Выронив сумку, старушка Женька стояла в оцепенении. Шляпка её, сбитая точным Петькиным попаданием, валялась в сугробе, в коротких сапожках хлюпал быстро тающий снег. В этот-то ужасный миг и оказалась рядышком заботливая Ирка: и шляпочку подняла, и сумочку подала, и пальто отряхнула. И взяв пострадавшую под руку, осторожно довела её до подъезда.
Давайте, бабушка, я вас до самой квартиры провожу, ласковым голосом предложила Ирка, а то вон у вас сапоги какие мокрые, можете на лестнице нечаянно поскользнуться и все ноги переломать!
Немного придя в себя, старушка Женька взглянула в Иркины глаза и только теперь узнала ту грустную девочку, с которой недавно беседовала на скамейке.
Да-да, спасибо, деточка, охотно закивала старушка, проводи меня, пожалуйста, а то у меня с перепугу голова немного кружится и ноги подкашиваются
И вот Ирка уже была внутри бабкиной квартиры и даже в самой её комнате.
Быстро скинув в прихожей свою обувь, не раздеваясь, а лишь расстегнув на куртке молнию, девочка спешно помогала пострадавшей развешивать для просушки её серое пальто и устраивать у батареи вымокшие сапожки.
Украдкой осматриваясь, юная гостья недоумевала: на комнату злодейки, похитительницы детей, комната старухи похожа не была. Кругом старые фотографии в альбомах, на стене в рамочках и на подставках: взрослые, детские, семейные. На окнах цветы в глиняных горшках, на полках книжки, очень много книжек, целые стопки. Старенькие занавески, старый линялый абажур с осыпавшейся бисерной бахромой, вытертый коврик у дверей, продавленный столетний диван. А на шкафу домики выстроились рядами бумажные, картонные.
Целый городок.
Это я мастерю, деточка, объяснила хозяйка, перехватив любопытный Иркин взгляд. Домики клеить с детства моё самое любимое занятие. А тебя я сейчас чайком напою! С вареньицем, со сливовым! Только что-то мне всё ещё не по себе, так уж ты сходи на кухоньку, поставь чайник, пожалуйста, пока я тут прилягу на минутку.
Ирка вышла, затворила дверь, прислушалась: в квартире стояла тишина.
Широкий коридор поворачивал за угол, а рядом была ещё одна комната, плотно закрытая.
Девочка юркнула в кухню: там тоже оказалось просторно, вдоль левой стены стояло сразу два холодильника. Один совсем древний: пожелтевший, потёртый, маленький. Другой тот, что побольше и поновее был почему-то заперт на висячий замок.
Никогда раньше Ирка запертых холодильников не встречала. А может это и не холодильник вовсе?
Девочка вздрогнула, и ей стало до того жутко ну просто до ледяных мурашек: вспомнились кровавые детективы про маньяков и всякие кино-кошмарики.
Она подёргала замок, негромко позвала: «Васёк! Васенька! Ты тут?»
Но изнутри никто не отозвался. То и дело оглядываясь на подозрительный холодильник, Ирка поставила на огонь чайник со свистком и выскользнула в коридор.
Дверь второй комнаты теперь оказалось приоткрытой, за ней слышались шаги и неясный шорох. Девочка подкралась, заглянула в щель и едва не вскрикнула: старуха, бодрая, ожившая и теперь уже полностью переодетая, торопливо сновала по комнате, шлёпая по ковру бархатными тапками она явно куда-то спешила. Подбежав к зеркалу, старуха густо накрасила губы розовой помадой, облизнулась, повязала на шею алый шёлковый шарф и вдела в уши нелепые серьги-клубничины, так огненно сверкнувшие, что Ирка аж зажмурилась. Полюбовавшись своим отражением, расфуфыренная бабка схватила с дивана сумку чёрную сумку! ткнула в неё сильно покрасневший от суеты нос и громко спросила кого-то: «Ну как, готовы, карлики?»
Никто ей не ответил ведь старуха была в комнате одна. «Наверно, у неё в сумке мобильник, сообразила Ирка, это она с сообщниками переговаривается, преступница! Карлики?! Уж не она ли та самая великанша с дурацким именем, о которой спрашивал папа?»
Захлопнув сумку, старуха поставила её возле зеркала, нахлобучила меховую шапку до самых бровей и внезапно метнулась к дверям. Девочка едва успела отскочить за угол и теперь украдкой наблюдала оттуда.
Бабка выбежала в прихожую, стала натягивать сапоги высокие, с каблуками. Потом надела длинную кудрявую шубу. Ирка поразилась быстроте и энергичности её движений, а больше всего внезапно преобразившемуся лицу хозяйки дома: оно точно стало вдруг полнее, здоровее, румянее. А нос вообще казался ярко-малиновым.
