Абсолютно чистая, без малейших признаков мебели квартира: ни стульев, ни стола, ковер на полу какой-то блеклой расцветки с мелким рисунком. Хозяйка вышла к дверям в облегающем спортивном костюме, с собранными на затылке длинными светлыми волосами. Игорь отметил ее фигуру с роскошным переходом от талии к бедрам, напоминающем рисунок хулигана в школьной уборной. Шла она по-балетному, носками врозь. В комнате не было штор, яркий осенний свет лился в комнату движением теней и желто-багровыми отсветами.
Игорь потоптался на пороге.
Проходите, обувь можно не снимать.
Он прошел в комнату, где по углам гостиной размещались два кожаных пуфа.
Римма Владимировна, я знаю, что вас постигло несчастье. Ваш муж бывший муж, погиб. Примите мои соболезнования.
Спасибо. Вы из военкомата?
Как вы узнали?
Выправка. Мне звонили, сказали, что ему полагается пособие на погребение. Как инвалиду вооруженных сил. Нужны какие-то документы?
Нужны.
У меня нет. Я наняла бюро, они занимаются всем, сегодня к вечеру обещали приготовить бумаги, но я могу им сейчас позвонить.
Да пока не нужно. Может быть, все-таки в чем-то нужно помочь?
Нет.
Ей хотелось, чтобы он ушел, она даже воду в ванной или где-то там не выключила.
У нас много говорят об этом убийстве. Он был ведь безобидным человеком.
У вас говорят? Интересно.
А вас не вызывали для дачи показаний?
Нет.
А если бы вызвали, что бы вы рассказали?
А если бы слова становились алмазамиОмара Хаяма читали?
Хорошо, я спрошу по-другому. Кто все же мог его убить?
А почему вы этим интересуетесь?
Ну, знаете, если это несчастный случай, это одно дело, если он в чем-то замешанОфициальные инстанции должны будут как-то иначе к этому относиться.
Официальные инстанции. Какие официальные?! До него никому не было дела! Вспомнили! Он делал что хотел и плевать хотел на все официальные инстанции.
Он пил?
Не в этом дело. Ему не надо было пить, чтобы творить что его душеньке угодно.
Но не шиковал, как я понимаю. Он показал на комнату.
Я про это не знаю. Я не хочу знать.
А если бы его пенсия была переоформлена на вас?
Не надо! Мне не надо его пен-си-и. Мы с ним в разводе. И всем этим я занимаюсь просто из жалости.
А почему вы разошлись?
Послушайте, вы много вопросов задаете. Я вынуждена попросить вас уйти.
Скажите, он бил вас, преследовал?
Ну, это не-воз-мож-но.
Она вышла в коридор, распахнула перед ним дверь.
Все-таки кто мог убить вашего бывшего мужа, Римма Владимировна? спросил Гарпунов, повернувшись к ней в дверях.
Я могла. И много кто еще.
Жнец Константин Васильевич, знаете такого?
Я не знаю никакого Жнеца.
Игорь достал свое удостоверение. Косуля внимательно его изучила.
Я не хотел вас как-то обязывать с повестками, вызовами, но неформального разговора не получилось.
Почему? Я вам все сказала. Если не вам, то другим. На опознании.
Вы не говорили, что его могли убить вы. Или много кто еще. Давайте так. Вы мне скажете, кто еще, и я уйду. Вы правы, на сегодня хватит. Ну, кто?
Есть на север от города деревня Поталово. Съездите туда.
Может быть, вы скажете яснее, что в Поталове?
Я не знаю, что яснее. Вот, может быть, вы узнаете.
Странно она глядела на него с надеждой. Опустила глаза, добавила:
Ну, я, вообще, честно говоря Я ужасно мало знаю о его жизни. Есть одна женщина, с которой Иван был жил в последние годы. Ее зовут Жанна.
А фамилия?
Я не знаю. Что-то экзотическое. Кавказ, даже Средняя Азия, скорее.
Может быть, вы знаете, где ее найти?
Я не знаю, как сейчас, но она занималась подпольной врачебной практикой на рынке. Долгое время ее, правда, там не было. Где-то в другом месте шаманила. А недавно я ее снова там видела. Целитель из цветочного магазина! Может быть, найдете ее там.
Игорь пожал плечами: ясности не прибавилось.
Римма закрыла дверь и села на ковер в позе лотоса. Прикрыла глаза.
Преследовал?
Она сама приходила к нему в последний год. Стучала в дверь пикапа звонка на этой двери не было.
Кто там? Иван подходил изнутри к самой двери.
Я, я, открой.
Кто я?
Ты знаешь.
Скажи.
Я, Римма.
Скажи.
Косуля.
Еще раз.
Косуля.
После этого он открывал дверь, сверкая в полумраке смуглым голым телом, сразу подхватывал ее на руки и вносил в зал с непрозрачными стеклами. Он снимал с нее все, что было ниже пояса обувь, колготки, трусы. От одежды, которая сверху, она избавлялась сама. Не было запретных мест на ее теле для его губ, для его языка, и от нее он не требовал ответа. Ее раскрытое лоно уже давно искало его возбужденной плоти, а он все предлагал ей свой язык. Язык на стопе, язык между ягодиц, язык на веках. Ни звука в помещении, похожем на аквариум, тусклый свет уличных фонарей через мутные окна, легкий запах цветочного мыла.
