Мы, русские, можем и без повода, пациент разразился каркающим смехом. Шучу-шучу. Не пью.
Максим вздохнул. Разговор только-только начался, а он уже устал.
Ну а так, чем занимаетесь?
Даже не знаю, пациент пожал плечами, работаю. Или думаю, что работаю. Сейчас много за что платят деньги, да пользы от всей этой «работы» как будто и нет.
Понимаю. В офисе сидите?
Ах да, эта тесная, как гроб, коробка, в которой торчишь до пенсии либо до нервного срыва, после чего тебя вежливо попросят уйти
Максим закатил глаза, едва сдержавшись, чтобы не зевнуть.
Ты тратишь лучшие годы жизни на непонятно что, а затем наступают эти пресловутые «сроки дожития», и даже близкие отворачиваются от тебя, денег-то в дом уже особо не приносишь. Разве что за наследство какое-нибудь могут пободаться.
Скучная у вас жизнь, раз вы так быстро в ней разочаровались, студент прервал этот поток сознания. Может, я чего-то не понимаю, но мы с вами вроде как ровесники. И я не считаю свою работу бессмысленной и бесполезной. Помощь людям всегда была в цене.
Посмертные почести и статья в газете такая себе награда за жизнь, потраченную на других.
Лучше такая жизнь, чем потраченная в никуда, студент повысил голос, не сдержавшись.
Симеон расплылся в улыбке и затрясся в беззвучном смехе. Отсмеявшись, он вновь обратился к интерну.
В чём-то ты, наверное, прав. Извини, в его голосе звучала нотка издёвки. Каждый выбирает свой путь, исходя из жизненного опыта. Видимо, наш опыт не совпадает.
Выбор зависит не от опыта, а от принципов и характера, парировал Максим с самодовольной ухмылкой. Если ты разочаровался в людях из-за горстки дегенератов, то это больше говорит не о них, а о тебе самом.
Симеон комично выпятил нижнюю губу и одобрительно потряс головой.
Сильно! Правда, хороший панч! и снова мерзко засмеялся. Ну, раз уж ты тоже перешёл на «ты», пока врач не вернулся ты ведь ещё учишься, да? можешь рассказать что-нибудь интересное?
На самом деле, ничего особенного, смущённо начал студент после паузы. Латынь на первом курсе учил, демона в шутку призывали, как видишь, безуспешно
Безуспешно? протянул Симеон, разглядывая ногти на своих пальцах, но, встретившись с интерном взглядом, улыбнулся и махнул рукой. Шучу-шучу! Продолжай.
М-даПару раз, значит, подрался с хулиганами не знаю даже. На самом деле, скучная у меня жизнь. Может, даже скучнее, чем у тебя, Максим подмигнул пациенту.
Трупы уже доводилось видеть?
Да. В «анатомичке».
В психушку на экскурсию водили?
Да-а
Симеон широко улыбнулся, демонстрируя нескладно расположенные желтоватые зубы.
«Твою же за ногу! Не мог ли он видеть меня в «Столичной»?». Максим лихорадочно перебирал лица, отпечатавшиеся в памяти за время практики в психиатрической клинике.
Видимо, все мысли и переживания отразились на лице.
Ой, не могу! Да расслабься ты! Симеон трясся, словно в эпилептическом припадке. Я не из этих! Просто хочу понять, что ты видел, а чего ещё нет.
Откуда мне знать, чего я не видел?
Вот я и спрашиваю. Видел, как человек умирает?
Нет, признался Максим, не жалея, впрочем, об отсутствии такого опыта. А ты?
Пациент прищурился и заговорщически оглядел комнату, насколько это вообще было возможно, не поворачивая головы. То ли убедившись, что в палате нет камер, то ли не найдя их, то ли совершив этот ритуал, что называется, для порядку, Симеон снова улыбнулся студенту.
Рассказать, как это было?
Хотя Максим и не был в восторге от перспективы услышать очередную байку или лагерную страшилку, это всё-таки лучше, чем разговаривать ни о чём с каким-то чудаком. Поэтому интерн пододвинул табурет поближе к койке Симеона и устроился поудобнее.
Валяй!
Просьба
1
Молодой человек! Молодой человек!
Понадобилось несколько мгновений, чтобы осознать, что звали меня. Одиночество притупляет восприятие, и голос должен был пробиться через пелену рефлексии и музыки в голове (я и без наушников могу оградиться от этого мира). Плюс ко всему, я шёл с работы и сильно устал. Даже не от самой работы, а от дороги туда-обратно. Толпа в метро высасывает жизнь, аж в сон клонит.
На другой стороне дороги стояла пожилая пара, довольно симпатичная, если не обращать внимания на морщины: высокий старик в строгом костюме, блестящий сединой на висках, и миниатюрная, улыбчивая, с блестящими глазами бабулька-живчик в бежевых свитере, брюках и туфлях-лодочках. Она махала рукой до тех пор, пока я не пошёл в их сторону.
