Привет! Слава Богу, все вернулись, сказала Мэри, имея в виду, и Боги тоже, который шёл за мной.
Здесь в их новой репетиционной базе в Сокольниках было просторно и тихо, когда они не играли, заброшенный склад игрушек они выкупили совсем недорого. Мы склад-то этот с Боги нашли не сразу, он даже за руль моего прекрасного Porsche сел сам.
Ты прекрасно делаешь почти всё, но водишь ты ужасно, сказал он, пересаживаясь на водительское сиденье.
Просто я давно не упражнялась, пока по щелям пряталась, сказала я немного смущённо. Ты-то когда водить научился?
В Америке без машины почти невозможно, можно квартиры не иметь, но не машины.
У тебя права международного класса?
Ну, вроде того, ответил Боги с улыбкой, мягко трогаясь с места.
И сюда мы приехали, потому что «МэМи» вернулись с гастролей, на которых были с самого ноября, и всего произошедшего не только не знали, но и не подозревали, я сказала Платону, чтобы он ни в коем случае не проговорился Володе о том, что на самом деле случилось со мной.
Ты чего боишься, что он возьмётся мстить или, напротив, отвернётся с отвращением?
Отвращение? Это вряд ли, до сих пор ничто не внушило ему отвращения ко мне Он глупостей может наворотить сгоряча.
Ты прямо как заботливая мамочка, усмехнулся на это Платон.
Ну что делать, по-нормальному мне не удалось, так приходится становиться мамочкой моим любовникам. Сублимация, Платоша сказала я, а Платон хохотал от души. В последнее время, с тех пор как вернулся Боги, и всё разрешилось, у всех было повышенное настроение.
Вот и сейчас я намеревалась выступить в роли такой вот «мамочки» и для Володи, и для Боги. «Рок и мода» напирал со всех сторон, со мной, как с прокажённой не хотели работать западные партнёры, после статеек Оскара, со мной разорвали все контракты, исключили из топ-моделей, из сотни самых красивых людей мира и прочее, и прочее. Несколько дизайнеров позвонили лично и сказали вроде: «Ты извини, мне вообще-то всё равно, имеешь ли ты отношение к мафии, но прошлым летом Джанни убила мафия, так что теперь всё это слишком плохо пахнет. Ты пойми, и не обижайся, но». Я не обижалась, но было противно. Поверили первому же навету, нет бы, сказать: «Мы знаем её, ничего подобного не могло быть»
Впрочем, на родине слава моя возросла в тысячу раз. Если до того меня знали единицы интересующихся модой, то теперь, благодаря сначала отвратительным репортажикам, а потом опровергающей серии Платона, точнее не его, а его подруги Лены Свирс, я стала знаменитостью. Заметная внешность бросалась в глаза, на улицах останавливали вопросом: «Вы Татьяна Олейник?!», даже автографы брали несколько раз. И в нашем фестивале «Рок и мода» хотели участвовать все российские рок-группы, и все наши дизайнеры. А вот что касается западных, получалось неоднозначно. Я договорилась со спонсорами и организаторами, что моего имени не будет под контрактами, и в показах тех, кто не хочет моего присутствия, я тоже участвовать не буду. На это Марк сказал:
О-о, хитрецы, они «обуть» тебя хотят. Я не дам пользоваться тобой исподтишка и ещё не платить за это. Я вместо тебя подпишу всё, не думаю, что кто-то будет против моих миллионов и моего имени. К счастью ты прославилась под псевдонимом.
Верно, так и получалось, моделью я стала ещё под девичьей фамилией, так что кое-кто при желании может сделать вид, что Марк Лиргамир ко мне отношения не имеет.
Эти паршивцы ещё неустойки нам в судах заплатят. Твоё имя полностью чисто и адвокаты, которых я нанял, это докажут. Так что те, кто в одностороннем порядке разорвал контракты с тобой, раскошелятся. Лишили тебя любимого дела, пусть платят.
Я была благодарна ему за это. Карьера модели не бесконечна, и уйти на взлёте мечта каждой, но кто это делает? Все дожидаются, когда их просто перестают приглашать на показы и съёмки. Мне не повезло и повезло одновременно.
Между прочим, пару дней назад позвонили с Мосфильма, предложили сниматься, даже прислали сценарий фильма. Так что после испытаний всё стало поворачиваться ко мне солнечной стороной. Правда, сценарий я ещё не открывала.
А сегодня мы с Боги приехали сюда, наконец, на новую репетиционную базу, роскошную по прежним меркам. Помещение было вроде того, что было у ребят в Питере когда-то, бывший заводской склад. Мне понравилось с первого взгляда, было очевидно, что им хорошо здесь, кажущийся странным на первый взгляд порядок, тоже был в духе их компании, их «МэМи». Надо сказать, я с первого взгляда заметила, что все четверо ребят очень близки, как семья. И нас с Боги сейчас встречали как дорогих родственников, долго бывших в отъезде. Володя подхватил меня в объятия, оторвав от пола, покрытого какой-то резиной.
