Раньше полковым писарем был, теперь куренной писарь. Приятель мой. Так говорил мне давно, что тебя ещё за Тарко-Сале, за оборону Пуровска в урядники произвести хотели. Представление уже тогда было.
Хотели, не верит своим ушам Аким, хотели да расхотели? Чего же не произвели?
Так ты молод ещё был, выслуги не было, сколько у тебя тогда призывов было, два-три, старшие казаки бы не поняли. Вот и отклонили твоё повышение. Решили медный крест дать. Дали?
Дали, Аким кивает, кажется, начинал верить Савченко. А второй раз?
Второй раз за аэропорт. Андрей говорил, что собирались присвоить звание.
За аэропорт бронзовый крест дали, вспоминает Саблин. И всё.
Андрей сказал, что второе представление не завернули, лежит в канцелярии, у замкомполка, на рассмотрении. Но! Савченко поднял палец. Андрей сказал, что Никитин, начальник штаба полка, представление уже подписал.
Саблин так тяжко вздохнул, как будто бежал изо всех сил и добежал наконец, даже лицо протёр рыбацкой тяжёлой рукой, так что девица, сидевшая рядом, по руке его погладила от жалости. Он волновался. Очень волновался, ну а кто бы тут не взволновался? И ведь ни сотник, ни подсотенный ему об этом ни разу не сказали ничего. Или может врёт Савченко, только вот зачем ему врать?
Что-то ты не в себе, друже! смеётся Савченко. Может, кукурузной тебе налить?
Давай, тут же соглашается Саблин. Да, давай.
Ему нужно было сейчас выпить. Одна из девиц тут же вскакивает, трясёт почти голым задом, бежит к холодному шкафу, достаёт бутылку, стопки. Ставит, разливает.
Мужчины берут стопки.
Что, говорит Савченко, пьём за лычку на погон?
Саблин только махнул рукой, поморщился и выпил ледяной кукурузной водки.
Глава 7
Может статься, после водки продолжал Савченко, что ты в новый призыв пойдёшь уже урядником. Будешь замкомвзвода.
Ледяной стаканчик быстро остывает в руке после того, как жидкости в нём не осталось. Аким хотел вылезти из мякоти дивана, поставить рюмку на стол, да китаянка, сидевшая рядом не дала, забрала у него посуду и опять навалилась ему на плечо, уже как-то естественно, даже по-хозяйски. Как на своего мужика. Прижилась уже.
А он на это и внимания не обращает, он думает о повышении.
«Замкомвзвода. Эх, вот бы правду говорил Савченко. Замкомвзвода. Тут и до взводного один шаг, один шаг и ты прапорщик! А прапорщик уже может писать прошение на офицерский экзамен».
Эй, Аким, Олег хлопнул его по плечу. Ты хоть меня слышишь?
Чего? встрепенулся Саблин.
Ишь, как тебя пробрало, смеётся Савченко, уже, видать, и об офицерских звёздах подумал.
Ничего я не думал, зло говорит Аким, и злится он, потому что Савченко опять прав.
Да я ж понимаю, чего ты? Я б и сам бы радовался да мечтал, случись со мной такое. Но я тебе вот, что скажу, если хочешь звезду на погон я тебе посодействую.
Что? не понял Аким.
До урядника ты сам дослужился, а стать прапорщиком я тебе подсоблю.
Как? опять не понимал Саблин.
То моя забота, загадочно отвечал Олег, а дальше подаёшь прошение на офицерский чин. Сядешь за учебники, наймём, Савченко сказал «наймём», тебе учителя, и сдашь экзамен, ты ж не тупой, военное дело знаешь. Чуть подучишь и всё ты уже замкомсотни. Подсотенный! Офицер!
Аким опять лицо стал тереть от таких перспектив, опять заволновался, а девка голозадая мужчинам ещё налила водки.
Они взяли рюмки. Чокнулись, а после рюмки Акима как осенило. Девка опять забрала у него посуду, а он глянул на Савченко и спросил:
А тебе-то, Олег, зачем мне помогать? Неужто по старой дружбе?
