Оле-Виват это и просто развивающийся город. Он продолжает застраиваться, расширяться вместе со своими идеями. И на фоне этого развивается понятие о человеке.
Тезис легко подтвердить, если рассмотреть небольшую, но уже богатую историю «строительства пакетами», как это принято называть. При таком типе строительства не обсуждаются краткосрочные цели и не строятся единичные здания-точки; характернее определять цели по строительству как совокупность объектов, соответствующих определенной тенденции, моде, стилю. Основная такая тенденция одна отказ от малоприятных глазу сооружений, да и всего того, что несет в себе странность, дисгармонию, уныние; отказ от всего грязного, потертого, размытого. Мало кто помнит, что первые объекты Оле-Вивата были не очень-то привлекательны. Нельзя назвать их уродливыми. Но выглядели они безвкусно, а некоторые даже и так, будто смотрели на них через непротертые очки. Что бы ни строили: школы, заводы, офисы, жилые дома, детсады о красоте мыслей не было.
Почему?
Потому что когда-то нужно было просто начать строить город. Еще сто лет назад и о политическом направлении не задумывались важно было создать новое жилое пространство для растущего потока жителей. И вот его создали. Унылость объектов не сильно бросалась в глаза, потому что тогда сильнее, чем сейчас, здания оттенялись зелеными массивами. Самих массивов было много! Лишь на некоторых трассах число объектов зашкаливало, и тогда картина представлялась совсем безрадостной.
Но строительство росло, и таких объектов и трасс становилось все больше. И все они настолько слабо подчинялись какому-то стилю, напротив, унынию, что в уныние скоро стал погружаться весь город. По воспоминаниям жителей, в дождливую погоду Оле-Виват вообще напоминал всеобщего скорбящего.
Возможно, даже и все это явилось причиной принятия современной политики и переориентации на идеологический подход.
Но окончательно город стал преображаться перед появлением Институтов. Собственно, потом они и продолжат преображение как реализацию одной из идей, а в обязанность это вверят старшим планировщикам. Итак, долгосрочная цель строительство по-настоящему привлекательных объектов стала реализовываться. Яркие краски, четкость конструкций, внимание к деталям, широта и высота самих объектов, и при этом простота сооружения вот какие появились ориентиры в строительстве.
В новых условиях человек неминуемо почувствовал себя более комфортно. Он даже стал себя, что ли, больше уважать, ценить. А в научной среде ходила такая поговорка: «Подобное растворяется в подобном, прекрасное в прекрасном».
Так и стало развиваться понятие о человеке. Человека признали гордостью, достоянием, опять же, чем-то прекрасным; поняли, что все, что делается, должно радовать его и пробуждать желание жить; поняли также и то, что для перманентного интереса к жизни человеку необходимы новые идеи, и обязательно чтобы они были доказательны и применимы.
Только где взять такие идеи? Строительство пакетами стало идеей само по себе. Но остановиться на этом все равно что поставить под угрозу интерес к жизни у жителя Оле-Вивата. Житель этот это ведь тот же современный человек, дитя всех времен, ставший независимым, все больше отрекающийся от чувств и менее подверженный страстям. Очевидно, что ему необходимо много идей.
Решением этого ключевого вопроса для идеологического города-государства стало создание Институтов.
К одному из таких Институтов направлялись Рэдмонд и Тэликси. Весь Оле-Виват поделен на несколько районов, и в каждом есть свой Институт. Район, где живут Рэдмонд и Тэликси, называется Молодежным.
Институт Молодежного района находится в северной его части там, где проходит трасса 45, отсекающая от продолжения трассы 23 и 24, идущие прямо, севернее, за железную дорогу и приводящие через эту самую дорогу к району Привокзальному. Таким образом, к Институту можно добраться по трассе 45, которая проходит по всей северной части района с востока на запад и сворачивает на юг; другой вариант для тех, кто живет в Привокзальном районе, двигаться с трасс 23 или 24, но такой вариант уместен разве что для гостевых посещений, потому что сотрудники по установившейся практике обычно работают в тех районах, в которых живут. Третий вариант трасса 58, отходящая от трассы 45 и проходящая параллельно и восточнее трассы 24 (и западнее еще одной железной дороги второй границы района), но с продолжением на юг, однако идти по ней значит прийти в итоге к трассе 45. Такое же окончание маршрута поджидает и тех, кто двинется с юго-западных улиц, так как все они по крайней мере, ближайшие «впадают» в трассу 45.
