А теперь нет больше ни этих глаз, ни голоса, ни серебряного перезвона, вторившего движениям её тела. Нет ни Алики, ни Пашки, которые могли бы разделить с ним боль, как делили все до его поездки в Штаты.
И почему они не сообщили ему?
Что бы ни случилось, какие бы обиды между ними ни встали, об этом они должны были сказать!
Из прихожей послышался щебет дверного звонка. Матвей опомнился, заморгал, чтобы избавиться от влажного тумана в глазах.
Все посмотрели на него. Сначала Матвею показалось, что они прочитали его мысли, но вскоре сообразил им просто интересно, как он встретит Оксану.
Руку всё ещё отяжелял бокал с вином. Он протянул его Любе.
Открой дверь, попросила мама подозрительно миролюбиво. А я пока проверю пирог.
Матвей молча поднялся. Оксана ли пришла или кто-нибудь другой ему было безразлично. Он не торопился. Голова упоительно кружилась, ноги мягко ступали по новому, жутко дорогому полу.
А вдруг это Алика? На секунду Матвей представил, что она вправду стоит за дверью. Может, как-то узнала, что он вернулся, и сама пришла? Одной её улыбки хватило бы, чтобы пережить этот вечер.
Звонок повторился.
Матвей почти поверил, что сейчас увидит любимые рыжие волосы и эту самую улыбку сдержанную, но с особым, страстным послевкусием, и не глядя на экран видеоглазка, распахнул дверь.
Первое, на что упал его взгляд, огромная, поражающая точностью окружностей грудь. Её бы узнал каждый парень в мединституте. Шесть лет она оставалась особой гордостью вуза, приманкой для глупых ботаников, отождествляющих с ней учёбу в медицинском. Следом появились широкие плечи, белокурые пряди на фоне тёмной ткани пальто и чересчур густые ресницы на веках маленьких зорких глаз.
Привет, Матвейка! кинула Оксана и переступила порог.
Матвея раздражало, когда его имя сокращали или как-нибудь ласково уменьшали. Больше не надеясь, что этот вечер что-то спасёт, он улыбнулся скорее своей наивности.
Здоро́во, Ксюнь.
Оксана сняла пальто. Матвей повесил его в шкаф, а когда обернулся, она стояла прямо перед ним и улыбалась, странно растянув губы. Глаза её, словно пальпирующие руки врача, тщательно исследовали Матвея.
А ты похорошел, наконец, заключила Оксана. Что ж, даже не обнимемся?
Она раскинула руки, и Матвей, чуть наклонившись, дал окутать себя тактильными воспоминаниями о студенческом романе, напрочь лишённом нежных чувств.
От Оксаны пахло сладковатыми духами. На искушённый вкус Матвея приторно. Вся она со своей фигурой, запахом, голосом создавала ощущение донельзя заполненного пространства, отчего Матвею не хватало кислорода, а сознание стягивало реальность до размеров, вызывающих приступы клаустрофобии.
Всё такой же худой, сказала Оксана. Но надо же, какой крепкий!
Похлопав его пониже лопаток, она ещё на пару секунд задержалась рядом, потом отступила на шаг.
Небось, ходишь в зал и ничего не ешь. А что угрюмый такой? Неужели не рад меня видеть?
Что ты, Матвей наскоро изобразил на лице улыбку. Конечно, рад.
Вот! С улыбкой совсем другое дело.
Оксана окинула его взглядом с чуть приподнятой бровью, хмыкнула и уверенно направилась по коридору в столовую.
Матвей шёл сзади, вдыхая тошнотворный шлейф духов и глядя сверху вниз на её затылок с примятыми от шапки, темнеющими у корней волосами.
Мама Матвея, улыбаясь, выдвинулась навстречу гостье.
Оксана! Тысячу лет тебя не видела!
Вероника Николаевна! произнесла Оксана, нараспев вытягивая слова. Выглядите просто великолепно!
Они обнялись, прижавшись щекой к щеке. Матвей, на которого уже никто не обращал внимания, вернулся на своё место и хлебнул виски.
Проходи, дорогая, садись, где тебе удобнее, руководила мама, подводя Оксану к столу. Через десять минут пирог будет готов, но я положу тебе горячее. Что будешь пить? Мальчики себе открыли виски, а мы с Любашей вино.
Вино, сказала Оксана, помахав всем собравшимся. Только немного. Мне завтра на работу.
Завтра всем на работу, кроме него, Антон кивнул на Матвея и сделал большой глоток из своего стакана. Халявщик.
Ему можно, ответила Вероника Николаевна, не глядя на Антона. Он пять лет не был в отпуске. Матвей! Налей Оксане вина.
Я только ручки помою, сказала Оксана и быстро вышла в коридор.
