Круглый зал с пятью дверями на первый взгляд ничуть не изменился. Равномерный серый свет заполнял собой башню. Густая тишина, царившая здесь, все еще казалась умиротворяющей, но мне не хотелось ее слушать, не хотелось поддаваться ее чарам. Возникло какое-то необоснованное ощущение, схожее с тем, что преследовало меня при попытках заснуть. Тишину хотелось заполнить хотя бы звуком собственных шагов.
Хранитель открыл другую дверь ключом из связки всего их было пять и обернулся:
Подожди здесь, пожалуйста.
Дверь в комнату он оставил открытой, но рассмотреть что-либо оказалось сложно. Комната не была серой, как остальной Склеп. Она была даже не темно-серой, как Склеп ночью. Она прямо-таки тонула в темноте, какой я еще не видела за свою короткую жизнь.
Хранитель быстро вернулся и захлопнул дверь в эту невероятную и завораживающую темноту. В руках он держал глиняный сосуд.
Что это?
Сейчас увидишь.
Хранитель кивком указал в сторону лестницы, и, когда мы подошли ближе, на каменных ступенях стало заметно странное мерцание, которого точно не было здесь вчера.
Это называется призрачная пыль. Ее оставляют мертвые каждый раз, когда приходят сюда из Безвременья. Можно сказать, что это частички мира мертвых.
Вместе мы поднялись на два этажа. Здесь оказалось гораздо больше призрачной пыли, чем на лестнице. Она неровными кляксами и бесформенными кучами лежала на мраморных плитах пола, одновременно похожая на жидкость и на сухой порошок. Крупинки мерцали в сером свете предрассветного сумрака, и это настолько заворожило меня, что я лишь спустя время обратила внимание на саркофаги. Все пять крышек были немного сдвинуты. Я перевела вопросительный взгляд на Хранителя.
Это и есть моя основная работа. Каждый день я сдвигаю крышки на одном из этажей, чтобы мертвые могли выйти из Безвременья к своим костям их кости для них что-то вроде маяка. Ночью мертвые появляются здесь, и вместе с ними появляется призрачная пыль. Утром я собираю эту пыль, закрываю крышки и открываю новые. И так каждый день. Побудь здесь, пожалуйста, пока я все не соберу.
Хранитель опустил на пол глиняный сосуд и принялся собирать ладонями горсти призрачной пыли. Я опустилась на ступени, подхватила блестящую пылинку и растерла между пальцами. Она то ли впиталась в кожу, то ли исчезла.
Зачем ее собирать?
Он на мгновение оторвался от своей работы и посмотрел на меня. В выражении лица угадывалась легкая растерянность, будто он и сам только сейчас задумался над этим вопросом. Наконец он ответил:
Призрачная пыль обладает энергией Безвременья. Это опасная энергия. Она встречается только в мире мертвых и должна оставаться там.
Я поспешно вытерла руку о платье. Хранитель усмехнулся, заметив этот жест.
Не переживай, в таком виде пыль не представляет опасности. Ее нужно применить особым образом. По крайней мере, так мне сказал прежний Хранитель.
Мужчина снова вернулся к работе. Он собирал не всю пыль, разбросанную тут и там по крупицам, а только относительно большие горсти, и отправлял эти горсти в сосуд. Пыль не была сыпучей, как песок, но не была и жидкой. Самые крупные скопления оказались на крышках саркофагов и около них. Наверно, там мертвые провели больше всего времени.
Иногда мне кажется, что так могло бы выглядеть звездное небо мира живых, мечтательно и немного грустно произнес Хранитель. Я его никогда не видел, только читал в книгах. Но хотел бы увидеть.
Я вскинула голову к потолку. Если сквозь крышу и можно было увидеть небо, то оно было серое и всегда одинаковое.
Звездное небо В голове на миг промелькнула картинка, яркая, полная жизни: светящиеся точки на черно-сине-фиолетовом фоне. Я все глядела сквозь серую крышу в надежде, что воспоминание вернется, но оно возвращаться не желало. Собственные слова я услышала словно издалека: Я тоже хотела бы его увидеть.
Скоро Хранитель закончил с пылью и закрыл наполненный сосуд крышкой. После он принялся сдвигать верхние плиты саркофагов на место. Внешне тяжелые и массивные крышки Хранитель двигал без особого труда. Тут мне в голову пришел еще один вопрос:
Значит, мертвые не могут вернуться, если саркофаг полностью накрыт крышкой?
На лице Хранителя снова отобразилась легкая растерянность, когда он повернулся ко мне. Он медленно проговорил, словно подбирая слова:
Могут, но такое случается очень редко. Это не обычный камень, он обвел рукой зал, не просто мрамор. Склеп на Границе возводили сами Святейшие. И сами стены, и крышки саркофагов защищают это место, потому что здесь собрано слишком много останков. Если все эти мертвые выйдут из своего мира одновременно, то весь Склеп станет частью Безвременья.
