Меня от тебя тошнит, уронила я, смотря ей в глаза. Вон из моего дома и из моей жизни. Я больше никогда, никогда не хочу тебя видеть, слышишь? Уходи. Я уронила ведро на пол и покачиваясь, вышла из комнаты.
Отец стоял в коридоре. По его лицу было видно, какую боль принесло ему это крашеное в вечно рыжий цвет чудовище. Мой папа очень добрый, он всегда старается найти в человеке положительные качества, и даже мать за столько лет брака не смогла его испортить. Он хотел было что-то сказать, но резко замолчал и удручённо качнул головой.
Пошли, пап. Я взяла его под руку и потянула вниз.
Куда? шёпотом спросил он. Нам надо ещё этих, он поморщился, выгнать. Дай мне поговорить с Петти и её гостями.
Нет, твёрдо ответила я. Не марай руки об это. Не надо. Они сильные, здоровые и всё ещё пьяные мужики. Я не хочу, чтобы ты пострадал.
Но это мой дом! вскипел отец, выдёргивая руку и вновь устремляясь к своей комнате. Я не позволю каким-то обдолбанным
Слышь, Пет. Любовник матери выполз в коридор в одних джинсах и почесал объёмный живот. Я не понял, это что за дрыщ здесь распетушился?
Покиньте мой дом сию же минуту, твёрдо сказал отец, загораживая меня собой.
Ты чё за хрен? прищурился мужчина. Ща за базар отвечать будешь. Дик! Он опустил пудовый кулак на дверь моей комнаты. Поднимай задницу! У нас тут хозяин объявился.
Матео, хватит! Мать ухватилась за огромную руку и почти повисла на ней. Вам действительно пора. Сейчас уже почти полдень, а ведь ты сказал, что в одиннадцать у вас была встреча назначена.
Ах ты, бес рогатый! Он бросился в спальню и уже через минуту вылетел полностью одетым.
Следом за ним подтянулась и вторая парочка. Женщина была явно не первой свежести. На измождённом и опухшем лице ещё оставались следы ударов, выжженные красной краской волосы скатались в колтуны и торчали в разные стороны. Осмотрев меня с головы до ног, она только хмыкнула и, проходя мимо, шлёпнула мать по заднице.
Серьёзно? Я не знала, что она может опуститься до подобного. Пока мамины друзья собирались и уходили, я стояла столбом и прожигала стену мрачным взглядом. Сил на то, чтобы посмотреть ей в глаза, у меня уже не было.
От грохота двери я вздрогнула. Мама подошла к перилам и осмотрела разгромленный дом. По её припухшим губам скользнула виноватая улыбка.
Ди, прости. Я немного погорячилась с вечеринкой. Вылетевшие из её рта слова лишь больше разозлили.
Значит, в её понимании, вот это всего лишь вечеринка?!
Проваливай, выдохнула я, и пошла собирать любимое бельё.
Я больше никогда не смогу на нём спать.
Диана! Мать дёрнулась и ухватила меня за руку. Подожди! Я ведь приехала, чтобы помириться!
Не трогай меня. Я с отвращением посмотрела на её пальцы и скривилась. Не тронь меня своими грязными руками. Потаскуха. Вывернувшись, я сорвала со стены её портрет и швырнула на пол первого этажа. Послышался звон разбитого стекла. У тебя больше нет дочери.
Всё, что происходило дальше, больше походило на какой-то сон, даже кошмар. Отец помог Петти собрать вещи и проводил до остановки. Воспитание снова не позволило ему просто выкинуть её за порог. Я же сидела на полу в своей комнате и плакала, собирая в пакет мусор, который ещё неделю назад был моими любимыми и дорогими сердцу вещами.
Глава 6
Мисс. Мисс, вам плохо? Стюардесса аккуратно тронула меня за плечо. Вы в порядке, мисс?
Что? Всё ещё плохо соображая, я повернулась к девушке и выдавила улыбку. Всё хорошо, не волнуйтесь. Просто приболела.
Если вам потребуется помощь, пожалуйста, сразу зовите.
Кивнув, я снова отвернулась к иллюминатору
Она без денег, сказал, вернувшись отец. Совсем. Последние потратила на эту поездку.
Мне всё равно, бросила я равнодушно. Я поставила у входной двери ещё один большой пакет мусора. Пап, у меня самолёт через 2 часа, надо успеть привести дом в порядок до отъезда.
Диана, у твоей матери нет денег на обратный билет, вздохнул отец, забирая у меня швабру с ведром.
Я же сказала, у меня больше нет матери, а если ты о той женщине, то пусть найдёт работу. В её возрасте полезно сменить обстановку и заняться чем-то принципиально новым.
Ди
Я больше не хочу это обсуждать. Лучше скажи, что ты подарил Риган. Я видела, как она смутилась. Я усмехнулась, стараясь стереть из памяти вид голой Петти Джонс.
