Привет! произнесла она с радостной, хотя и несколько размазанной улыбкой.
Привет! весело воскликнул я. Тебе принести что-нибудь выпить?
Пойло мне не нужно, нахмурившись, сказала Камилла. Я хотела всего лишь тебя поприветствовать. Великий Иисусе, а ты ведь милашка! Я давно собиралась сказать тебе это.
Бедняжка явно надралась. Но даже в подобном состоянии Милашка? Я? Полагаю, алкоголь способен затуманить зрение, но чего может быть милого в существе, которое скорее вспорет вам брюхо, чем пожмет руку? Кроме того, я уже исчерпал свой лимит на женщин, одной Риты более чем достаточно. Насколько я помнил, мы с Камиллой вряд ли когда-нибудь говорили друг другу больше трех слов подряд, и при этом она никогда не упоминала, что я «милашка». Мне казалось, она меня избегает, предпочитая краснеть и отворачиваться, вместо того чтобы просто произнести: «Доброе утро». А сейчас вдруг практически пытается меня изнасиловать. Разве в этом есть хоть какой-нибудь смысл? Однако у меня не оставалось времени на анализ человеческого поведения.
Огромное тебе спасибо, произнес я, пытаясь отлепить от себя Камиллу и при этом не нанести кому-либо из нас телесных повреждений.
Она сомкнула руки на моей шее, и я изо всех сил старался их расцепить. Но мне не удавалось, Камилла точно прилипла ко мне.
Тебе нужен свежий воздух, Камилла, сказал я, надеясь, что она поймет намек и отлипнет.
Вместо этого Камилла прижалась ко мне еще крепче и уперла свое лицо в мою физиономию. Напор был настолько сильный, что я попятился.
Я получу свой свежий воздух здесь, заявила она и, сложив губы бантиком, изо всех сил поперла на меня.
Отступая, я наткнулся на кресло и едва не упал.
Может, желаешь присесть? поинтересовался я.
Нет, ответила Камилла, притягивая мою голову к своему лицу с нечеловеческой силой. Хочу трахнуться.
Ах вот как, заикаясь, выдавил я, приведенный в шоковое состояние абсурдностью ситуации.
Неужели все женщины рода человеческого поражены безумием? Впрочем, мужчины ничуть не лучше. Мизансцена вокруг меня выглядела так, словно ее режиссировал сам Иероним Босх. Камилла наверняка тащила вашего покорного слугу туда, где уже находилась банда существ с птичьими клювами, готовых помочь ей насиловать его. Но в этот миг на меня нашло озарение я отыскал прекрасный предлог, позволявший избежать насилия.
Я же женюсь, как тебе известно, сказал я.
Печально, но приходится признать, что иногда даже из столь безрадостного события можно извлечь кое-какую пользу.
Негодник, усмехнулась Камилла. Красивый негодник.
Она вдруг обмякла, ее руки соскользнули с моей шеи, и я с трудом удержал ее, не позволив упасть на пол.
Возможно, согласился я, но думаю, в любом случае тебе надо немного посидеть.
Я попытался опустить Камиллу на стул, но это было почти то же самое, что лить мед на лезвие ножа. В общем, она оказалась лежащей на полу.
Красивый негодник, повторила Камилла и закрыла глаза.
Всегда приятно узнать, что коллеги высоко ценят вас, но эта романтическая интерлюдия заняла несколько минут, а мне было необходимо выйти из дому и проверить, не прибыл ли сержант Доакс. Оставив сладко спящую Камиллу предаваться грезам о своей невинной любви, я возобновил путь к дверям.
Меня опять остановили, на сей раз с помощью захвата моей руки. Это Винс собственной персоной, вцепившись в мой бицепс, потянул меня от двери назад в сюрреализм.
Эй, приятель! заверещал он. Куда ты направляешься?
Кажется, я забыл ключи в машине, ответил я, пытаясь освободиться от смертельного захвата, но Винс, сильнее сжав пальцы, поволок меня еще настойчивее.
