Ты, мать, давай-ка не реви.
Мой милый Януш погибнет! Я не успею помочь ему! Нет у возлюбленного моего бессмертия, заливалась слезами эльфийка, пощипывая пнистую кору. Пень морщился и кривился ему не нравилось такое бесцеремонное обращение. Черт тоже морщился и кривился.
Ладно, ладно уж Сейчас глянем, где твой Януш прохлаждается. Но в обмен хочу мнэ ну, вот, например, то вино, которое ты за стенкой припрятала. Дорогая штучка, «Кагор» называется.
Все, что угодно! закричала эльфийка, размазывая по лицу слезы и вынимая из заначки бутыль с изображением монаха в черной схиме.
Черт щелкнул по бутыли когтем, довольно хмыкнул и сразу же исчез. Чтобы вернуться через полчаса к бледной страдающей эльфийке с дурными новостями.
Ну, там это В замке графа Мордакулы он, в клетке для ужина На вот, мать, пригуби.
Черт сочувственно откупорил «Кагора», даже принялся шарить глазенками по разрушенной ресторации в поисках винного бокала все ж для дамы из горла пить не пристало, но Галаэнхриель это уже не интересовало. Весь облик ее преисполнился решимостью, зажглись в изумительно прекрасных глазах опасные огонечки, а маленькие пальчики сложились в кулачки.
Я иду туда, сказала она и отправилась в свои комнаты, собираться.
Ну ты, мать, даешь Помрешь же вместе со своим Янушем! У тебя магии не хватит даже с одним вампиром разобраться!
Но Галаэнхриель его не слушала. Она копалась в залежах своего инвентаря. У нее, как у светлой княгини, запас всяческого барахла был внушителен, а размер сумки неограничен.
К закату перед наполовину расколотым зеркалом (это стараниями Зои Валерьяновны в него прилетела лысая Медуза) стояла не светлая княгиня, нет. Перед зеркалом стояла темная богиня, прекраснейшая и опаснейшая.
Под расстегнутый некромантский плащик эльфийка надела маленькое черное платье с потрясающим декольте. Наряд эльфийка дополнила парочкой кожаных девайсов типа ожерелья и
браслетов в виде сложных ремней. Потемневшие до русого цвета волосы завязала в высокий конский хвост, вплетя в него несколько красных и черных прядей. Губы накрасила бордовой помадой, а глаза по-кошачьи подвела черной тушью. Кисти рук она по примеру современных суккубок разрисовала сложными узорами, ногти накрасила черным лаком с ядом гюрзы, а на ноги надела шикарные босоножки с ремешками вокруг щиколоток.
Пахло от эльфийки духами «Соблазнение инкуба» старый еще флакончик, приобретался во времена любовных отношений с Темным Лордом (чтоб его только инкубы и соблазняли).
Но главным было не это. В ярко-синих глазах эльфийки появился дурной блеск, в движениях соблазнение в чистом виде, в походке развязность и вызов.
Галаэнхриель покачнулась на шпильках, решительно сделала глоток из бутылки и приказала черту, прищелкнув пальцами:
Перенеси-ка меня, мой рогатенький дружок, к замку Мордракулы. Я знаю, ты можешь, хоть и очень не хочешь.
Черт, находясь под впечатлением от увиденного, даже не назвал по сложившейся дурной привычке эльфийку матерью. У него просто язык не повернулся. И без единого дурного слова черт подчинился. А как тут не послушаешься, когда такая женщина просит? Конечно, для черта такая магия простой не была, выкачивая из него энергию на раз-два, но разок можно.
Спустя четверть часа в ворота замка графа Мордракулы деликатно постучались.
Привратник следил за солнечным диском со все нарастающей тревогой. Он знал, что как только вампиры вылезут из своих гробиков, ему настанет конец. Последняя жизнь до капли крови уйдет в рот какому-нибудь клыкастому придурку, и на этом закончится его бесславная жизнь.
Руки, связанные за спиной с большим опытом и с применением заклинания, были бесполезны. Сбежать не выходило, кастовать заклинания было совершенно невозможно, рядом с его клеткой не было ничего ни камушка, ни веточки, только утоптанная земля с каплями въевшейся в нее крови.
Привратник огляделся еще раз, стараясь хоть за что-то зацепиться взглядом. Клетка для одного на небольшом возвышении. Совсем рядом под навесом длинный дубовый барный стол с бокалами и высокими стульями. Столики вокруг. Пара пальм. В отдалении поблескивает вода из большого бассейна. Направо сам замок. Модный, с панорамным остеклением, однако с плотно задернутыми шторами.
Вампир-позер этот Мордракула! О нем привратник не знал почти ничего, и это еще сильнее усугубляло положение. Переговоры Янушу не светили.
