Верочка очень ко мне тянулась. Да и я любил ее. Конечно, любил, но сам же и оборвал все, когда она попробовала объясниться, разве я пара Верочке? И ученица, и разница в возрасте, да и тянулась она, может быть, не ко мне вовсе, а к прозе с поэзией. Это, Верочка, у тебя от чтения и лечится тоже чтением, вот и все объяснение. Но приходить на чай ко мне Верочка не перестала неструктурированный день, соседи, все запросто.
Ксения, мать ее, ревновала, на родительские собрания отправляла отца коммуниста Жидкова, так мы его называем, он уже с ними не жил. А был когда-то большой человек, второй секретарь райкома. Ксения его бросила, стал болеть, пить, сделался серый какой-то, землистый весь, невозможно было с ним разговаривать.
В кого она получилась такая? Думаю, в деда-скульптора, тот прибыл сюда в ссылку, женился на местной, родил Ксению, быстро умер. Верочка мне подарила несколько фигурок его. Странные, растерянные существа, словно бы незаконченные.
Почему-то она не любила ни Гоголя, ни Щедрина, но зато какие сочинения писала по Достоевскому! Не без натяжек, конечно, но очень талантливые. Помню почти наизусть одно про Порфирия, пристава следственных дел, про то, что мы удивляемся, когда они оказываются людьми (Верочка всегда говорила другие, они), про то, что Порфирий единственный, у кого нет фамилии, и нигде разговора нет изнутри него, а вот спас же Раскольникова, он и Соня спасли его, справедливость и милосердие два действия божества! А уж Верочкино сочинение по Грозе вообще лучшее, что я об этой пьесе читал: про Катю Кабанову и Анну Каренину. И про слабых мужчин.
Каждый учитель литературы мечтает вырастить филолога, вот я и посоветовал ей филфак. Думал про Москву, но Верочка выбрала Петербург, как я ни отговаривал: скука, холод и гранит, как ни просил перечитать того же Толстого. Декламировала в ответ, смеялась: Но ни на что не променяем пышный, гранитный городславы и беды для нее Петербург обернулся только бедой.
Верочкина мать, Ксения, филологию не одобряла, хотела сделать дочь юристом: заработок, работа на фирме, замужество с иностранцем, не понравится разведешься. Верочка, конечно, не обсуждала мать, говорила только она другая. Сразу в университет не пошла (не любила проигрывать), целый год готовилась: по литературе со мной, естественно, на репетиторов денег не получила, без них обошлись.
Подробностей ее гибели я не знаю и не хочу знать. Общежитие, квартиры, испорченные ленинградские мальчики, жестокие, остроумные, с кем-то она расставалась, сходилась. Питерское культурное подполье злые ребята! Письма вообще скоро пошли какие-то не ее, не Верочкины. Ехала в Петербург за высокой культурой, а в результате университет бросила, и пошло: помощь обиженным, обездоленным. Идея была у нее обращать несчастных людей к прекрасному. К музыке, живописи, красоте. Тех, кому уже некуда больше идти. Среди них разные типы есть, в основном, по-видимому, отрицательные. Как могла она справиться? Было, рассказывали, и насилие. Кто-то говорил приняла таблетки, кто-то яд, откуда у Верочки яд? Все происходило совсем без меня, я и на похоронах на Верочкиных не побывал. Директриса наша все сделала, чтоб меня не пустить: в область отправила, на повышение квалификации! Жалела, вероятно, по-своему. Отец Александр против отпевания, вроде бы, протестовал, но Ксения с ним, конечно же, справилась. Никому не нужна была Верочкина смерть, никому. Надо было на ней жениться, а потом уже отпускать в Петербург. Почему я не сделал этого?
Жениться Ишь, усмехается Ксения, женилку отрастил. Слабак. Отрывается от чтения, трет руку. На руке темное пятно, поросшее волосами. От волнения рука пульсирует, чешется. Прикрывает ее рукавом.
