Итак, круг зарубежных участников мероприятия определялся принадлежностью и связью с ал-Азхаром, другими учебными академиями исламского мира, такими как ал-Каравиййин и аз-Зайтуна, а также с Фондом «Таба». С учетом суфийских связей ал-Джифри и господства тарикатистского дискурса в Чечне, понятны «суфийская» направленность некоторых выступлений и заявлений на конференции и соответственно участие в ней представителей и сторонников тасаввуфа.
Приглашения к участию в конференции носили адресный характер: приглашались в основном ученые представители суннитского ислама. Из Саудовской Аравии участвовал лишь один профессор мекканского Университета Умм ал-Кура Хатим ал-Ауни, не очень известный богослов из Королевства, как выразились некоторые арабские СМИ[163], однако известный в узком кругу специалистов по шариату благодаря своим трудам[164].
Что же касается российских участников, то Духовное управление мусульман Чеченской Республики пригласило председателей всех муфтиятов России. Все централизованные религиозные организации мусульман страны были представлены на конференции, но не все подписали итоговый документ, о чем будет сказано далее. Кроме того, в Чечню прибыли гости из ближнего зарубежья, представители муфтиятов из стран СНГ.
Ключевой задачей конференции было формулирование ясной бескомпромиссной позиции в отношении усиливающегося терроризма такфиритского направления[165]. Саудовский автор Ахмад Аднан заметил:
Теоретические и идейные различия между суннизмом и салафизмом ясны без всякого сомнения. Шаг, сделанный уважаемыми и великими богословами в Грозном, ждали уже очень долгое время. Из-за путаницы между суннизмом и салафизмом всех суннитов заклеймили клеймом «террористов», хотя сунниты к нему не причастны. Преобладающее число террористических групп являются салафитскими, а не суннитскими. Из-за того, что явное большинство мусульман это сунниты, весь ислам стал обвиняться в терроризме, хотя он тоже к нему не причастен[166].
Как видим, даже в Саудовской Аравии есть журналисты, поддержавшие идею конференции в Чечне и ее декларацию, хотя официально известно только об одном участнике из королевства.
Председатель муфтията федерального уровня Духовного собрания мусульман России руководитель Рабочей группы по противодействию псевдорелигиозному экстремизму Общественной Палаты РФ Альбир-хазрат Крганов подчеркнул важность Конференции:
Исламская богословская конференция, проходившая в Чеченской Республике, стала беспрецедентным по масштабу и представительству религиозным форумом в новейшей истории России. В этом мероприятии принимали участие всемирно известные богословы и ученые исламского мира, арабских стран, СНГ, муфтии России. Хочу заметить, что идея проведения данной конференции обсуждалась на протяжении нескольких лет, многие пришли к выводу о необходимости разъяснения сути, что мы имеем в виду, используя словосочетание «традиционный ислам»[167].
В 2014 г. в Грозном прошла международная конференция по теме «Суфизм: безопасность для человека и стабильность для государств» («ат-Тасаввуф аман ли-л-аутан ва истикрар ли-л-инсан»)[168], которую также координировал Фонд «Таба» из ОАЭ. Там и было принято решение провести следующую конференцию, посвященную определению понятия суннизма, в 2016 г. и приурочить ее к 65-летнему юбилею покойного муфтия Чечни Ахмата Кадырова.
У определенной части мусульман возник вопрос: зачем мусульманам обсуждать термин «ахл ас-сунна ва-л-джамаа»? Например, один из арабских авторов писал: «Главной приоритетной задачей общества является определение своей сути, настоящего, проблем и вызовов, стоящих перед ним, а не определение исторических разногласий. В действительности не сделали этого присутствовавшие на конференции и те, кто отсутствовал на ней[169]»[170].
Это вполне ожидаемая реакция современного общества, особенно людей, не знакомых с тонкостями шариата и идейными разногласиями внутри ислама.
Поделюсь примером из собственного опыта. Около десяти лет назад я работал деканом теологического факультета Российского исламского университета в Казани. В 2008 г. редакция газеты «Умма» официального органа Духовного управления мусульман Республики Татарстан попросила меня разъяснить понятие «традиционный ислам» именно в контексте татарско-мусульманского дискурса. Тогда, опираясь на наше общее, и в частности татарское, исламское наследие, я написал, что нашими ориентирами являются три личности, представители ханафитской традиции: имам Абу Ханифа (ум. в 767 г.) в области исламского права (фикх), имам ал-Матуриди (ум. в 944 г.) в области вероучения (акида)[171], шейх Шах Накшбанд (ум. в 1390 г.) в области исламской этики (тасаввуф). Таким образом я очертил фарватер нашей богословской традиции в Волго-Уральском регионе. Эта публикация породила эмоциональную реакцию со стороны некоторых местных мусульман[172]. Позднее я даже получил письмо, подписанное неким Абдуллой Казанским, где он утверждал, что декан теологического факультета РИУ (то есть я) создал новую секту в исламе, чтобы усилить раскол в умме! Эта была реакция простых, соблюдающих обряды мусульман, которые не сильно разбирались в исламских науках. Всех их объединял интерес к лекциям и проповедям русскоязычного проповедника из Ливана Кемаля Эль-Занта (Камала аз-Занта).
