Опять глазеешь, дурёха?
От толчка в спину она чуть не врезалась головой в витрину. Брат был младше её на год, но выше и плечистее. Он уже работал на бумажной фабрике, там же, где отец, а в ночь на субботу разгружал на рынке повозки с рыбой, зерном, овощами и на дополнительно заработанные су покупал себе всякую вкуснятину: кусок белого пирога с патокой или кувшинчик жирных, сладких сливок; иногда он приносил младшим братьям яблок, побитых или червивых, и мальчишки прямо дрались за угощение. Нинет тоже пошла бы работать куда-нибудь, судомойкой, например, как соседская Рози, её ровесница; однако ей приходилось смотреть за малышнёй, пока мать разносила клиентам выстиранное бельё. Вот если бы она хоть чуток подросла и стала сильнее, могла бы сама разносить, вместо матери, а не сидеть с вечно орущими детьми двумя братьями и сестрой, которой едва исполнился год. Увы, пока заплечная корзина была тяжелее самой Нинет! Правда, один раз она относила выстиранные покрывала в дом аптекаря и через открытую дверь кухни разглядела часть комнаты напротив: красивый зелёный ковёр, комод и угол кровати с резными столбиками. Господи, какое счастье, должно быть, жить в такой комнате
Дуй домой, глупая гусыня, мать тебя обыскалась! прохрипел брат навеки осипшим от ледяной воды голосом: разбавленную водой бумажную массу вычерпывали вручную. И нечего пялиться на то, чего у тебя никогда не будет даже и не мечтай! добавил он со злой обречённостью и пошёл дальше широкими шагами, понурив голову и сутулясь, как старик. Его смена уже через четверть часа, хорошо ещё, что сразу догадался, где искать дурёху-сестру.
А Нинет и не мечтала. Даже если бы случилось чудо и кто-то ангел, например подарил бы ей такую куклуО нет! Несносные младшие братья тотчас сломали бы её, перепачкали, разодрали бы в клочья, как разодрали книжку про Деву Марию и младенца Иисуса, её единственную книжку, подаренную старым священником в прошлый сочельник; Нинет не умела читать, но там были такие красивые картинки! А сестрёнка, даром что ещё не ходила, добралась-таки до глиняной свистульки, которую отец давным-давно принёс Нинет с ярмарки добралась и разбила о каменную ступеньку
Поэтому Нинет послушно развернулась и поплелась в другую сторону, домой. Но не успела дойти до угла здания, как новёхонький, блестящий лаком экипаж подъехал к магазину, и из него выпорхнули две девочки примерно её возраста, в сопровождении пожилой дамы. Юные барышни в накидках, отороченных пушистым белым мехом, резво взбежали на крыльцо, и неприступная дверь распахнулась перед ними, мелодично тренькнув колокольчиком.
«Сейчас они купят мою куклу», поняла Нинет.
И заплакала.
Она больше не сможет приходить сюда и смотреть на свою куклу! Смотреть и воображать себя в таком же платье с белоснежными кружевами и атласным бантом, в красных башмачках и обязательно с длинными, туго завитыми локонами. Никогда больше
И тут внутри неё что-то взорвалось.
«Я хочу такую куклу! Хочу такие наряды! Хочу иметь много-много красивых вещей и никогда не иметь детей, которые всё портят!»
Это была мечта отчаянная, безнадёжная, но от этого не менее прекрасная. В голове у неё кружились образы всяких красивых вещей, дорогих нарядов и чудесных игрушек. А жгучие слёзы застилали глаза. Нинет не заметила, как из широкой арки подъезда вылетел ещё один экипаж, запряжённый горячими вороными, и понёсся ей навстречу. Крик, грохот, ржание, удар
Иду отшвырнуло обратно к витрине магазина игрушек. Она стояла лицом к стеклу, но точно знала: если сейчас обернётся, увидит безжизненное тело маленькой Нинет, распростёртое на мокрой мостовой. Откуда-то взялись люди, они толпились слева и справа, перекрывая улицу. Она оказалась в западне. Никуда теперь не деться, только обратно, под копыта испуганных лошадей, под тяжёлые, облепленные грязной соломой колёса!
Лишь ужас, леденящий ужас не давал ей пошевелиться. И вдруг за стеклом впереди мелькнуло движение. Она присмотрелась: в центре витрины, среди разноцветных мячей и башен из кубиков, вместо белокурой куклы в розовом стояла живая девочка в платье с незабудками. И пристально, выжидающе смотрела на неё.
«Если заблудишься, позови меня»
Алиса! выдохнула Ида.
Девочка протянула ей руку прямо сквозь стекло. Ида отчаянно ухватилась за маленькую ладошку и полетела
***
Комнату заливал мягкий утренний свет, приглушённый складками полупрозрачных штор. Однако шумная возня птиц в кустах под окном была слышна даже сквозь стекло. Этот неугомонный щебет показался Иде самым прекрасным звуком на свете.
