Черный аист - Алесь Константинович Кожедуб 4 стр.

 Почему?  спросила Ленка.

Губы у неё дрожали.

 Боятся,  пожал плечами Валера.

 Это если знаешь,  сказал я.  Мы вот про кладбище не знали и хорошо спали

Валера грозно взглянул на меня. Я замолчал.

 Что вы делали на кладбище?  взяла меня за плечо и повернула лицом к себе староста.  Признавайся!

 Не были мы ни на каком кладбище,  сказал Валера.

 Не были,  подтвердил я.

 Мы никому не скажем,  шепнула мне в ухо Светка и прижалась к плечу упругой грудью.  Вурдалаков выслеживали?

Я отодвинулся от неё.

 Завтра на каравае всё скажем,  засмеялся Валера.  Между прочим, Полесье похоже на Закарпатье. Здесь всё зачаровано.

Я с этим был полностью согласен.

Утренним автобусом в Теребежов приехала руководитель фольклорной практики Татьяна Николаевна Петрова, и мы всей группой отправились в нашу хату.

 Почему не в клуб?  осведомилась Татьяна Николаевна.

 Будем есть каравай!  хором ответили девчата.

Татьяна Николаевна была женщина крупная, в жару ей приходилось нелегко.

 Далеко до хаты?

 Рядом!

Татьяна Николаевна вздохнула и повлеклась вслед за студентами. Валера предупредительно взял из её рук сумку с вещами.

 Магнитофоны сломались?  спросила преподаватель.

 Все починил,  доложил Валера.

Похоже, его слова были для Татьяны Николаевны полной неожиданностью.

 Как это починил?  остановилась она.  До конца практики они ещё ни разу не дотягивали.

 Пришлось повозиться,  согласился Валера.  Но у меня с собой инструмент, запчасти В общем, записали столько, что и за зиму не расшифруем.

Новость была столь впечатляюща, что у Татьяны Николаевны разгладилось лицо. На нём даже появилось что-то похожее на улыбку.

 Не хотите пойти ко мне в семинар?  сахарным голосом спросила она.  Золотые руки нам нужны.

 Вот с ним пойдём,  показал на меня пальцем Валера.  Диплом будем по фольклору писать.

Татьяна Николаевна, до сих пор сталкивавшаяся с чудесами только в сказках, не верила своим ушам.

 И вы тоже?..  посмотрела она на меня.

«Похоже, до сих пор парней в её семинаре не было»,  подумал я.

 Были, но очень давно,  махнула рукой преподавательница.  После каждой практики за свой счёт магнитофоны ремонтировала Как вы на филфак попали?

В её словах я уловил нотки подобострастия.

 Поступили,  хмыкнул Валера.

 Что здесь поют, кроме частушек?

 Свадебные песни,  сказал я.

 Частушки вообще не поют. Это же Полесье,  добавил Валера.

 Ну да  Татьяна Николаевна заискивающе заглянула ему в лицо.  Я вижу, у вас фотоаппарат

 У меня несколько камер,  сказал Валера.  Сейчас сниму вас в процессе работы. Пригодится.

По пылающему лицу Татьяны Николаевны стекали капли пота, но она на них не обращала внимания.

«Интересно, какую тему диплома выберет Валера?  подумал я.  Сам-то я займусь солдатскими песнями».

Вчера дед Ефим спел мне солдатскую песню.

Песня мне понравилась.

 Надо было вместо матерной частушки её спеть,  сказал я.  Всех девок перепугал.

 А девки любят пужаться,  засмеялся дед.  Хлебом не корми, дай повизжать.

Здесь он был прав. Все наши барышни, включая старосту Светку, хотели чего-нибудь остренького. Хоть встретить того же вурдалака.

 Вурдалаков у нас немае,  закряхтел дед.  Вовкулаки и тые збегли.

 Кто?

 Оборотни. Раньше их богато було. Всю землю распахали они и сгинули.

Интереснее всего было бы написать диплом про вурдалаков или оборотней, но, боюсь, Татьяна Николаевна эту тему не утвердит.

 Мой диплом будет об использовании технических средств на фольклорной практике,  сказал Валера.  Мне кажется, актуальная тема. И современная.

Татьяна Николаевна промолчала. Она не была ещё готова к обсуждению тем наших с Валерой дипломов.

 Заходите!  встретила нас на пороге своей хаты Ульяна.  Только-только из печи достала.

Каравай стоял на рушнике посреди стола. Даже я понимал, что это особенный каравай. Был он высокий, пышный, украшенный узорами из глазури, а главное, с двумя рожками в виде шишек.

 Я такого ещё не видела!  шепнула мне в ухо Светка.

Я тоже не видел, но не стал в этом признаваться.