Вы не торопитесь?.. Простите, пожалуйста. Видите ли, начала старушка, мы приехали за внучкой, забрать её за город. Поле, лес, речка Она не в курсе, это сюрприз. Все говорят ей, что мы не сможем приехать Мы хотим забрать её, но так, чтобы ни с кем не видеться; моего сына удар хватит, если он нас увидит так давно мы не общались Молодой человек, можно, мы вас попросим кое о чём?
У меня нет привычки отказывать пожилым людям. То ли они так убедительно просят, то ли мне попросту жалко их из-за присущей их возрасту немощи. Я молча кивнул, давая понять, что выслушаю просьбу, хотя, признаюсь, высказанное желание забрать ребёнка незаметно от родителей должно было насторожить.
Динка сейчас во-он в том доме, заговорил старик, указывая на четырёхэтажное здание в конце улицы, срединный подъезд, третий этаж Старик не успел договорить, так как его перебила бабушка.
Квартира номер 27. Не могли бы вы подняться и позвать её выйти к нам?
Тут уж я не смог промолчать.
Лол! То есть, вы считаете, что незнакомец, заходящий в чужой дом и зовущий ребёнка выйти с ним это нормально?
Старики переглянулись. Я, конечно, выразился жёстко и даже грубо, но вот реально! Не хотят, чтобы их заметили, втихую вывести ребёнка уговаривают Больше похоже на похищение, а не на сюрприз.
Это не похищение, юноша, произнёс старик, пристально глядя мне в глаза, это освобождение.
***Пап, а мама приедет меня навестить?
Боюсь, что нет.
Мама всё ещё в карантировке?
Да, Динозаврик, ей пришлось там задержаться.
А когда она вернётся?
«Как сказать ребёнку, что мама больше не приедет?» Мужчина понуро опустил голову, словно искал ответ где-то на полу. «Сказать, что она очень-очень далеко? Что надо терпеливо ждать её возвращения?» Он не знал, что ответить. К счастью, в этот момент его позвали снаружи:
Андрей Иванович, можно вас на минутку? Надо кое-что обсудить.
Андрей Иванович вышел за дверь.
Дина неважно себя чувствовала. Голова болела, подташнивало, сил бегать-прыгать не было. Да и не дали бы ей играть сейчас. Все говорили, папа говорил, что нужно пару недель поменьше шевелиться, лежать в кровати, да в целом «поберечь себя» Тогда ей станет лучше. Но шла уже третья неделя, а лучше почему-то не становилось.
«Пара недель сколько это на самом деле?»
Девочке стало плохо, когда они всей семьёй поехали в парк аттракционов. День прошёл чудесно. Маме нанесли на лицо боевой раскрас индейца. Папа чуть не подавился попкорном. В целом, было весело. Вечером же, когда они возвращались, она уснула в машине, а когда проснулась, то уже лежала в этой самой кровати, а папа сидел на стуле, с поцарапанным лицом, грустный и какой-то «помятый». Мамы рядом не было. Папа тогда сказал, что мама уехала куда-то по делам, в ко-ман-ди-ровку.
«Командир-коровка? Как же она носит фуражку, с рогами-то? Ах, у коровок нет рогов, они только у бычков и барашков. И у невезучих пап, как говорила воспитательница».
2
Я вошёл в комнату. Девочка лежала в кровати со страдальческим лицом и забинтованной головой; правая рука бессильно свисала с края, левая покоилась поверх одеяла.
Часы на стене как будто не шли я не слышал тиканья. И не слышал собственных шагов. Слышала ли она их? Неясно, но, по крайней мере, она почувствовала, что больше не одна в комнате. Засопев и скривившись как от неприятного запаха, когда я приблизился в кровати, она открыла глаза.
Ты не папа.
Да, я не папа. А тебе пора.
Чиво?
Тебя. Ждут. На улице.
Ребёнок недоверчиво вскинул бровь, но приподнялся проверить, не маячит ли кто-то в окне, однако всё, что можно было увидеть из кровати, это окна соседнего дома.
О, не-ет, тебе придётся встать!
Изображая на лице страдания Прометея, девочка сползла с кровати и доковыляла до окна.
Мама!!! взвизгнула она и, не обращая на меня никакого внимания, с улыбкой до ушей и выпученными глазами рванула в открытый дверной проём. Мне оставалось лишь последовать за ней.
Спустившись и выйдя из дома, я увидел, что все: старики, девочка и некая женщина, которая, надо полагать, и есть «мама», в сборе.
Я тоже рада тебя видеть, Диночка, золотко моё! женщина заключила свою «золотку» в капкан объятий и подняла глаза на меня: «Спасибо!»
Спасибо, молодой человек, старушка будто бы озвучила её мысли. После этих слов все четверо собрались в кучку, словно собираясь сделать семейное фото.