Крейсер получает задачу выйти из Североморска в район Атлантики для спасения терпящей бедствие атомной подводной лодки. Вышли по тревоге. Впопыхах, не заправившись под завязку топливом, не взяли крайне необходимых приспособлений, про которые опытный, знающий свое дело экипаж никогда бы не забыл.
Старшим на переходе оказался бывший командующий Северным флотом, первый заместитель Главкома ВМФ, адмирал флота В. Л Касатонов подводный ас, опытнейший флотоводец. К сожалению, он доверился докладам командования соединения, готовившего поход. Даже беглый опрос командира позволил бы ему понять, что корабль должен задержаться в базе на несколько часов, чтобы потом не потерять несколько суток. Что и получилось.
Едва крейсер вышел за мыс Нордкап, начался шторм, к которому был совершенно не готов.
От быстрого хода и большого волнения моря корабль стал принимать на себя огромную массу воды, испытывать сильные удары. Появилась течь в носовых помещениях. Сорвались палубные устройства.
Сбавил ход. К месту аварии в назначенное время прибыть не смог. Надо было заправиться топливом, запасы его были неполными. И кроме того, из-за неграмотных действий экипажа в топливные цистерны попала вода. В них принимать топливо было нельзя.
Шторм усилился. Заправка стала невозможной. Даже обводненное топливо на исходе.
Корабль шел против волны, продолжалось затопление носовых помещений.
Могло статься так, что крейсер ВМФ СССР окажется среди моря без хода, превратившись в посудину без руля и без ветрил.
Кого спасать? Горящую подводную лодку или крейсер, волей случая и стихии ставший по-
зорным для страны и флота горе-спасателем? Представляю «громы и молнии», которые метал на мостике и в эфире Владимир Афанасьевич Касатонов; крутой адмирал, он очень хорошо умел это делать. Но все обошлось. Под рукой оказалось спасательное судно «Бештау».
Из Средиземного моря в район аварии спешил противолодочный крейсер «Ленинград», а из районов боевой службы ракетный крейсер "Вице-адмирал Дрозд", который в конце концов и спас весь экипаж подводной лодки. Не приспособленный для спасения людей, противолодочный корабельный вертолет «КА-25» сделал около 20 рейсов с крошечной, заливаемой и качающейся выше всяких пределов, вертолетной площадки крейсера на подводную лодку. Никогда и нигде в мире не выпадало подобных испытаний для легкого вертолета и летчиков, которые проявили чудеса мастерства.
А бедолага «Александр Невский», освобожденный и от непосильной для него задачи спасателя, и от грозного начальника, пересевшего на противолодочный крейсер Черноморского флота, стал спасать себя принимая топливо на ходу, благо подоспел танкер.
Долго и мучительно он это делал и без славы возвратился в базу. А ведь позора можно было избежать.
На судоремонтном заводе в Росте к «Александру Невскому» на очень короткое время, даже не сдавая боезапаса, подошел крейсер «Мурманск» для частичной замены вспомогательного паропровода. Оба крейсера две недели стояли борт о борт, как родные братья. Мы опаленные средиземноморским солнцем, закаленные штормами, просоленные океаном. Они изнеженные благодушием пятилетней стоянки у тихой заводской стенки. Мы знали, что им предстоит, когда они окажутся вместо нас флагманом флота, а мы уйдем в далекий Севастополь, в средний ремонт.
На флоте было всего два артиллерийских (классических) крейсера, способных стать образцом военного порядка, морской культуры и исполнения всех статей корабельного устава. Мы готовы были поделиться богатейшим, горьким опытом своего непрерывного скитания по морям.
Но куда там. Этого не произошло.
Нам нечему учиться у «Мурманска» заявил на собрании офицеров командир Александра
Невского» и приказал убрать трап Неразумное решение.
Что за ним крылось, трудно понять. Командирские амбиции? Командир с многолетним стажем командования, капитан 1 ранга и какой-то «выскочка», капитан 2 ранга, без году неделю занимающий эту высокую должность. «Выскочка» тоже оказался с гонором, имел
командирскую гордость и самолюбие, решил, что «насильно мил не будешь». Взаимного общения командиров крейсеров, офицеров и мичманов прежде всего по вопросам
мореплавания, обслуживания техники и оружия не произошло. Результат оказался плачевным.
Иногда аварийные происшествия в штормовом плавании создаются старшим на борту начальником. Осенью 1967 года отряд кораблей Северного флота, в составе крейсера «Октябрьская революция», под флагом командира дивизии ракетных кораблей контр-адмирала Я. М. Куделькина, эскадренных миноносцев «Окрыленного» под моим командованием и «Отрывистого» под командованием капитана 2 ранга Л. А. Агаджанова, попал в жестокий шторм у берегов Новой Земли.