Меня опять остановили, на сей раз с помощью захвата моей руки. Это Винс собственной персоной, вцепившись в мой бицепс, потянул меня от двери назад в сюрреализм.
Эй, приятель! заверещал он. Куда ты направляешься?
Кажется, я забыл ключи в машине, ответил я, пытаясь освободиться от смертельного захвата, но Винс, сильнее сжав пальцы, поволок меня еще настойчивее.
Нет, нет, нет, повторял он, направляясь к бездонной чаше с пуншем. Это твое торжество, и ты никуда не уйдешь.
Вечеринка просто замечательная, Винс, улыбнулся я, но мне надо
Выпить! подхватил он, опустил чашку в жидкость и сунул ее мне, залив пуншем мою рубашку. Вот то, что тебе надо. Банзай!
Свою чашку он вначале поднял, а затем опустошил. Слишком большой глоток, к счастью для всех заинтересованных, вызвал у Винса приступ кашля, и я успел ускользнуть, пока он, согнувшись вдвое, судорожно хватал воздух.
Прежде чем Винс появился в дверях, я сумел не только выйти из дому, но и прошагать половину вымощенной булыжником дорожки.
Эй! крикнул Винс. Ты не должен уходить. Скоро прибудут стриптизерши!
Я быстро вернусь, Винс! А пока приготовь мне выпивку.
Правильно! ответил он с фальшивой улыбкой. Ха! Банзай!
Весело помахав мне рукой, Винс вернулся в дом, а я стал высматривать Доакса.
Он так долго парковался на противоположной стороне улицы, что я должен был бы сразу увидеть его. Но этого не случилось. Разглядев наконец темно-красный «таурус», я понял, насколько мудро поступил сержант. Он обосновался чуть дальше по улице под большим деревом, полностью затенявшим свет уличных фонарей. Так должен был бы поступить человек, пытающийся спрятаться, но в то же время подобная позиция позволяла доктору Данко быть более уверенным в том, что он может подкрасться незамеченным.
Я направился к машине, стекло опустилось.
Его пока нет, сообщил сержант Доакс.
Предполагается, что ты приехал сюда выпить, заметил я.
Я не пью.
Кроме того, ты явно не посещаешь вечеринок, иначе бы знал, что их не проводят, сидя в машине под сенью деревьев.
Доакс промолчал. Дверца распахнулась, и сержант вышел из автомобиля.
Что ты намерен предпринять, если доктор сейчас появится? поинтересовался он.
Надеюсь, меня спасет обаяние, усмехнулся я. Давай войдем в дом, пока там еще кое-кто сохранил сознание.
Мы пересекли улицу, шагая рядом, но за руки не держались. Однако все это выглядело настолько странно, что ничего не изменилось бы, даже если бы мы шагали в обнимку. Из-за ближайшего угла улицы вдруг вынырнула и направилась в нашу сторону какая-то машина. Мне захотелось убежать и спрятаться за кустом олеандра, но я так горжусь своим умением владеть собой, что едва взглянул на приближающийся автомобиль. Он катил неторопливо, и, прежде чем оказался рядом, мы с сержантом успели перейти улицу.
Доакс оглянулся, чтобы повнимательнее изучить машину, и я последовал его примеру. Из окон транспортного средства на нас смотрело несколько угрюмых подростковых лиц. Один подросток повернулся и сказал что-то своим приятелям. Те рассмеялись. Автомобиль промчался мимо.
Нам лучше войти в дом, произнес я. Они показались мне очень опасными.
Доакс, проследив, как машина развернулась в конце улицы, продолжил путь к дому Винса. Я обогнал его и распахнул перед ним дверь.
Я отсутствовал несколько минут, но число тел успело возрасти. Два копа из тех, что задержались возле источника пунша, распростерлись на полу, а кубинский иммигрант из Саут-Бич блевал в пластиковый контейнер, где незадолго до этого находился салат «Джелло». Музыка гремела очень громко, а из кухни доносился вопль «Банзай!», сопровождаемый нестройным ревом множества глоток.
