Оба засмеялись, приветливо кивнули подошедшему туристу азиатской внешности и направились к выходу. Турист направил объектив своей шикарной камеры на картину. Восторженно приговаривал на японском, щелкая затвором.
Смысла его слов Юля не понимала, она вообще кроме «харакири» по-японски ничего не знала, но по тону догадалась: он говорит что-то очень хорошее в ее адрес. Растерянно посмотрела на Германа, тихо стоящего рядом. Он развел руками и улыбнулся: как-то так
Спасибо! одними губами, почти беззвучно, прошептала она. Отвернулась, пряча вдруг навернувшиеся, совсем некстати, слезы. В этот момент Юля почувствовала безграничную благодарность к этому малознакомому человеку, давшему то, чего ей так не хватало всегда уверенность в себе!
***
В кафе было уютно. Они пили кофе и разговаривали. Непринужденно, как старые знакомые.
Герман, хочу извиниться перед тобой. За свою грубость. Сегодня утром и тогда, зимой. Юля отпила ароматный напиток из маленькой чашки.
Не стоит! Сам виноват, засмеялся он. Знаешь, а ведь тогда меня выкинули из маршрутки. На следующей остановке.
Как?! Юля поставила чашку и уставилась в изумлении. За что?!
Да там такой скандал поднялся! Женщины, которые наш разговор слышали, обозвали меня бездарным маракой, альтернативно одаренным и слепошарым. Подняли хай, типа взял девушку такую симпатичную уродиной обозвал. Обещали из меня Ван Гога сделать ухо оторвать. Там такое началось! Ну, не выкинули, конечно, я сам вышел. От греха подальше
Посетители кафе смотрели на смеющуюся пару: он с модной трехдневной щетиной и кудрявой шевелюрой, она привлекающая к себе внимание своей нестандартной внешностью. Необычная. Интересная. Завораживающая. Уверенная.
Детские игры
Пепельница, полная окурков. В кухне сизый дым, с которым не справлялось даже настежь открытое окно. Игорь, обхватив голову, в сотый раз смотрел на записку. Ровным почерком жены было написано:
«Игорь! Ухожу от тебя. Люблю другого. Знаю, что мой поступок трудно понять, тем более простить, но и скрывать не имеет смысла. Давай просто разведемся и закончим на этом.»
Игорь решительно скомкал записку и сжег. Прикурил новую сигарету.
На кухню вошла четырнадцатилетняя дочь Ира. Закашляла, замахала руками.
Пап, мы же договаривались: куришь только на балконе!
Да-да, рассеянно кивнул Игорь, затушив сигарету. Ты почему не спишь?
Не знаю, не спится. Ты о маме думаешь, да?
Игорь не ответил, глядя на догорающий в пепельнице тетрадный листок. Дочь присела рядом, подперла руками подбородок.
Мама совсем нас бросила, да? спросила она.
Наверное. Ты же читала записку, пожал плечами он. Ладно, иди спать. Мне еще подумать надо, как дальше жить
***
Василич, дай отгул на среду, а? Мне в суд надо развожусь, Игорь в засаленной робе стоял перед бригадиром. Тот сочувствующе смотрел на него, будучи в курсе его проблемы.
Ребенка кому? хмуро поинтересовался бригадир. Матери, однозначно! Наши суды это это такие суды!
Увидим, пожал плечами Игорь. Жена говорит, не возражает, если Ирка со мной останется.
Не возражает? переспросил Василич.
Василич, чего ты хочешь? устало спросил Игорь. Чтобы я тебе прямо сказал, что жене все равно на нее? Это так, и что?
Ладно-ладно! примирительно поднял руки бригадир. Главное, что сама дочь думает по этому поводу.
Со мной хочет остаться! уверенно ответил Игорь.
Игореха, давай-ка, возьми отгулов денька три-четыре! Попьешь, погорюешь, тебе надо. Я сам через это проходил, тоскливо было на стенку лез!
Спасибо, Василич, не нужно. Мне пить некогда, мне дочь надо воспитывать. А отгулы я приберегу для более подходящего случая. Спасибо еще раз!
***
Выйдя из лифта, Игорь вдруг отчетливо почувствовал запах дыма. Торопливо открыл замок, ворвался в квартиру. Ломанулся на кухню.
Уф! Ирка, тебя выпороть мало, разве можно так отца пугать?!
Дочь, завернувшись в фартук, пекла блины.
Пап, привет! А я блины пеку! гордо объявила дочь, вся перемазанная мукой.
Я заметил, улыбнулся Игорь. И как, получается?
Сложно сказать дочь задумчиво почесала нос. Надо пробовать.
Блины были страшные и сухие. Но Игорь мужественно ел, не забывая нахваливать дочкину стряпню. Положение спасал крепкий горячий чай.
Ира сидела и с гордостью смотрела на жмурящегося от удовольствия отца.