Рэдмонд и Тэликси выбрали еще один последний вариант: они с портфелями в руках пошли дворами с южных улиц. Это наиболее удобный со стороны столовой путь, а еще он радует обилием деревьев и памятником Смеху в виде невысокого улыбающегося человечка на возвышении по правую сторону, близ трассы 45.
Но ранней весной маршрут оказался не так приятен, да еще осложнен: только вчера прервалась оттепель, и опять начались заморозки.
Позади осталась трасса 46, которую коллеги, конечно, перешли в неположенном месте, и Рэдмонд, едва вступив в последний двор, раз в пятый посмотрел на часы:
Сорок минут! Такого еще не он не удержался и мигом упал на лед, руками цепляясь за воздух.
Тэликси поспешил помочь.
Рэд!..
Проклятый лед!.. выругался Рэдмонд, медленно вставая и выпрямляя спину. Ай!
Ушиб?
Наверно Рэдмонд отдышался и добавил: Это все из-за спешки
После еще некоторой паузы, когда они уже продолжали идти, Рэдмонд разразился:
Знаешь, в этом человек и впрямь как машина. Вечно куда-то спешит, занят, даже отдышаться не успевает. Разве только спит. Бесконечный механизм. А ему все цели дают.
Он заметил, что его коллега остановился.
Ты чего?
Тэликси демонстративно достал блокнот и принялся записывать.
Ты чего, сдурел? Время! закричал Рэд, показывая на часы.
Это же гениальная мысль! возбужденно пробубнил Тэл, бегло делая запись. Что за?.. его ручка явно давала сбой на холоде, он принялся нервно чирикать. Короче, первое доказательство человека как машины готово! воскликнул он. В первый столбец!
Пойдем, вздохнул Рэд.
Тот подтолкнул его, и они двинулись дальше. Тэл еще продолжал что-то писать, покуда они шли. Ручка продолжала его подводить. Тогда он принялся на словах объяснять Рэду, что если человек изо дня в день выполняет схожие операции, например, по работе, то он превращается в автомат, и таким образом теряет чувственность. Рэд, может, и соглашался с ним, но был слишком озабочен временем.
Вот наконец они миновали возвышение справа, на котором стоял улыбающийся человечек. Они успели потереть ему на счастье нос. А впереди перед коллегами через сучья деревьев вдоль тропы открывалось синее здание Института.
IV
Оставалось только перейти трассу 45. Но здание Института уже блестело в своих синих стеклах, коими было отделано со всех сторон. Этот стиль соответствует тенденции строить только привлекательные объекты их так пакетами и строили. Они считаются геометрически правильными, четкими, яркими, блестящими; в Молодежном районе их особенно много.
Институт шириной походит на стандартную школу, а ввысь тянется на четыре этажа; многие наслышаны о его глубоких подвалах. По бокам от здания вспомогательные помещения, в один этаж, а слева к ним примыкает еще стоянка для машин. Позади Института располагаются различные склады и зеленые массивы, которые тянутся так до самой железной дороги.
Простейший путь внутрь Института аккурат посередине, но Рэдмонд и Тэликси, перейдя трассу 45, направились сразу к левому крылу и, обогнув угол, пошли вдоль стоянки. Здесь они увидели в очередной раз две платформы неясного цвета, с характерным оттенком ржавчины, наклоненные под небольшим углом. Располагались они в черте стоянки и заметно возвышались над всеми машинами. Никто точно не мог сказать, для чего здесь эти платформы, но главное: как они вообще уцелели при всех существующих тенденциях?!
Рэдмонд и Тэликси об этом едва ли сейчас думали они воспользовались тем, что со служебного входа в левом крыле, куда пускают только по пропускам, можно легко проникнуть на второй этаж и дойти до зала; еще минута и они стояли у больших ярко-красных кожаных дверей.
Отсюда ясно слышался громкий низкий голос. Грегор Лерой, нет сомнений, директор Института; лет около пятидесяти пяти, среднего роста, брюнет, с усами и бородой.
Началось уже выругался Рэдмонд.
Лерой традиционно открывал собрания Института. Они проводились четырежды в году, и на них присутствовали все без исключения сотрудники. Значимее были только межинститутские собрания, по два в год, но в них участвовали только администрации всех Институтов и составы профессоров.
Давай аккуратно, шепнул Тэликси.
Да знаю, буркнул Рэд.
Только кожаные двери помогли коллегам бесшумно войти в зал. И все же, когда они пробирались к первым приглянувшимся пустым креслам, их услышали. Здесь произошли некоторые столкновения взглядов, только и всего. Затем Рэд и Тэл аккуратно сели и чуть не замерли. Тэл лишь аккуратно достал свой блокнот с ручкой, Рэд специальный планшет и электронный карандаш.