 И я не видела,  шепнула мне в другое ухо Ленка.

 А я видел,  сказал Валера.  У нас в Рахове

Я снова подумал, что Полесье и Гуцулия, откуда Валера родом, во многом похожи. Вот и караваи такие же.

 Сколько просуществовала ваша Гуцульская республика?  спросил я Валеру.

 Полгода.

 И наша Белорусская народная республика столько же,  кивнул я.  Потом её большевики ликвидировали. А вас кто?

 Нас то ли мадьяры, то ли чехи. Мы же в Австро-Венгрии были.

 Понятно,  сказал я.  Интересно было бы проанализировать ход событий у нас и у вас после Брестского мира. Или хотя бы провести сравнительный анализ каравайного обряда белорусов и гуцулов. А, Татьяна Николаевна?

По затравленному взгляду Татьяны Николаевны я понял, что она мечтает лишь об одном: чтобы мы оба заткнулись.

 А что это мы стоим?  пришла ей на помощь Ульяна.  Каравай чекае!

Она взяла в руки большой нож и воткнула его в каравай, как охотник вонзает нож в затравленную им дичь. Студентки с воплями рванулись к столу, и теперь подобраться к нему можно было только с боем. Но и здесь выручила Ульяна. Она принесла по большому куску каравая Татьяне Николаевне, Валере и мне.

 Хлопцы за девками никогда не угонятся,  улыбнулась она мне.  Вон какие они у вас ладные да высокие.

 Берёзки,  хмыкнул Валера.

 Или осинки,  поддакнул я.

Татьяна Николаевна с видимым облегчением опустилась на широкую скамью, стоявшую у стены.

 Жарко,  сказала она.

 Сейчас я холодного молочка  метнулась в сени Ульяна.

Подошла Людмила и отвела нас в сторону.

 Тебя ещё не вызывали в комитет комсомола?  спросила она меня.

 Нет,  сказал я.  А что?

 Ничего,  усмехнулась она.  Разговоры про Белорусскую народную республику добром не кончатся.

 Мы про Гуцулию,  сказал Валера.  Про неё ведь можно?

 Как дети малые,  вздохнула аспирантка.  Не слышали, что из Брестского пединститута нескольких филологов выгнали?

 За что?  насторожился Валера.

 За то самое,  строго сказала Людмила.  Вам, наверное, в армии послужить хочется. Вне очереди.

 В армию я не хочу,  помотал головой Валера.  Я и так в воинском городке вырос.

Я с любопытством посмотрел на него. В Новогрудке, где я кончал школу, половина моих одноклассников были как раз из воинского городка. В основном это были девочки, и все симпатичные. Ни одну из них, правда, в белорусском национализме обвинить было нельзя. А вот Валера в своём Рахове, похоже, воспитывался под западенским уклоном. Или перегибом.

 Никак нет,  сказал Валера.  Перегибов у меня нет. Между прочим, у нас в Киеве родился знаменитый лингвист Иллич-Свитыч. Не слышала?

 Слышала,  сказала Людмила.  Кажется, он умер совсем молодым.

 Погиб в тридцать с небольшим лет,  полушёпотом сказал Валера и оглянулся по сторонам.  Занимался праязыком. А сам знал больше ста.

 Чего больше ста?  спросил я.

 Языков. Гений! Карпатский диалектологический атлас составлял. Но главное восстанавливал праязык. Слыхал о таком?

 Никак нет,  отчеканил я, вслед за Валерой превращаясь в воспитанника воинского городка.

 Человеку такое не под силу,  сказала Людмила.  Потому и погиб.

 Кожедуб, идите сюда!  позвала Татьяна Николаевна, смахивая с подбородка крошки.  Каравайным обрядом не хотите заняться?

 Нет,  сказал я.  Дед Ефим мне одну солдатскую песню спел.

 Одной она в этой экспедиции так и останется,  усмехнулась Татьяна Николаевна.  А каравайный обряд дошёл до нас из глубокой древности.

 Соглашайся,  толкнул меня своим мощным плечом Валера.  Это хорошая тема для диплома.

 И для диссертации,  поддержала его Людмила.

Я обречённо вздохнул. Как позже выяснилось, конформизм вместе с неспособностью к английскому языку были главными моими недостатками.

Перед отъездом я заскочил к деду Ефиму.

 Выпивать будемо?  спросил он.

 Нет!  решительно отказался я.

 Дак за отъезд!  удивился он.

 Тем более. Ещё развезёт по дороге.

 Ну, як хочешь. Но при твоей работе без горилки не обойдёшься.

 Почему?

 А кто же просто так спевае? Дитя, к примеру, покрестили, привезли из церквы в хату, сели за стол, выпили и заспевали. Закон жизни.