Вампир-позер этот Мордракула! О нем привратник не знал почти ничего, и это еще сильнее усугубляло положение. Переговоры Янушу не светили.
Небо покраснело, залилось последними лучами солнца. Оно отражалось от многочисленных окон замка, играло алыми лучами, а потом мгновенно погасло.
Привратник обреченно закрыл глаза. Никто его не спасет!
Зажигательная музыка заиграла стразу в нескольких местах. Загорелись фонарики под крышами. Вампиры, позевывая, начали выходить на улицу, улыбаясь друг другу белыми клыками. Поползли вверх шторы на панорамных окнах замка.
Один из вампиров, весь в татухах, с мощной бицухой и с серьгой в ухе, приплясывая, скользнул за барную стойку, приветственно кивнул привратнику.
Здорово, брат, благодушно сказал он, и привратник напрягся, стараясь припомнить, встречал ли он этого парня во времена своей службы. Да вроде бы нет
Тем временем вампир принялся натирать бокалы, посвистывая, раскладывал модные коктейльные трубочки и зонтики и нарезал ананас.
Как звать-то тебя, брат? дружелюбно спросил вампир, щелкая широким японским ножом по доске. Теперь он резал модные красные апельсины, которые в этом игровом мире были огромной редкостью.
Януш, ободренно сказал привратник, надеясь на продуктивный диалог.
Януш, значица, сказал вампир. А потом на большой черной доске размашисто и красиво написал: «КОКТЕЙЛЬНАЯ КАРТА. НАПИТОК ДНЯ «КРОВАВЫЙ ЯНУШ» ОТ ШЕФА».
Вот курва, прошептал привратник. Он был почти в отчаянии.
А потом шум вампирской болтовни как-то разом притих.
Бармен, засмотревшись на что-то, выронил бокал. Под тихий звон стекла привратник различил восторженные шепотки.
Привратник скосил глаза. По дорожке прямо к замку шла воплощенная мечта. Его мечта. Светлая Княгиня Галаэнхриель, но в каком виде От эльфийки в ней мало что осталось он была суккубьим соблазнением в чистом виде, только без рожек. Восхитительная! Красивая! Роковая!
Бэлла! раздался вдруг хорошо поставленный голос.
Привратник скосил глаза в другую сторону и увидел его графа Мордракулу. Тощий, в джинсах, с модной прической, уложенной гелем. Клыкастый, с паскудными глазами.
Он оказался возле эльфийки в мгновение ока, приобнял ее за плечи.
Бэлла! Ты мой личный сорт героина! услышал привратник и скрипнул зубами. Но его протест оказался незамеченным.
Графа и эльфийки на дорожке перед замком уже не было.
«Телепортировался, гаденыш», мрачно подумал привратник и недобро посмотрел на панорамные окна замка вампира-позера.
Где-то там, за этими окнами, граф Мордракула трогал его эльфиечку! Его княгиню! Его мечту! Привратника затрясло от бессильной ярости.
Ну, мать, дает! раздался восхищенный голосок откуда-то снизу. Черт!
Поглумиться пришел? хмуро спросил привратник, безуспешно пытаясь пнуть черта под мохнатый зад.
Вовсе даже наоборот, хихикнул тот.
И веревки на руках привратника чудесным образом ослабли.
Глава 4. Пришел на пир один вампир
Я так долго ждал тебя, моя Бэлла! Твои глаза сияют ярче всех солнц, и я сгорю в них, как сгорает мотылек, летящий на пламя. Аромат твоей кожи, Бэлла, сводит меня с ума
«Еще бы, триста монет за флакончик духов. Губа у тебя не дура», думала про себя эльфийка, внешне лучась радостью и восторгом.
А твои пальчики М-м-м Этот сахарный. Вот этот медовый, а этот с нотками ириса и сладкого цитруса
«Парфюмер хренов Знала бы чесноком бы все руки натерла», злилась Галаэнхриель, продолжая ласково улыбаться. Такое двуличие было ей ранее не свойственно. Дурное влияние не самой лучшей для эльфийки компании принесло свои плоды.
Граф Мордракула начала было она, но вампир ее перебил, нежно держа ее за руку.
Для тебя Эдвард, моя дорогая. Как в том фильме про нас с тобой, помнишь? Можно Эд, или Эдик, но это только для самых близких
«Эдик-пеик», сразу же, даже не отдавая себе отчета, подумала эльфийка. Она все же была безнадежно испорчена общением с Зоей Валерьяновной и хамлом привратником. Ранее она бы заставила своего подданого вымыть с мылом язык оскорблять даже в мыслях считалось невероятным преступлением. А сейчас что? Позорище! И вот это вот Светлая Княгиня!
Эдик, сказала эльфийка, вполне искренне улыбаясь, я бы хотела
Любить меня вечно?