Оставь надежду всяк сюда входящий, сказал я Доаксу.
Больные раздолбаи, пробормотал сержант и, покачав головой, вошел.
Доакс не стал ни пить, ни плясать. Заняв место в углу, свободном от находящихся в бессознательном состоянии тел, он походил на воплощение смерти, почтившей посещением студенческую оргию. Не помочь ли ему влиться в атмосферу веселья? размышлял я. Для этого можно было бы задействовать Камиллу Фидж, чтобы та его соблазнила.
Я наблюдал, как наш добрый сержант стоит в углу, глядя по сторонам. Интересно, о чем он думает? Доакс вынужден молчаливо торчать в углу, в то время как вокруг него яростно, нарушая все законы и правила, бурлит человеческая жизнь. Забавная метафора! Если бы я обладал человеческими чувствами, то наверняка испытывал бы к нему жалость. Создавалось впечатление, будто все происходящее ничуть его не трогает. Доакс не моргнул глазом даже тогда, когда мимо него пробежали два совершенно голых типа из числа кубинских иммигрантов. Его взгляд упал на ближний монитор в тот момент, когда на нем демонстрировалась какая-то поразительная, экзотическая картинка с участием животных. Доакс наблюдал за этим совершенно безучастно, не проявляя эмоций. Затем его взгляд обратился на валяющихся на полу копов, мирно спящего под столом Эйнджела и Винса, ведущего за собой цепочку танцующих конга типов.
Сколь долго нам предстоит здесь проторчать? спросил Доакс у меня.
Похоже, тут небольшой перебор, пустив в ход одну из своих лучших улыбок, ответил я. Все эти забавы и радости, как мне кажется, тебя нервируют.
Хочется вымыть руки. Я подожду на улице.
Ты считаешь, это хорошая идея?
А эта? Он кивнул в сторону танцоров конга.
Цепочка Винса распалась, превратившись в сборище спазматически кривляющихся монстров.
В его словах был смысл, хотя опасность, которую представляли танцоры, не шла ни в какое сравнение с той буквально летальной угрозой, что нес с собой доктор Данко. Тем не менее я полагаю, что хоть кто-нибудь должен хранить человеческое достоинство, если таковое вообще где-то существует. Однако сейчас подобное казалось невозможным.
Входная дверь со стуком распахнулась, и мы с Доаксом оглянулись, чтобы узнать, что произошло. Наши нервы были напряжены до предела. Очень хорошо, что мы с ним готовы к опасности, иначе нас просто смели бы две полуголые женщины с огромной стереомагнитолой в руках.
Привет! прокричали они.
У-у! мощным ревом приветствовали их устроившие свалку бывшие танцоры.
Винс Масука выполз из-под них и встал.
Эй! проорал он. Слушайте все! Стриптизерки здесь! Банзай!
Раздалось еще более громкое «У-у!», а один из копов на полу даже ухитрился подняться на колени. Слегка покачиваясь и тупо оглядываясь по сторонам, он промычал:
Стриптизе
Я жду на улице, решительно произнес Доакс и направился к дверям.
Сержант! остановил я его, но, успев сделать лишь шаг, опять подвергся нападению.
А вот и ты! воскликнул Винс, заключив меня в медвежьи объятия.
Отпусти, попросил я.
Ни за что! хихикнул он. Эй, все сюда! Помогите мне справиться с застенчивым женихом!
На его призыв ответили бывшие танцоры и единственный оставшийся на ногах коп рядом с чашей для пунша. В итоге толпа, сомкнувшись, повлекла меня к стулу, где некоторое время назад отключилась Камилла Фидж. Она давно свалилась на пол, освободив место для меня. Я попытался вырваться из объятий толпы, но не получилось. Тех, кто принял на грудь ракетное топливо Винса, было слишком много. Мне оставалось лишь смотреть, как сержант Доакс бросил на меня последний, кипящий расплавленной лавой взгляд, шагнул к двери и скрылся в ночи.