Да, что тебе? Исайкин, высокий, сутулый муж. Иди, давай, открывай, клиенты ждут. Убогий. Автомагазин тоже ее. Достойная резина для достойных людей вся работа Исайкина. Достойные свечи, масла. Пора выгнать это ничтожество к чертовой матери, но венчались, нехорошо. Что Бог соединил Бог ей и так должен. И за дочь, и за все. Дочитать гада.
Раз уж зашла речь о Ксении, то надо отозваться и вообще про власть. Ее в нашем городе прихватили маленькие некрасивые люди. Нервные: не оттого, что нехороши собой, а оттого, что власть им досталась хищением. Но они приняты, приняты, а кто у нас в городе не был бы принят? Коммунист Жидков, теперь Паша Цыцын, местное самоуправление, и каждый раз: может, этот дороги сделает?.. Паша, Ксения и судья они все и прибрали к рукам втроем. Ксения духовный вождь, аятолла, очень набожна, Паша-дурачок когда-то выборный, только давно не проводят у нас никаких выборов, главу назначают теперь депутаты, а судья он просто самый богатый, фамилия у него смешная Рукосуев, половина земель вокруг города рукосуевские, вот такая история. Но судья-то как раз, говорят, незлой. То ли дело Ксения: рассказывали, как она увольняет своих таджиков. Кажется, получает удовольствие от зла, как те подростки, что кошек мучают.
Школьная уборщица крала деньги из наших пальто, мы избавились от нее, с огорчением: она своя, такая, как мы, но опустилась, крадет, а вот если бы Паша по карманам лазил, я б к нему хуже не относился: Паша другой. Хищение ли, выборы велика ли разница, если власть всегда оказывается у других? Так-то оно так, да только другие непременно интересуются, что мы о них думаем. Вот священник наш, младше меня, его Александром Третьим зовут, до него еще два Александра было, рукоположен по правилам и служит, наверное, правильно, хоть ни одного слова не разберешь, и пахнет от него капустой: Александр не узурпатор, бояться его не следует. Или я, учитель, тоже стараюсь служить правильно. Конечно, мне хочется от ребят уважения, но, проходя мимо класса, я не остановлюсь послушать под дверью, как обо мне говорят. А достанься мне мое место хищением, непременно слушал бы. И наши скоро будут, если уже не слушают. Ладно, это я все, чтобы заглушить свои мысли о Верочке.
Чего я тогда испугался? Боялся ли совершить хищение, женясь на ней? Вялые оправдания. Если себя не жалеть: испугался любви и сопряженных с нею страданий. Хуже того хлопот. Это если совсем не жалеть себя. Ксения Николаевна переворачивает последнюю страницу: чтоб ты сдох! Прости, Господи. Дочь отняли, страну развалили вот и все, что вы сделали.
Был социализм, и Ксения служила, верила и не верила, как все. И были страна, семья, дочь. Идеалы были, чего-то боялись. Не стало социализма, распалась страна, другие появились ориентиры она все поняла правильно крестилась и дочь крестила, помогла восстановить храм. По делам их узнаете их. И что же? Погибла дочь. Ни страны, ни дочери. Вот награда. Невозможно понять.
Задолжал ей Господь Бог, крепко задолжал. Она-то свой долг знает. Дело делала и дальше будет. И не ждет гарантий. Сказала, что храм восстановит исполнила. Часовню обещала и часовня будет. Кому обещала? Не важно. Городу, всем обещала, себе. Аятолла, во как. Мадам Хусейн, говорила в детстве Верочка, наслушалась телевизора.
План часовни согласован с Александром Третьим. Тот пожимал плечами: И так в храме народ не собирается. Снова ходила и снова, пока не застала сцену: ест свою капусту батюшка, и кино смотрит по телевизору! Мат, крики, стрельба! Шутить еще пробовал: Ох, люта смерть грешников!.. Поймала его виноватый взгляд. Вот вы, значит, святой отец, какими делами по пятницам занимаетесь! Ездила с подарками к благочинному, к архиерею. Теперь батюшка у нее вот где сжимает кулак. Опять пятно зачесалось. Заботы, заботы.
