Они уже больше часа болтали сидя на лавочке во внутреннем дворике, когда подошла Надюша, Филиппина зазноба. Он никак не выказывал свои чувства, но все вокруг почему-то об этом догадывались. Здесь не требовалось слов: Филипп от вдохновения и присутствия Нади становился очень красивым. Коронным номером Филиппа были страшилки про кохлеарную имплантацию. Но сегодня он решился на что-то новенькое. И Филипп начал рассказывать руками, а Герасим переводить для Нади и Аркета.
Страшилка про тишину: Женщина приходит с работы сильно устала соседи внизу оба придурка они орать, музыка, дверь балкон громко хлопать, плохо закрывалась в милицию бесполезно женщина любила детективы через год до ненависти наняла убить убийца через женщины балкон вниз открыл балконную дверь старая, рассохшаяся придурки спали раз! заточка сначала юродивую, потом алкоголика вышел через входную дверь закрыл за собой ни следов, ни отпечатков. Блаженная тишина. А как-узнали-то? Женщина призналась, когда от рака через семь месяцев умирала.
«Ух!» все разом выдохнули. Как опытный сторителлер, Филипп с улыбкой наслаждался произведенным на слушателей эффектом.
Хорошо, что убийца к тебе не полез, вдруг изрёк Герасим. Ника вздрогнула, да, а ведь мог, она бы и не услышала. Разговор опять вернулся к печальным событиям. Двое бомжей вспомнили, что видели, как поздно вечером какой-то рослый смуглый мужчина переносил из машины в подъезд Вероники большой длинный сверток. О чём они уже успели поведать следователю, «светлячку», как они его называли.
Это Айришат, догадалась Вероника, мой сосед, только он на втором этаже живёт, вместе с сестрой, девочкой лет пятнадцати. Может, для переезда грядущего что-то покупал, говорил мне, что уезжает скоро. А может?.. Ну, нет, не знаю. Он человек серьёзный, не он это!
Словно откликнувшись на Никины слова, во двор заехала машина Айришата. Он вышел из неё, кивнул ребятам, достал пару свертков, и направился к парадной. Из салона, пока он возился с пакетами, была слышна классическая музыка.
Моцарт, свадьба Фигаро, увертюра, объяснил Герасим глухому другу. Тот с пониманием и тронувшей его худое лицо нежностью кивнул, и жестом отрезал: «Нет, точно не он».
Аркет и Надя застыли в изумлении. «Может, прав Герасим, что больше молчит, подумалось Наде, сколько мы ерунды говорим, а музыка, конечно, выразительнее».
Глядя себе под ноги, мимо них к своему подъезду прошла женщина, "вечноусталая", как называла её Вероника. Это была мать Саши, девушки, которую они с Надей встретили сегодня днём у библиотеки. При взгляде на разношёрстную компанию на скамейке, в глазах у женщины мелькнуло выражение жалости, и какой-то отстранённости, даже испуга. Герасим вздрогнул, никто кроме него не услышал, о чём она подумала: «Ох, цирк уродцев! И как же вы все живёте-то?» Герасим мог понимать мысли других людей, но подобный дар считал своим наказанием. Люди думали разные, иногда совсем невыносимые вещи, его музыкальный слух и душа страдали от их диссонанса, и слышащий Герасим хоронил чужие страшные мысли у себя внутри, играя роль безмолвного могильщика.
Медленно поднявшись по ступенькам, женщина скрылась в парадной. Аркету, который стоял напротив входа, в этот момент показалось, что в окне на втором этаже, за портьерой, виднеется чей-то силуэт. Он успел отметить бледное лицо и длинные тёмные волосы. Поэт перехватил взгляд, который эта фигура бросила на их компанию, и как через секунду взор её метнулся на противоположную стену. Аркет обернулся и успел поймать жест руки, опускавшей занавеску в окне на третьем, будто кто-то поспешил скрыть своё присутствие.
Все сидящие замолчали и разом посмотрели в небо, которое затягивалось сизыми дождевыми тучами. На минуту стало очень тихо. Герасим, поёжившись, чуть повёл плечами и головой. Ему почудился странный щелчок, донёсшийся сверху, и еле слышное жужжание. Может, так звучит наэлектризованный грозой воздух? Или это птицы и насекомые транслируют друг другу сигнал о непогоде? Но как же изящен великий Моцарт
Из всех лишь Аркет уловил, что это случится.
7
Гроза бушевала всю ночь. Она любила навещать старый город, и дарила ему свои музыкальные творения дробь дождя, громовые раскаты, треск деревьев и шум ветра. Если бы кто-нибудь не спал в эту ночь, и послушал грозовой концерт, он удивился бы искусности небесного оркестра. В грозе как в музыке, звук шёл волнами, нарастая и стихая через определённые промежутки, давая солистам этой симфонии, автомобильным гудкам и водосточным трубам, право сыграть на бис.