Иногда аварийные происшествия в штормовом плавании создаются старшим на борту начальником. Осенью 1967 года отряд кораблей Северного флота, в составе крейсера «Октябрьская революция», под флагом командира дивизии ракетных кораблей контр-адмирала Я. М. Куделькина, эскадренных миноносцев «Окрыленного» под моим командованием и «Отрывистого» под командованием капитана 2 ранга Л. А. Агаджанова, попал в жестокий шторм у берегов Новой Земли.
Крейсер получил значительные повреждения. Впоследствии анализ показал, что он мог их избежать, если бы шел более малой скоростью и под другим углом к волне. Обстановка позволяла это сделать. Но Ярослав Максимович Кудслькин плохо переносил качку. Как правило, с началом шторма уходил в каюту, доверяя командование своим подчиненным. Командир крейсера, капитан 1 ранга И. Н. Петров, видимо, не посмел обратиться к начальнику с вопросом об изменении поставленной задачи. Корабль продолжал движение неблагоприятным курсом и скоростью под мощными ударами волн наперекор стихии. За ним слепо следовал и «Отрывистый», получая большие повреждения. После возвращения в базу эсминец три недели восстанавливал свою боеготовность, ремонтируя корпус и артиллерийские системы. Мой же "Окрыленный» готов был в новый поход. Он не получил повреждений только потому, что удалось подобрать оптимальное количество оборотов машин и расположение корпуса корабля к волне. При этом не произошло изменения задачи, и мне не пришлось выслушивать нравоучения начальников о нарушении строя.
Современные радио- и радиолокационные средства позволяют умело маневрируя, удерживать свое место в ордере при совместном плавании (об одиночном и говорить нечего).
Каждый корабль в зависимости от водоизмещения, загрузки, мореходности и других проектных особенностей ведет себя на волне по-разному, с только ему присущим характером. Лучше командира, проплававшего (не простоявшего у стенки) на нем не одну кампанию, никто не знает нюансов поведения корабля в различных условиях. Поэтому, когда начальник, одержимый точным и беспрекословным выяснением того или иного пункта плана, подает команды без учета реальных условий, надо ему напомнить о возможных последствиях буквоедства.
В моей практике тоже встречались такие начальники, в том числе и во время службы на 7
Оперативной эскадре. Один из них мог принять какое-то решение еще в базе, до выхода в
море, и слепо придерживаться его, несмотря на принципиально новые условия в море.
Он действовал по принципу: «начальник, корова и самолет заднего хода не имеют». А судьбы людей, судьбы кораблей были у него на втором плане. Его интересовал только конечный результат и доклад вышестоящему начальству.
Так было однажды с пересадкой начальника штаба эскадры капитала 1 ранга В. А Лапенкова в океане с крейсера на танкер. Погода была просто невозможная для спуска катера. Шла огромная зыбь, крен корабля достигал 15-20 градусов. Адмирал приказал спустить шлюпку. Он рисковал жизнью своего начальника штаба и восьми человек, управляющих шлюпкой
просто из самодурства и упрямого самоутверждения. К счастью, эта рискованная операция обошлась без жертв благодаря прекрасной морской выучке командира шлюпки и начальника штаба. Но главное в том, что этот переход не был необходим. Через сутки предстояла операция по возвращению Владимира Александровича на борт крейсера, но уже в более благоприятной обстановке. Одно дело рисковать людьми, кораблем и техникой, когда речь идет о спасении человеческих жизней, как это было в случае с подводной лодкой «К-19», другое вот так, по прихоти «самодержца». Он плохо кончил. Карьера его не удалась. Без славы ушел в небытие, К сожалению такие руководители встречаются.
Другой начальник был более разумным и ответственным, считался опытным моряком. Но у него тоже был небольшой «сдвиг» в сторону выполнения «буквы» плана. Однажды в Норвежском море при несении боевой службы крейсеру была поставлена задача прибыть в указанный район в назначенное время. Курс был проложен против штормовой встречной волны, как говорят на флоте, «в мордотык».
Обходного пути нет. Корабль сильно бьет, надо снижать скорость или идти зигзагом, что одно и то же по 'времени. Докладываю свои соображения флагману, прошу разрешения уменьшить ход. Ответная реакция;
Вы не успеваете, выполняйте график перехода, увеличивайте скорость, что Вам не
ясно?