Батюшка мямля. Толком не может ответить ни на один вопрос. Сила Моя в немощи совершается, и что, расслабиться и получать удовольствие? Какая же сила в немощи? Проще всего разговоры разговаривать. Не на таких, как он, еще что-то держится, и не на соседе-учителе на ней, на Ксении.
А часовню поставим за домом, вот тут. Соседа подвинем. Он городу чужой человек. Стихи, проза. Разберемся, кто ему его прозу заказывает, и с заказчиками разберемся. Пахомова, интересно, читала? Да уж наверное. Черт, осторожней надо. Приходится со всякими уродами считаться. Паша еще этот, шибздик. Метр с кепкой, а гонору! Сам глава администрации вам обещает.
Батюшка мямля. Толком не может ответить ни на один вопрос. Сила Моя в немощи совершается, и что, расслабиться и получать удовольствие? Какая же сила в немощи? Проще всего разговоры разговаривать. Не на таких, как он, еще что-то держится, и не на соседе-учителе на ней, на Ксении.
А часовню поставим за домом, вот тут. Соседа подвинем. Он городу чужой человек. Стихи, проза. Разберемся, кто ему его прозу заказывает, и с заказчиками разберемся. Пахомова, интересно, читала? Да уж наверное. Черт, осторожней надо. Приходится со всякими уродами считаться. Паша еще этот, шибздик. Метр с кепкой, а гонору! Сам глава администрации вам обещает.
Все на ней, все на Ксении: город, дом, бизнес. Сил нет тащить, а приходится. Крест.
Пельменная работает так. С мая по сентябрь дачники, много, террасу открываем, с октября по апрель народец попроще, свои. Восточная еда шурпа, манты, плов. Есть и постные блюда. Вот сейчас, Великим постом, пожалуйста, постное меню. Но основа всего пельмени, с оптового рынка. Если с истекающим сроком годности, отдают совсем дешево.
Постоянных работников два кассир и повар, русские тетки, исайкинская родня, для всего остального таджики. Они тоже с истекающей годностью, одноразовые. Испытательный срок три месяца. Если не справился, есть нарекания собирай манатки и ауфвидерзеен. Пока испытательный срок, не надо платить, зато жилье и питание, одному даже скорую вызывали. Летом таджиков больше требуется, а зимой так, один-два. Таджики, между прочим, тоже бывают разные. Одна прижилась.
Роксана Ибрагимова, тридцать пять лет. Голос низкий: Роксана по-вашему, больше от нее ничего и не слышали. Что за имя такое? Верочка бы сказала. Роксана, Оксана, Ксана надо же, почти тезки. Худая, высокая, аккуратная, не такая, как все, совсем не такая. Длинные черные волосы. Очень красивая. Сказала ей: Старайся, мужа себе найдешь, из дачников. Путь к сердцу мужчины лежит через желудок. Сама засмеялась и тут же затихла: так эта Роксана глянула на нее. Зажгла огонек в глазах и потушила.
Что значит этот огонек, поняла позже: парень, тоже нерусский, с бензоколонки, пиво пил на террасе, Роксана ему подавала. Попробовал протянуть руку, дотронуться до нее: Де-эшка Как-то дернулась, и уж зажегся огонь, так огонь, будьте-нате. Что-то вырвалось у нее, быстро, горлом, несколько звуков. Сник парень, пиво не допил, ушел. Стояла возле двери, все видела, тогда же решила: пускай работает, буду платить. Так что Роксана у нее с августа, живет в подсобке, за кухней, в тепле. Места свободного метра четыре, да у нее и вещей почти нет.
Несет Роксане новые папки прозрачные меню все захватанные, надо менять.
Листочки переложить. Справишься? Роксана поднимает глаза, чуть движет ресницами, молча.
У нее все молча. Тогда еще, в августе, приходил какой-то, искал ее. Понятное дело, из москвичей. Сказал: русскому языку детей его учит. Ничего не придумал умней. Дачник, что взять? Роксана к нему не вышла, правильно сделала.