Вот гадкая притворщица! вскипела про себя Ирка. Бедненькой-добренькой прикидывалась, «ах-ох, головка кружится, ножки не идут»! А теперь вон как распрыгалась: и голова на месте, и горбиться перестала, и накрасилась, словно клоун. И на каблучищах своих летает, как топ-модель по подиуму! Наверно, она меня узнала и нарочно в кухню отослала, чтобы смыться отсюда по-тихому. Ой, а вдруг она меня сейчас запрёт и побежит за сообщниками?
Старуха отперла входную дверь, и девочка не на шутку испугалась. Она уже была готова выскочить из своего укрытия, а там будь что будет, лишь бы убежать поскорее! Но на её счастье старуха замерла возле приоткрытой двери, прислушиваясь и точно опасаясь чего-то, а потом зачем-то вернулась в комнату.
Не раздумывая, Ирка на цыпочках пронеслась через прихожую, схватила из-под вешалки свою обувь и пулей вылетела на лестницу. Притаившись этажом выше, она наблюдала, как злодейка поворачивает в замке ключ и важно спускается по ступенькам. В руках старуха цепко держала чёрную сумку.
Девочка выждала, пока бабка скроется из виду, наспех обулась и бросилась следом.
Сокровище.
Сумка покачивалась на локте бодро шагающей Варвары, а дети, уже привыкшие к качке, слегка подпрыгивали внутри и громко спорили.
Никакая это не дань! твердил Васенька.
Не дань, а что? Что тогда? Великанша сказала, что дань, возражала Ля.
Она так сказала, вторил Котя.
Мало ли, что она сказала! Это не дань! кричал Васенька. Так мой папа говорит, а он всё знает!
А что это тогда? Что? сердито махала ручками Ля.
Что? вторил Котя.
А то! Это что-то плохое, отвечал Васенька, так папа сказал.
Ничего не плохое! Соберём дань и пойдём домой, уверяла его Ля, так великанша обещала.
Пойдём домой, вторил Котя, она обещала!
А я ей не верю, упирался Васенька, великанша плохая: она всех обманывает и нас обманет. Папа сказал, что брать в магазине без спросу это воровать. Мы как воры стали из-за этой великанши! А воров сажают в тюрьму, за решётку! В клетку! В зоопарке такие видели?
Дети притихли.
Тем временем Варвара осторожно поднялась по скользким гранитным ступеням, важно прошествовала между двух зевающих мраморных львов в высоких снежных шапках и потянула на себя старинную дверную ручку с бронзовыми шишечками, до блеска отполированными сотнями пальцев за долгие-долгие годы.
Притаившись сбоку от старинной лестницы, Ирка с удивлением наблюдала, как старуха входит в городской музей. «Сюда-то ей зачем? ломала голову девочка. Неужели она теперь музей грабить собралась?»
Ирка следом взбежала по лестнице, заняла очередь в кассу, и, стараясь не попасться преступнице на глаза, проворно сдала свою куртку в гардероб. Так что когда старуха наконец-то вошла в первый музейный зал, Ирка уже поджидала её там, укрывшись за огромным щитом могучего каменного богатыря.
Варвара шла быстро, очень быстро, всё убыстряя и убыстряя шаг так не терпелось ей попасть в заветный зальчик, в тот самый небольшой зал, в котором провела она столько часов далёкого детства, который долго снился ей по ночам и в котором мечтала она когда-то остаться навсегда. Окончив школу, она даже пыталась устроиться на работу в музей, надеясь, что именно ей доверят присматривать за чудесным залом.
Но Варвару в смотрительницы не взяли.
С тех пор потянулась длинная вереница дней, сложившихся в годы, но обиженная Варвара в музей больше не ходила. И вот теперь летела она по давно забытым галереям, минуя лестницы и комнаты вперёд, вперёд! «А вдруг там будет закрыто?» волновалась торопливая посетительница.
Но он оказался открытым маленький зал из зелёного малахита. Всё те же зелёные шёлковые шторы у дверей, всё те же гладкие узорчатые колонны поддерживают расписной потолок, всё те же зеркала в витых золочёных рамах ловят невесомые хрустальные искорки, летящие с дрожащих подвесок бронзовой люстры.
А между зеркалами обожаемая витрина. С замиранием сердца Варвара приблизилась к ней Вот оно, вот!
Под стеклом, на тёмном зелёном бархате, стояли вещицы тончайшей выделки. Крошечная золотая карета с изумрудными окошками. Столик с рубиновой столешницей, а к нему четыре кресла затейливого серебряного кружева. Кораблик из чернёного серебра с перламутровыми парусами и задумчивой русалкой на носу. Поднос с чайным сервизом, до того малюсеньким, что воспользоваться им могли бы лишь сказочные гномы. И ещё изумительной работы зеркальца, шкатулки, пудреницы, веера.