И по старой, не растерялся радушный хозяин, и по новой. Дело у меня к тебе, я ж говорю, товарищ мне нужен. Крепкий товарищ, такой как ты.
Никак дело какое задумал? догадался Аким.
Савченко до этого говорил с улыбкой да с усмешкой, а тут вмиг стал серьёзен. Он глянул на девиц и щёлкнул пальцами. И указательным пальцем показал на выход из комнаты. Девки видать дрессированы были хорошо, без слов встали и пошли, покачивая задами, прочь. Ни слова, ни вопроса.
Мужчины остались одни, опять наполнив рюмки, Савченко сел ближе и заговорил:
Понимаешь друже, есть дело одно, один заказ. Большой заказ, дело непростое. И под него хочу людей собрать, и не просто промысловиков, там с одной такой ватагой не вытянуть, хочу строевых казаков взвод собрать, ну может и не взвод, но десяток, не меньше. Хочу, чтобы ты ими командовал.
Вот, что я тебе начал было Аким, отказываться сразу.
Стой, прервал его Савченко, сто пятьдесят рублей твоя доля.
Саблин замолчал, и не знал, что теперь ответить. Едва ли он в болоте зарабатывал пятнадцать рублей в год. Стал кольцо обручальное теребить и молчал, а Савченко не успокаивался, дальше гнул:
Сто пятьдесят, оклад. Я тебе их вперёд дам, Насте своей оставишь, а когда с дела придём с удачей, так ещё сто дам. А не возьмём нужного, так и не спрошу про сто пятьдесят.
Видно, дельце ты непростое затеял, произнёс Аким медленно.
Непростое, было бы простое так я бы со старателями пошёл, из бродяг ватагу бы набрал. А это дельце с бродягами не осилить.
Какой-нибудь ящик у пришлых раскурочить хочешь?
Олег кивнул:
Не просто ящик, это главный ретранслятор, таких на двести километров границы всего один.
На лодках подойти можно?
Никак, на горе их ставят, от болота до него сорок семь километров. И всё в горку.
Саблин молчал, ждал, пока Олег скажет главное. И тот сказал:
А между берегом и ретранслятором застава переделанных. Одних «солдат» штук восемь, не считая всяких других уродов.
Вот теперь всё стало на свои места, теперь стало понятно, почему Савченко готов платить такие деньги.
Прежде, чем ответить, надо бы взглянуть те места. Карты поглядеть, говорил Аким задумчиво, может, коптера туда погонять, чтобы карты сделал. Есть у тебя коптер?
Есть, хороший, с большим разрешением.
А что там за местность? Барханы?
Нет, с лодки сходишь сразу горы начинаются, сплошной лес.
«Лес. С одной стороны лес это хорошо, можно будет подойти к заставе переделанных скрытно, но сам по себе лес это не шутка, это не степь, где кроме жары да саранчи бояться нечего. В лесу на каждом шагу смерть ждёт. И часто так бывает, что ты даже и не узнаешь, от чего умер».
Смотреть всё нужно на месте, карты нужны, наконец говорит Аким, я так тебе ничего обещать не могу.
Да поехали, посмотришь, погоняем коптер, поснимаем, карты сделаем. Предложил Савченко.
Я завтра поутру за бегемотом иду, отвечал Аким.
Да я знаю, говорит Саченко, я с вами хотел, бесплатно бы пошёл, ни разу на бегемота не ходил, да там у вас Головин главный, он меня не любит.
«А кто тебя любит?» подумал Саблин, но сказал другое:
Я подумаю.
А думать нечего тут, Аким, вдруг как-то жёстко проговорил Савченко, думать нечего. Поможешь мне, и я тебе помогу. Помогу и чин прапорщика получить, и экзамен на офицера сдать.
Без тебя, думаешь, не справлюсь? также жёстко ответил Саблин.
Справишься, ты своим горбом вытянешь, ты упрямый, но со мной быстрее будет, Савченко заговорил ещё жёстче. Ты дочке, младшей через пару лет лёгкое менять будешь.