Могут, но такое случается очень редко. Это не обычный камень, он обвел рукой зал, не просто мрамор. Склеп на Границе возводили сами Святейшие. И сами стены, и крышки саркофагов защищают это место, потому что здесь собрано слишком много останков. Если все эти мертвые выйдут из своего мира одновременно, то весь Склеп станет частью Безвременья.
Хранитель отряхнул от пыли ладони, затем штаны и низ рясы. Пыль покружилась мгновение в воздухе и растворилась. После он бережно поднял сосуд.
Теперь нужно отнести это вниз.
Вместе мы спустились обратно к той же комнате, в которой он взял пустой сосуд. Я снова осталась снаружи, но из любопытства наблюдала за действиями Хранителя. Мужчина прошел вглубь помещения достаточно далеко, чтобы его и без того темный силуэт почти полностью поглотила тьма. Он оставил сосуд на той стороне комнаты и закрыл за собой дверь на ключ. Мне так и не удалось ничего разглядеть в темноте, и потому я спросила об этом у моего спутника.
Там ничего нет, ответил он, и вместе мы вернулись обратно к лестнице, кроме нескольких пустых сосудов. В дальнем конце комнаты стол, на который я ставлю собранную призрачную пыль. На следующий день я забираю уже пустой сосуд.
Хранитель опустился на колени около первой ступеньки, выудил из-за пазухи кусок полотна и принялся натирать мрамор.
Теперь нужно убрать оставшуюся пыль. Вот и все, чем я занимаюсь изо дня в день.
Зачем?
Склеп на Границе это священное место, храм Избранных. Его нужно содержать в порядке и чистоте. Я был призван ухаживать за этим местом, и это моя единственная работа. И еще ждать исполнения пророчества.
Наверно, при этих словах я нахмурилась, потому что Хранитель, мельком взглянув на меня, грустно улыбнулся.
Тебе, возможно, кажется, что это скучная и однообразная работа, но для меня Склеп вся моя жизнь. Это большая ответственность, а также большая честь. Я живу, чтобы служить Святейшим. И неважно, что ничего не меняется много лет подряд. К этому быстро привыкаешь.
Что бы он ни говорил, мне такая жизнь показалась ужасно несправедливой, особенно если учитывать, что это длится бесконечно долго. Подумать только, сотни лет каждый твой день похож на все предыдущие, такие одинокие серые дни во всеми покинутом Склепе. Смогла бы я так жить? От этих мыслей слезы готовы были навернуться на глаза. Я покачала головой.
Не могу себе этого представить.
Хранитель помолчал немного, глядя на меня полными невыразимой тоски глазами, и тихо произнес:
Да. Может быть, поэтому я до сих пор не могу поверить, что ты появилась здесь, он дотронулся пальцами до моей руки, словно поверяя ее реальность. Но я очень рад этому.
В этот момент я почти физически почувствовала его многовековую грусть. Она захлестнула меня с головой, так, что стало трудно дышать и сердце сжалось от боли. Слезинка готова была заскользить по щеке, но я быстро смахнула ее рукой. Чтобы отвлечься от этого нового для меня переживания, спросила:
А куда исчезает та пыль из сосуда?
Выражение лица Хранителя снова сделалось растерянным.
Я точно не знаю. Я просто ставлю ее туда, потому что это моя работа. Прежний Хранитель сказал только, что это подношение Святейшим. Он помолчал немного и добавил: Интересно, что сегодня ты задаешь мне такие вопросы, над которыми я вообще не задумывался.
Я просто пожала плечами. Днем ранее я ничему не удивлялась и воспринимала все как должное. Теперь же мне хотелось знать, как устроен мир, в котором я оказалась совершенно без воспоминаний, но с какими-то представлениями, оставшимися из прежней жизни. Мне хотелось знать как можно больше, а еще хотелось заполнить умиротворяющую и одновременно пугающую тишину, и потому я спрашивала Хранителя обо всем подряд. Он отвечал с улыбкой в голосе и иногда даже прерывал работу, если вопрос казался ему особенно серьезным. Наверно, он тоже хотел заполнить тишину.
Призрачная пыль быстро исчезала от прикосновений материи, но полировка ступеней и всего этажа, по которому ночью бродили мертвые, заняла довольно много времени. Все это время я перемещалась вверх по лестнице вслед за моим собеседником и развлекала себя разговорами, потому как от моей помощи он отказался. Хотел сам исполнять порученную ему работу. Но что же в таком случае делать в Склепе мне?
Когда, наконец, все поверхности были избавлены от мерцающих крупиц, мы поднялись на этаж выше. Пять одинаковых саркофагов безмолвно встретили нас. От такой одинаковости уже становилось не по себе: вроде бы поднимаешься на другой этаж, а кажется, что это тот же самый. Хранитель с легкостью сдвинул верхние плиты, открывая черепа Избранных, чтобы их души могли найти дорогу из мира мертвых. На этом его ежедневные обязанности оказались завершены.