«Если заблудишься, позови меня»
Алиса! выдохнула Ида.
Девочка протянула ей руку прямо сквозь стекло. Ида отчаянно ухватилась за маленькую ладошку и полетела
***
Комнату заливал мягкий утренний свет, приглушённый складками полупрозрачных штор. Однако шумная возня птиц в кустах под окном была слышна даже сквозь стекло. Этот неугомонный щебет показался Иде самым прекрасным звуком на свете.
Она привычно резко села в постели, но голова закружилась, замутило, пришлось снова опуститься на подушки. Отголоски сна всё ещё цепко держали её. Она отчётливо помнила каждую деталь своего кошмара. Приснится же такое! И ведь как реалистично всё было цвета, звуки, даже запахи. Ужасно реалистично. И всё из-за дурацкой куклы!
Ида повернула голову, ища глазами виновницу страшного сна, но той на комоде не оказалось. Пустой стакан из-под молока был, а куклы не было. Наверняка Алиса прокралась в комнату, пока она спала, и забрала свою игрушку. Только странно, что она не проснулась, ведь обычно спала очень чутко. Может, и вправду молоко подействовало как снотворное?
Ну всё, хватит думать о всяких глупостях. Пора вставать, время не ждёт.
Преодолевая слабость и боль во всём теле, как если бы она вчера перезанималась в тренажёрном зале, Ида отправилась в ванную. После контрастного душа стало легче. Она тщательно привела себя в порядок и спустилась вниз, стараясь держаться легко и непринуждённо.
Сквозь приоткрытую дверь кухни струились аппетитные запахи. Сама же хозяйка расправляла свежие, туго накрахмаленные скатерти на столиках в правой части зала, куда Ида вчера даже не заглянула.
Доброе утро, поздоровалась девушка.
Доброе утро! отозвалась Вероника. Что предпочитаете на завтрак?
Обычно с утра перед выходом на работу Ида пила зелёный коктейль, а по выходным фруктовый смузи. Однако сегодня решила изменить привычке: голова гудела, а ведь ещё полдня ехать.
Выпью кофе. Со сливками.
Пончики? Штрудель? Горячие бутерброды?
Спасибо, не нужно Ну, может, один пончик.
Присаживайтесь, я мигом! Вероника усадила гостью за один из квадратных столиков.
А где ваша дочь Алиса, кажется? И тот славный фоксик?
В саду, наверное, или в лесу, неопределённо махнула рукой хозяйка. Выгуливают друг друга.
Ида слегка огорчилась. Не столько из-за отсутствия собаки, сколько из-за невозможности ещё раз увидеть Алису. Почему-то ей очень хотелось до отъезда увидеть девочку. Увы.
Она устроилась на удобном стуле с подлокотниками и огляделась. Уютный зальчик: яркие осенние цветы в пузатых вазах, зеркала, подсвечники, картины в общем, классика жанра. Взгляд естественным образом остановился на большом портрете, висевшем напротив, и замер. С холста на Иду смотрели две совсем юные барышни в бархатных капорах и отороченных белым мехом накидках, обе курносые, с румянцем во всю щеку. Позади них сверкала витрина магазина игрушек с разноцветными мячиками и башнями из кубиков, лошадками и оловянными солдатиками. Девочки радостно улыбались, держа перед собой большую нарядную куклу розовое шёлковое платье, белоснежный чепчик на белокурой головке, из-под кружевных юбок выглядывают красные сафьяновые башмачки.
Нравится?
Ида вздрогнула. Она и не заметила, как вернулась хозяйка с чашкой кофе и пончиками.
Не очень, пробормотала гостья. И всё же откуда у вас эта картина?
Хозяйка пожала плечами:
Висит здесь, сколько себя помню. Наверное, предыдущий владелец трактира приобрёл на каком-нибудь аукционе: он был большим любителем портретной живописи. А его брат коллекционировал исключительно пейзажи
Ида уже почти не слушала. Ей снова стало дурно, в горле пересохло. В два глотка осушив чашку горячего кофе, она извинилась перед хозяйкой мол, надо спешить, у неё назначена встреча и попросила счёт.
Не торопитесь так, никуда он не денется, неожиданно сказала Вероника, приняв у неё плату.
Кто? опешила Ида.
Тот, кто вам нужен.
Это прозвучало так хорошо, так веско так успокаивающе. Вот только в действительности Ида никому никакую встречу не назначала.
Ещё не поздно, словно прочитав её мысли, добавила хозяйка. Всего вам доброго.
Невнятно пробормотав что-то в ответ, Ида устремилась к выходу. И только теперь увидела надпись над дверью на внутренней стороне: «Certum credere». Видимо, тоже осталась от основателя заведения, любителя сентенций. На сей раз в переводе она не нуждалась. «Исправленному верить» стандартная пометка, которую делают на документах, когда вносят исправления.