Наконец-то Господи, Танюшка, ну ты бы хоть бы звонила прошептал Володя, прижимая меня к себе.
Мне стало стыдно, наверное, я могла бы звонить, но как было звонить Володе при Валере? Делать вид, что это нормально или лгать обоим? Я не умела никогда
Я не позволила Володе целоваться взасос, отклонившись немного, при Боги мне сегодня это было неловко, но Володя и не подумал расстраиваться или ревновать, улыбался, погладив по щеке. Потом переключился на Боги, пожал ему руку и даже похлопал по плечам со словами:
Ну, Борисыч, задал ты нам тут жару своим путешествием. Марк с ног сбился разыскивать!
Все засмеялись, взялись обнимать и дружески толкать его в тугие плечи, искренне радуясь. Правда, все были рады счастливому окончанию этой истории едва ли не больше меня. Боги улыбался немного смущённо и снисходительно, он был больше всех, ростом Володя был с ним вровень, но намного тоньше. Я не могла не улыбаться, глядя на них. Я очень рада видеть их всех, снова работать как раньше, да даже просто ходить спокойно по улицам, не думая, что меня ищут.
Всё, что произошло, я заставила себя не прятать или не думать, нет, после того, как Марк вынудил меня всё рассказать, из меня будто вышел гной, будто всё, что случилось, просто оставило меня. Опустошило несколько, я много думала, как человека легко убить, человек, такое чудо, такое совершенное творение, восхитительное и неповторимое, и убить его можно даже не прилагая усилий. Как легко унизить. Как легко лишить свободы, здоровья Почему люди делают это друг с другом? Почему поддаются Злу?..
Я не думала больше о Никитском, я не сомневалась теперь, что высшие силы сами, без нашей помощи покарают его, так что я не только не хотела мести, я вообще перестала думать о том, что было. Только так и можно жить дальше, потому что говорить себе каждый день, что мне всё это за то, как я живу, за то, что грех будто бы норма для меня, было невыносимо. Моя жизнь солилась именно так, пусть я строила её и строила уродливо, как странный дворец из кубиков, но я не могла убрать ни одного кубика из этого «дворца». Он не был в равновесии, нет, но попытайся я менять что-то, стало бы только хуже, потому что счастливее точно никто бы не стал
Работа над сценографией пошла быстро, все были вдохновлены и встречей и удачным разрешением моего дела. Облегчение и будто предвкушение весны овладело всеми. Фестиваль в этом году был предварительно намечен на март, так что мы сами будто уже перенеслись туда. Да и время опять понеслось быстро.
Когда Марк узнал о том, что мне предлагают роль в кино, улыбнулся, немного снисходительно:
Да, западники шарахнулись, а нашим будто не в дерьме изваляли, а мёдом намазали.
Я пожала плечами:
Что русскому хорошо, немцу смерть.
Марк засмеялся, приобнял меня, привлекая к себе на колени, он сидел за столом, в его кабинете было уютно, большой стол, книжные полки во все стены, отчего комната каталась выше остальных, мне нравилось приходить сюда к нему, когда он устраивался здесь со своими делами, я приходила с книжкой и садилась на глубокий и толстобокий кожаный диван. В первый же раз я спросила его, не помешаю ли я ему. Марк поднял голову и улыбнулся мне: «Радость моя, ты меня вдохновляешь, а не мешаешь. Конечно, лучше бы я писал твои портреты, чем занимался тем, чем занимаюсь, но ты вдохновляешь меня на всё». Вот и сегодня я пришла к нему, сидевшему здесь с обеда, чтобы рассказать о своих делах и побыть с ним. И на мою поговорку он ответил:
Верно говоришь, и подвинул мне позавчерашний номер «Times», ему привозили, с тех пор как Оскар стал выпускать свои статьи обо мне, Марк озаботился тем, что получал западные издания, и в интернете просматривал новости несколько раз в день.
Я прочла заголовок, не на первой полосе, нет, где-то в середине и не самым крупным шрифтом: «Самоубийство известного журналиста Оскара Фредриксена».
Что это? вздрогнула я.
Возмездие настигает всех.
Ты это сделал?
Марк засмеялся.
Ну, Танюшка, у меня, конечно, безграничные возможности, но перемещаться из Москвы в Лондон и обратно так, что ты этого даже не можешь заметить, не могу даже я.
Ладно идиотничать, Марк, ты же понимаешь, о чём я говорю, поморщилась я.
Он перестал хихикать и обнял меня, притянув мою голову, и прижав к своей, и сказал очень негромко:
Нет, Танюшка, я не трогал его, но я рад, что он
Не надо так говорить, Марик, грех.
Ну, я как бы атеист, сказал Марк.