Таким образом, несмотря на то что вопрос об определении «ахл ас-сунна ва-л-джамаа» ясен для определенной части приверженцев ислама, в том числе в России, назрела необходимость на высоком авторитетном для мусульман уровне подтвердить установки предыдущих поколений мусульман. Речь идет о тех установках, в отношении которых в современной мусульманской умме России существуют сомнения и разногласия. С другой стороны, совершенно очевидно, что избранный состав участников конференции, несмотря на широкую географию и высокий статус, неизбежно породит критическую реакцию на нее со стороны другой части мусульман, либо не понимающих смысл этого мероприятия, либо не разделяющих взгляды приглашенных на него лиц. Это, в свою очередь, объясняется разнообразием форм бытования ислама и процессами глобализации в современном мусульманском мире.
Грозненская конференция и ее итоги
Грозненская конференция была попыткой устранить недопонимание между представителями разных течений и групп в исламе. Но она также показала, что в наши дни существует немало противников старой установившейся традиции как в России, так и в мире. Иными словами, конференция и резонанс вокруг нее свидетельствовали, как трудно сегодня даже богословам дистанцироваться от политики.
Тон международному собранию был задан Верховным имамом Университета Ал-Азхар, который обратился к участникам конференции с приветственным словом. Шейх Ахмад ат-Таййиб, цитируя разные традиционные суннитские источники, определил рамки понятия «ахл ас-сунна ва-л-джамаа» и обратился к российским мусульманам:
Мое воззвание к вам, о стойкий народ Чечни, и ко всем мусульманам России, чтобы вы продолжали придерживаться мазхаба «ахл ас-сунна ва-л-джамаа», являющегося мазхабом ашаритов, матуридитов, «людей хадиса» и «людей тасаввуфа». Держитесь за него очень крепко![173] Сохраните его для своих сыновей и дочерей! Сделайте из него для себя метод воспитания и обучения в ваших школах и университетах. Встаньте с доводом против каждого, кто воюет против него, или бессовестно нападает на него, или пытается подменить его заблудшими и сбивающими с пути мазхабами, от злых призывов которых умма ничего, кроме убийства, разрушения и ненависти в отношении ислама и мусульман, не получила![174]
После него с кратким приветственным словом выступил эмир Гази ибн Мухаммад ибн Талал, доктор исламской философии и теологии, хашимит, глава организации «Ахл ал-Байт ли-л-фикр ал-ислами» («Род Пророка для исламской мысли») и советник короля Иордании. Эмир Гази напомнил гостям и участникам мероприятия об Амманской конференции 2005 г., где обсуждался вопрос, кто является мусульманином[175]. Этим самым он подчеркнул, что грозненское мероприятие, по его мнению, своего рода «отголосок» Амманской конференции, но нацелено на решение более узкой проблемы внутри ислама. При этом речь не идет об обвинении в неверии тех, кто не попадет под определение суннитов.
Приведу названия докладов, зачитанных на конференции, вокруг которых велись дискуссии[176]: «Общее определение для ахл ас-сунна ва-л-джамаа»[177]; «Ашариты и матуридиты огромное множество [то есть явное большинство мусульман. Д. Ш.]»; «Важность правового мазхабизма в работе с шариатскими нормами и разъяснение шаткости антимазхабизма»; «Разъяснение и описание метода суннитов в вероучении, праве и этике»; «Суть суфизма»; «Вероубеждение хадисоведов и их связь с суфизмом»; «Последствия выхода за рамки подлинного метода суннитов на происходящее [в мире. Д. Ш.]».
По этим заголовкам сразу видны рамки определения суннизма в сферах исламского вероучения, права и этики. Если вспомнить хрестоматийные моменты из суннитского наследия, то впервые термин «ахл ас-сунна ва-л-джамаа» рождается из хадиса о расколе общины Мухаммада на 73 группы, где сообщается, что все группы попадут в адский огонь, помимо одной (фирка наджийа), которая по самой распространенной версии названа термином «ал-джамаа», по другой «ма ана алайхи ва асхаби» («то, чего придерживаюсь я и мои сподвижники»)[178]. То есть указана спасенная группа, которая придерживается традиции Пророка и его сподвижников, что по-другому называется «люди Сунны и согласия общины» (ахл ас-сунна ва-л-джамаа). К этому добавляется хадис: «Придерживайтесь моей Сунны и сунны праведных халифов»[179]. Имам ат-Тахави (ум. в 933 г.) назвал свой символ веры термином «Байан ас-сунна ва-л-джамаа» («Разъяснение Сунны и согласия общины»)[180], передав кратко убеждения своих предшественников имамов Абу Ханифы, Абу Йусуфа (ум. в 798 г.) и Мухаммада аш-Шайбани (ум. в 805 г.). Назвав эти убеждения суннитскими, ат-Тахави тем самым определил эталон акиды для ахл ас-сунна ва-л-джамаа.
Одним из ранних доксографов, который попытался разъяснить содержание термина «ахл ас-сунна ва-л-джамаа», был Абу Мансур ал-Багдади (ум. в 1037 г.). В частности, он разделил тех, кто подпадает под это определение, на восемь категорий:
1) муткаллимы-сифатиты[181];
2) имамы фикха из «сторонников предания» (асхаб ал-хадис) и «сторонников личного мнения» (асхаб ар-рай);