Как она ненавидела это жилище, которое, с гордостью сообщал Иван, не значилось ни в одной описи жилых помещений! Как оно окрыляло ее.
Как ненавидела она тот момент вершины страсти, когда Ивхав, впрессовывая ее бедра своими в кафельный банный пол, бил ее по лицу открытой ладонью. Слева и справа. Поочередно, безостановочно.
Как это было ей сладко. И он уставал только от этих ударов, которые уже обжигали ее плечи, грудь, ноги, спину. Он не уставал лишь повторять все более тщательные движения внутрь нее . Как будто бы заполняя все внутри нее, все увеличиваясь и увеличиваясь в размерах. И в этот миг она открывала глаза навстречу его лицу и просила: бей.
А он отвечал движением головы: нет.
Она просила, он отказывал.
И когда она изнемогала от желания, он сдавливал ее горло обеими руками, вырывая из нее единственный звук.
После этого его страсть, наконец, исторгалась.
Это пролетало как одно мгновение. А длилось обычно часами, нередко ночь напролет.
Так было, когда они зачали дочь. Так было весь последний год перед тем, как его убили. Так было всегда, кроме того дня, точнее ночи, когда она выгнала его из дома, почти четыре года назад. Спустя двадцать лет после рождения Роксаны.
Игорь Гарпунов.
Бесплодные усилия любви.
Сергей Сергеевич, здравствуйте, это я.
Здравствуй, здравствуй, Игорь Геннадьевич, рад слышать.
У меня есть одна просьба, связанная с делом, которым
я сейчас занимаюсь. Убит в своей квартире гражданин Мнвинду. Есть заявление родственницы убитого о причастности к убийству гражданина Жнеца, который при жизни угрожал
убитому.
Граждане-то какие у тебя, с интересными фамилиями. Не по нашей части?
Сейчас, Сергей Сергеевич, все по вашей части.
Ну, льстишь. И что там?
А угрожал этот подозреваемый из боязни, что Мнвинду отомстит ему за изнасилование его дочери. Понятно хотя бы объяснил?
Понятно. Вроде бы убийство для предотвращения другого убийства. Так?
Ну, вроде этого.
Сложно как-то, литературно. А изнасилование-то было?
Да в том-то и дело. Жена убитого, который вроде обещал мстить за дочь, даже не знает ни о каком изнасиловании. Но сама жертва утверждает, что по этому поводу было даже обращение в полицию.
Погоди, жертва не может утверждать, его же убили
Ну да, да, здесь две жертвы. Дочь, которую изнасиловал Жнец, и ее отец, которого он вроде бы убил. Так вот, отец как будто обращался в полицию.
Ну так что? Не поверю, что ты не узнал, было ли такое обращение.
Узнал. Официальный ответ: не поступало таких заявлений.
Да и я уверен, что все тут ясно: эта баба сочиняет.
И все-таки хотелось бы уверенности. Вы сами знаете, как у нас оформляют эти заявления. Тем более что убитый, этот Мнвинду, при жизни был такого бродяжнического вида. Его могли серьезно не воспринять. Он странный был, инвалид по голове и так далее.
Ты хочешь, чтобы мы сделали неформальную проверку?
Да, у них там внутреннее видеонаблюдение есть. Но если я запрошу, они все сотрут.
Хорошо, я понял, поработаем, ты мне фото-видео убитого пришли. Какой период нужен?
Август.
Как срочно?
Вчера.
Так и знал. Ладно. Как вообще жизнь? Как Ритуля?
Да по-разному.
Ну, поцелуй ее.
Спасибо.
К вечеру следующего дня Игорь получил на свою электронную почту файл, содержащий видеозапись, сделанную в тамбуре дежурной части райотдела полиции: Ивхав Мнвинду подходил к окну дежурного, о чем-то с ним говорил, после чего из двери появился милиционер, выведший его на улицу.
Милиционер Григорий Краснов сообщил при вызове в управление полиции, что приходивший был пьян и не сумел сказать ничего членораздельного, хотя на ногах стоял удивительно твердо.
Игорь Гарпунов.
Заправка гончей.
Гарпунов, спортивный по природе, худой, высокий и ширококостный, привык считать, что его организму вполне достаточно кофе с булкой или жареного сыра вместо полноценного обеда.
«Вот, решил он, устраиваясь за столиком, в чем можно позавидовать всякому, вне зависимости от его богатства, красоты и здоровья. Ты хочешь горячий кофе и булку с корицей и получаешь это».
Кофе со сливками? С сахаром? спросила его барменша из-за близкой барной стойки.
Хотелось многого и сразу, всю жизнь. Казалось, смысл в этом. Потом разом расхотелось. Казалось, смысл в том, чтобы хотеть. Теперь вот так.