Ирка, поехали к бабушке на летних каникулах? Я отгулы возьму. Отдохнем, накупаемся, да и бабушка соскучилась, предложил Игорь.
Па. Мы обязательно поедем к бабушке, но в следующий раз. У меня есть другое предложение, деловито и как-то очень по-взрослому сказала дочь.
Даже так? удивился он. Слушаю.
Тебе надо жениться, ответила дочь.
Игорь чуть не поперхнулся сухими блинами.
Чего?!
Пап, мама ушла год назад и возвращаться, судя по нашим телефонным разговорам, не думает. Говорит, что счастлива и без нас. Ты до сих пор один. Тебе надо жениться.
На ком? Я целыми днями на работе, мне знакомиться некогда, возразил он.
Я уже нашла тебе подходящую жену, невозмутимо ответила дочь.
И где? хмыкнул он. Нашла ее где?
Недалеко. В школе. Наша учительница по истории. Красивая и умная. И молодая. Моложе тебя.
У красивых и умных есть свои мужья. И вообще, что ты в этом понимаешь?! Сопливая еще.
Сопливая-несопливая, но вижу, как тебе плохо одному, приговаривала Ирка, ковыряясь в своем телефоне. Вот ее фотка! Смотри и плачь!
Она протянула ему свой смартфон.
Ну да. Симпатичная, согласился он, глядя на стройную женщину в строгом платье на фоне школьной доски. И что дальше?
Дальше? А дальше ты с ней знакомишься!
А если не понравлюсь? Игоря вся эта ситуация стала забавлять.
Думаю, понравишься. Я все устрою, заверила дочь.
Что за детские игры и глупости?! Устроит она И с чего ты решила, что она одна?
Знаешь, к кому ушла наша мама? К ее мужу! Вот!
Кружка с горячим чаем выскользнула из дрогнувшей руки Игоря.
***
А это что такое?! возмутилась дочь, глядя на его ногти.
Так, не отмывается никак. Въелось за столько лет. Я все-таки не в офисе работаю, оправдывался Игорь.
Папа, блин! Пойдем, я отмою, Ира потащила отца в ванную, где щеточкой за десять минут привела его ногти в порядок.
А теперь иди одевайся! Ольга Васильевна придет через полчаса, командовала дочь.
Игорь послушно поплелся в комнату.
Много не пить, анекдоты свои дурацкие не травить! приказным тоном крикнула дочь из кухни, где накрывала на стол.
Ты покомандуй тут еще отцом! улыбнулся Игорь, завязывая галстук.
***
Игорь был в ударе. Много шутил, смеялся, красиво ухаживал, говорил комплименты. Ольга Васильевна, которую в школе знали, как чрезвычайно строгую историчку, сейчас просто расплывалась от счастья и умиления. Смеялась над его шутками, охотно поддерживала разговор. Ира смотрела на них и откровенно радовалась. В общем, начало знакомства было весьма оптимистичным.
В конце концов, Игорь предложил съездить втроем на море. Ольга Васильевна легко согласилась, а Ирка вообще была в восторге она ни разу не была на море!
Посидев с ними ради приличия часик, она незаметно ушла в свою комнату. Слушая их смех за стеной, улыбалась. Всем хорошо: и папе (что, безусловно, в приоритете), и Ольге Васильевне (что тоже немаловажно), и ей, потому, что с историей у нее нелады! Ей грозил законный трояк за год, поэтому надо учить, исправлять, а так не хочется. А теперь даже и не придется! Наверное
Как там папа сказал: детские игры и глупости? Ага, щас! Стратегия!
Ее звали Анзурат
Кто она? спросил прапорщик Зимин, старательно накручивая синюю изоленту на магазины.
Гражданская, сержант подошел к жестяному баку, зачерпнул алюминиевой кружкой теплой, вперемешку с песком, воды. Протянул девушке. Та кивнула и, приложив руку к груди, взяла кружку.
Она по нашему-то шпрехает? Зимин вынул из подсумка еще пару магазинов. Взял изоленту, подцепил грязным ногтем край.
Она еще вас научит, товарищ прапорщик, усмехнулся сержант.
Ты, Старцев, не умничай, тебе не идет. Особенно со старшими по званию, беззлобно ответил прапорщик.
Да, я говорю по-русски, ответила девушка. Чисто, без малейшего акцента. Посмотрела на сержанта и протянула пустую кружку. Спасибо.
Ты не афганка, так? удивленно спросил прапорщик, посмотрев на ее мешковатое одеяние, затем в смуглое, красивое лицо.
Нет, я таджичка.
А что советская женщина делала в кишлаке, полном душманами? подозрительно прищурился Зимин.
Я медсестра. В кишлаке госпиталь был наш. Моджахеды пришли, советских всех вырезали, а меня местные спрятали. Потом десантники ваши появились, она кивнула на сержанта. В ее больших черных глазах выступили слезы, она прикрыла лицо руками и беззвучно заплакала.