
«Ты идиот.
Мне нужно так немного.
Ни ожидания, ни ночи и ни встречи,
Ни долгие парижские звонки.
Тепло руки.
В нём очевидно вечность».
Ты же не думал, что это надолго
Ты же не думал, что это надолго?
Разлука такое бывает часто.
Ты же не верил в действительность счастья
(Или похлеще в действительность Бога)?
«Нет!.. Ни секунды, ни каплю, нисколько.
Что бы теперь ни сказала всё пусто!»