Вообще-то врач Акиму и Насте сказал, что замена лёгкого уже через год понадобится.
Оплатить, что ли, хочешь? спросил Саблин с усмешкой.
А ещё через два, словно не слышал вопроса Олег, будешь ей второе лёгкое менять? А потом? Опять менять? А к двенадцати годам, что делать будешь? Грибок уже так заматереет, что ни антибиотиков, ни иммунитета бояться не будет. Будешь ребёнку всё нутро менять? Лёгкие, пищевод, носоглотку? Всё поменяешь, и так каждые два года?
Аким молчал, смотрел на Савченко исподлобья, он и сам всё это знал, зачем Олег ему напоминал об этом. А тот продолжал:
Я твою дочь вылечу. Если добудем то, что нужно, те люди, что просят вещицу, вылечат твою дочку.
Брешешь? сухо и с металлом в голосе спросил Аким.
Тебе бы не стал, отвечал Савченко.
Обманешь убью, просто и без злобы и намёка на угрозу произнёс Саблин.
Во всяком случае, попробуешь, ни секунды не сомневался Савченко.
И что же это за люди такие? Что грибок у детей научились выводить? не мог успокоиться Аким.
Сделаем дело познакомлю. Обещал Савченко.
Откуда они? Может, с Находки? С Енисея, с Норильска, с Дудинки?
Сделаем дело познакомлю, твёрдо повторил Савченко.
Сделаем дело познакомлю. Обещал Савченко.
Откуда они? Может, с Находки? С Енисея, с Норильска, с Дудинки?
Сделаем дело познакомлю, твёрдо повторил Савченко.
Теперь у них было много тем для разговоров, но вот времени у Акима не было. Он вылез из удивительного дивана:
Приду из рейда поговорим.
Может, бассейн, предложил Савченко. Девушки мои тоже поплескаться хотели.
Нет, пойду, Аким глянул на бассейн с заметным сожалением. Через двенадцать часов выходим.
А, Настю свою боишься, заулыбался Олег.
Дурак ты, беззлобно сказал Аким.
Ну, я понимаю, я бы такую тоже боялся, ухмылялся Савченко и протянул Саблину руку.
Саблин пожал протянутую руку.
Юра как знал, что разговор закончился. Когда Саблин садился на квадроцикл, он ему позвонил:
Ну, поговорил с этим мутным?
Поговорил.
Ну и что?
Сказал, Яшку с собой брать не будет.
Не ерепенился?
Да нет. Я попросил, он сразу согласился.
Как не подмывало Акима рассказать о том, что он узнал у Савченко, но хватило ума сдержаться. Ни про повышение, ни про выгодное дельце Юрке не сказал.
Во сколько встречаемся, спросил Червоненко.
В рыбацкий час, ответил Саблин и ухмыльнулся.
Юра не шибко хороший рыбак был, у него доход с сушилки был, чего ему в болоте пропадать. Он не знал, что это за «рыбацкий час».
Это когда? уточнил Червоненко.
Так это все знают, в станице, что на болоте стоит, все знают, когда рыбацкий час, смеялся Аким.
А, мил человек, да ты никак поднабрался там у Савченко? догадался друг.
Чего поднабрался? сразу стал серьёзен Аким.
Точно, выпил, а я думаю, чего ты расшутился то, обычно слова от тебя не дождёшься, а тут гляньте на него шутит он. Шутник.
Ну, выпили малость, признался Аким.
Старые дружки, значит, старьё-быльё вспоминали?
Ну, вспомнили что-то.
Ладно, во сколько быть на пристани?
В три, Юра, рыбаки в болото идут.
Ясно буду, я, наверное, «Тэшку[16]» возьму. На всякий случай, ты то свой дробовик возьмёшь?
Нет. Двустволку, там не воевать, там, разве что, зверьё бить придётся. Кстати, Юра, ты захвати запасной двигатель с винтом. Я подумал, что у сома гон начинается. Он сейчас злой будет.