Ранним утром, ещё не выпив кофе, полусонная Ника вышла покурить на лестницу. Накануне с перекурами в девятиметровке было покончено. В джинсовой курточке, накинутой на халатик, она выскользнула в квадрат лестничного проема, куда выходили двери двух квартир. Из полуоткрытого окна веяло прохладой, а на широком подоконнике подсыхала натёкшая за ночь дождливая лужа. Мертвец висел напротив, в углу брандмауэра заброшенного ДК. На его глухой стене с давних времен красовалось граффити «Только дохлые рыбы плывут по течению». И теперь подвешенный за верёвки человек ставил бескомпромиссную точку в философском изречении.
«Красиво, невольно залюбовалась Ника, Лёшка оценил бы постановку кадра». Она всё-таки затянулась, и медленно выпустила струйку дыма: «Хм, пора курить бросать! Пора! Что ни сигарета то труп!»
Заброшенный ДК по периметру был затянут зелёной сеткой, которая местами была уже ободрана и клочьями висела на брандмауэре. Глухая стена замыкала двор-колодец, к ней боком ютилась пристройка одноэтажное помещение бывшей прачечной, окна и двери которой были заколочены листами железа. От другой стены дома, смотрящей наружу, шёл невысокий кирпичный забор, за которым находился плац училища подводного плавания. Училище давно расформировали, и в центре забора зиял проём, поросший диким плющом. Это был очень старый, доживающий свой век, городской квартал. Здесь Ника выросла, и сюда вернулась спустя двенадцать лет.
«Улыбайся! Улыбайся, ты же актриса!», жестикулировал ей тогда Лешка. Они познакомились на съемках каталожной рекламы для международной косметической компании. Промышленный гигант-осьминог проводил фотосессию в рамках благотворительной акции, и активно привлекал к процессу людей с ограниченными возможностями. Веронику и ещё троих актеров нашли по базе данных, когда они учились на последнем курсе театрального отделения специализированной академии искусств. В рекламе глухим не надо было говорить и слышать. Только принимать эффектные позы и улыбаться: «Ах, какая помада!» или «Что за чудо-порошок!»
Рекламная фотосессия прошла на ура и стала Никиной визитной карточкой. Алексей профессиональный оператор и фотограф, очень хвалил начинающую карьеру модель. Только он, как влюблённый мужчина, мог так её фотографировать, чтобы глаза, волосы, руки как на медальон, словно взгляд внутрь души. Идеальное совпадение в жизни богемы мастер и его Галатея.
Сложно сказать, что развело её с Алексеем, им долгое время было хорошо вместе. Но за год до переезда Вероники, Алексей признался, чуть не заплакав люблю другую, ну вот люблю, и всё тут! Женщина была старше его, разведена, с ребенком. Это Нику хоть как-то примиряло с ролью оставленной. Всё-таки не сволочь, не ушёл к какой-нибудь вертихвостке, а взял на себя роль отца чужого ребенка. Да, это примиряло. Свербила банальная мысль что сама не родила? Жили же больше пяти лет вместе. Да всё некогда, какие дети, когда такая сумасшедше-прекрасная жизнь? Саднило у Ники в сердце ещё долго, год не уходило никуда: «А я? А меня ты любил? Как-то иначе? Жалеючи, что ли? Как же, родной?»
Да вот так, милая Ника. Разве мало в жизни вопросов без ответов? Вот откуда труп на брандмауэре?
«О чём думаешь?»
Ника заорала от неожиданности. Абр!!
Сейчас в твоем составе крови очень низкий уровень гормона серотонин. Поэтому ты такая грустная, с сожалением в голосе констатировал он.
Верон усмехнулась. Перед ней стоял платиновый блондин с косой, заплетённой дугою вокруг головы, как у известной украинской женщины-политика. Ника молча кивнула Абру на висельника, в ответ он бросил взгляд через окно, где во двор, мигая огоньком, медленно въезжала милицейская машина.
8
Абр не мог сказать, кто это сделал, несмотря на попытки Вероники узнать правду. «Иначе меня покарают на тысячу лет», невозмутимо отвечал он на все пытливые вопросы. «Хитрец! думала про соседа Ника, Зато проводку починил, и прокладку в кране поменял. Хоть какой-то толк от мужчины в доме». И посуду моет за них двоих. Это Веронику особенно подкупало.
Сегодня к Верон должна была заехать её хорошая подруга и большая любительница собак, чтобы вместе свести четвероного друга Ники с терьершей-невестой и её хозяйкой. Свахи познакомились на выставке миниатюрных пород, где Ники даже что-то выиграл. После ринга к Веронике и «собакомаме» подошла эффектная молодая женщина с милым нарядным существом на руках. Они разговорились, и новая знакомая пригласила Нику и собакомаму к себе в гости обсудить перспективы по возможному разведению. Собакомама держала много разной живности, даже зарабатывала на этом небольшие деньги, но Никиным питомцем занималась для души. К Веронике она относилась как к дочери.