Она хорошо знала расположение комнат и не спрашивала, которая из дверей ведёт в ванную.
Ему можно, ответила Вероника Николаевна, не глядя на Антона. Он пять лет не был в отпуске. Матвей! Налей Оксане вина.
Я только ручки помою, сказала Оксана и быстро вышла в коридор.
Она хорошо знала расположение комнат и не спрашивала, которая из дверей ведёт в ванную.
Мама взглядом что-то показала Матвею. Он кивнул, не вникая, чего от него хотят, а когда она ушла на кухню, вздохнул и потянулся за бутылкой вина и пустым бокалом.
Оксана вернулась через полминуты. Стол огромный, овальный и длинный, но уселась она прямо напротив Матвея и, чуть наклонив голову, не сводила с него изучающего взгляда.
Как Матвей изменился, скажите, ребят? промолвила она. Такой стал серьёзный, важный. А взгляд-то какой! Настоящий нейрохирург.
Настоящий разгильдяй! вставил Антон и засмеялся, но все пропустили это мимо ушей.
Мама принесла Оксане тарелку с запечённым мясом и картошкой. Матвей подал бокал.
Принимая вино из его рук, Оксана помедлила и заставила Матвея открыто на себя посмотреть. Ему стало душно, как бывает от слишком тесного воротничка, хотя сейчас верхние пуговицы его рубашки были расстёгнуты.
Спасибо, промолвила Оксана и произнесла громче: За встречу!
Матвей мельком улыбнулся, поднял свой стакан, но лишь пригубил этот виски будет последним на сегодня.
Как у тебя дела, Оксаночка? спросила мама.
Оксана красноречиво вздохнула.
Да какие там дела! Всё работаю. Сейчас, кроме горбольницы, устроилась в частную офтальмологическую клинику. По выходным там принимаю. Теперь-то я женщина свободная, времени полно.
Она бросила на Матвея взгляд едкий, как её духи.
Ты недолго будешь свободной женщиной, уверяла мама Матвея. Вот увидишь!
Надеюсь!
А родители как?
Родители хорошо, Оксана улыбнулась Веронике Николаевне так, как раньше улыбалась преподавателям, но никогда например, Любе или Антону. Ждут вас в гости. Давно вы с Александром Евгеньевичем к ним не приходили.
Саше всё некогда, махнула рукой мама. Целыми днями в больнице. Можно подумать, кроме него там нет врачей! Матвей, подай мне салат.
Приходите, родители будут рады, снова улыбнулась Оксана. Но у нас-то что может быть интересного? Всё одно и то же. А вот человек вернулся из заграницы! она посмотрела на Матвея, подняв ладони так, словно протягивала к столу невидимое блюдо. Расскажи нам про жизнь за океаном, про то, какие люди там живут.
Матвей не хотел ничего рассказывать. Только не им.
Жизнь как жизнь, ответил он. Люди как люди. Сложены из тех же органов. Болеют теми же болезнями.
Ты нам про болезни, что ли, собрался рассказывать? возмутился Антон. Нашёл, чем удивить! Скажи лучше, а правда, что все американцы тупые?
А все русские умные? спросил Матвей, вместо ответа. Я не верю, что ум национальная черта.
Антон ничего не сказал, лишь недовольно скривил губы.
Чем-то же мы отличаемся? спросила Оксана. В плане мышления.
Матвей пожал плечами.
Я бы сказал, что американцы не привыкли думать наперёд. Обычный средний гражданин не видит в этом необходимости. Они живут более расслабленно, что ли.
Я же говорю тупые, отозвался Антон.
Да не тупые они, объяснял Матвей. Просто иначе смотрят на жизнь. Чувствуют себя свободнее. Американцу, например, проще сменить работу или переехать, поэтому они живут с ощущением, что весь мир перед ними открыт. Русский сильнее привязан к месту. И более замкнут. Хотя оно, конечно, понятно. У русского совсем другие условия.
Вечно ты всех защищаешь! с досадой отозвалась Оксана.
А ещё он рассказывает как-то со стороны, вставила Люба. Как будто сам не принадлежит ни к русским, ни к американцам.
Я тоже заметил! крикнул Антон. Да он зазнался! Небось давно себя американцем считает, а нам тут впаривает!
Он уже не мог говорить спокойно. Но Матвей относился к его шуму, как отнёсся бы к слишком громкому голосу медсестры в приёмном отделении.
Нет, не считаю, ответил он и вдруг усмехнулся сам себе. Я уже не помню, кто я. За всё это время кого мне только не доводилось лечить: и мексиканцев, и греков, и китайцев. Кого в Штатах только нет, а белых американцев, кстати говоря, не так много.
И кто из них щедрее? спросила Оксана.
В каком смысле?
Ну кто больше благодарит за помощь? Китайцы, греки или там негры?