Да ничего такого. Отец смущённо почесал затылок. Я просто увидел браслет красивый и подумал, что ей он точно придётся по вкусу.
А что за браслет?
Четырёхлистный клевер на цепочке. Они же ирландцы. Отец смутился ещё больше и покраснел.
Когда я выходила из дома, видела неподалёку красный чемодан, очень похожий на тот, что был у неё. Вспоротое брюхо зияло девственной чистотой. Кто-то явно поживился брендовыми вещами, устроив себе подарок на Рождество. Самой Петти нигде не было, ну, оно и к лучшему, потому что ничего хорошего я этой женщине больше сказать не смогла бы. Единственное, что меня беспокоило в последние полчаса, так это то, что таксист опаздывал, а время вылета, меж тем, стремительно приближалось. Плана действий у меня не было. Если вчера я ещё была уверена, что в Лос-Анджелес мы полетим вместе с отцом, то сейчас в ушах звучал вкрадчивый голос собеседника.
Что мог натворить Майлз за то время, что прошло после выписки? Разве Нэнси не должна была забрать его или, в крайней случае, отправить домой, к приёмным родителям?..
Стюардесса иногда проходила мимо, задерживалась на мгновение, чтобы заглянуть в лицо. Я настолько плохо выгляжу? Что ж, неудивительно. Утреннее приключение лишило равновесия и опоры.
Папа, кстати, просил забрать Брая в Ванкувер. Зная брата, я могла с почти стопроцентной точностью сказать, что он не поедет. Если его что-то заинтересовало, то хоть верёвкой привяжи, а всё равно сделает по-своему. Вроде бы, в последнее время он жил у Томаса Заехать и забрать?
Уважаемые пассажиры, просьба пристегнуть ремни и вернуть столики в исходное положение. Наш самолёт скоро приземлиться в аэропорту Лос-Анджелеса.
Больше года назад подобное сообщение значило для меня свободу от оков прошлого. А сейчас? Надежду на будущее?..
Шасси коснулось полосы слишком резко и меня дёрнуло вперёд. Выдохнув, я отстегнулась и прошептала под нос:
Это ли не намёк?
Спасибо за то, что выбрали наши авиалинии, улыбнулась стюардесса, когда людской поток направился к выходу.
Телефон запищал едва я спустилась с трапа. Прижав его к уху, я надела рюкзак и поправила спутавшиеся от ветра волосы.
Слушаю.
Вы уже прилетели, мисс Джонс?
Да, слишком резко ответила я. Буду на месте через полчаса плюс минус десять минут. Всё зависит от пробок.
Поторопитесь. У нашего друга не так много времени.
Послушайте! Я вскипела. Почему бы не сказать прямо, что именно вам нужно? Я не общалась с Майлзом долгое время, так почему он вспомнил обо мне именно сейчас?!
Вы всё поймёте, как только мы встретимся. В насквозь пропитанном фальшью голосе мужчины послышалась улыбка.
Отключившись, я ещё несколько секунд смотрела на потухший экран и пыталась понять: что происходит? Нет, конечно я не была уверена в том, что этот человек говорил правду. Помня всё, что происходило со мной год назад, я специально ожидала подвоха, чтобы потом не разочаровываться. Какое-то ужасно гнетущее чувство не отпускало со вчерашнего вечера. Майлз мог попасть в плохую компанию? Мог, ещё как мог. А Нэнси могла бросить брата на произвол судьбы? Вот в это мне верилось уже с большим трудом. Майлз для неё всегда был единственным драгоценным и дорогим сердцу человеком. Неужели она совсем не знает, что сейчас происходит? Или, это всё её рук дело? Но тогда получается что Нет! Я тряхнула головой и уверенно проголосовала. Нэнси сейчас не до меня, у неё карьера на самом пике. Не станет она рисковать новой жизнью из-за мнимого отмщения.
Вероятно, это всё-таки сам Майлз.
Мне повезло. Несмотря на праздничные дни, пробок в это время не было, так что мы домчали за двадцать с чем-то минут. Уже въезжая на знакомую до боли улицу, я сжала пальцы и несколько раз повторила про себя слова собственной молитвы:
"Пожалуйста, пусть сегодня будет такой же обычный день. Пусть меня ничего не беспокоит".
Но едва такси остановилось у дома, я уронила голову на грудь и едва смогла сделать вдох из-за спазма в горле. На дорожке, перед самой дверью, на небольшом бордюре, который отделял проходную часть от маленького цветника сидел человек. Длинные светлые и очень грязные волосы закрывали лицо, худощавое и даже измождённое тело не скрывала широкая футболка, висящая на плечах мешком. На ногах мужчины были кеды, а джинсы явно были не по фигуре. Он поднялся только тогда, когда услышал шум отъезжающей машины. Блуждающий взгляд с трудом остановился на мне. Выцветшие, потерявшие блеск глаза были по-рыбьи холодны и безжизненны, а когда-то пухлые губы покрывала короста запёкшейся крови.