Год и три, говорит Ксения. То есть, наоборот, три и год.
Егор кивает: угадала, она всегда угадывает.
Ксения проходит в зал. Центральный момент.
Именем бум! молотком, все! Увести осужденных! Слово становится делом, обретает плоть.
Егор хороший судья: отмен у него не бывает. Мантию в шкаф, а оттуда гитару и еще коньячок, рюмки и закусить. Не дай себе засохнуть, Ксюша! Лимончик порежь, огурчики вот, маслинки, рыбку. Второй день поста, эх, ладно, будет что рассказать на исповеди. С праздничком тебя, Ксения, с женским днем! Тостуемый пьет до дна.
Чего звал?
Тебе обязательно повод? Соскучился я за тобой
В глазах судьи слезы, быстро хмелеть стал. В прежние, еще советские, времена они, как говорится, встречались. Ксения забегала после работы, они запирались вот прямо здесь, Егор обнимал ее и ласково спрашивал: Угадай, Ксюша, кого сейчас будут иметь. Эх, как молоды мы были Он и сейчас пробует обнять ее, она мягко высвобождается.
А, может, у меня этот, сексуальный всплеск? говорит Егор.
Да уж какой там всплеск. По-настоящему судья всю жизнь любит одну женщину Пугачеву. За эту бабу, говорит он, я невинного человека убить готов. И в Ксюше ценит превыше всего голос. Споем?
Не гони, просит Ксения. Позже.
Давай тогда про божественное Егор откидывается на спинку дивана, жмурится. Я люблю Что у вас там за число зверя?
Поздно до нашего города доходят новости. Она принимается объяснять: штрих-код, ИНН, три шестерки, как на этой бутылке ясно? Так на любом изделии. Многие против.
Да зачем они нужны, будем говорить, три шестерки? Чего-то я не пойму. Егор опять наливает.
Она не может сказать. Вроде для синхронизации.
Ха-ха-ха, смеется судья. Для синхронизации у нас Три семерки! Поняла? Портвешок такой.
Егор веселый, и с ним тепло, весело. А чего не веселиться? Деньги есть, дело делает нужное, интересное. Зря она не стала юристом. Верочку вот хотела Вспоминает утро, мрачнеет. Надо Егору знать про учителя: чужой человек в городе.
Егорушка, ты-то меня поддержишь?
Егор умеет быть и серьезным. Всякий, кто замахивается на нашу на эту сама понимаешь, получит! По заслугам! По журнальному столику хрясь!
Мы с тобой, наши, будем говорить, отцы, деды землю отстояли. От немцев! И от французов! Думает: От поляков. Красный стал, особенно лысина.
Поделилась, и легче сделалось. Бери гитару, петь будем.
Еще рюмочку. Ксения поднимает руку, распускает пучок. Волосы длинные, каштановые.
Спой эту Куда они там все запропастились
Ксения улыбается, понимает: ей известна Егорова слабость. Проигрыш и Уж сколько их упало в эту бездну, разверстую вдали! Голос у нее высокий, чистый как хорошо!
Судья гладит струны большим пальцем, грустит. Он тоже о смерти стал думать. Растерян, боится. Две птички желтенькие утром сегодня к нему залетели. Плохая примета, самая плохая, к покойнику. Ксения его успокаивает, как маленького:
Желтенькие? Это ничего, к деньгам.
Ксения верующая, ей легче. А его в церковь не тянет, нет:
Нас как воспитывали? Что после смерти нет ничего, так? А теперь и первые лица даже Крестятся. Ну, поклоны не бьют, не хватало еще Но ты вот, допустим, о чем Бога просишь?
Не под коньячок разговоры такие. О чем положено, о том и просит. О чем святые старцы просили Ну что пристал?
А, предположим, точно вот было бы, что Бог есть. Чего попросишь?
Ксения размышляет:
Верочку не вернешь, страну тоже Чтоб мне годиков двадцать тридцать скинул, наверное. Улыбается, как когда-то, э-эх Давай, за все хорошее.
Засиделись, темнеет.
Смотри, Рукосуев лезет в портфель за листочком стихи. О том же самом, но по-мужски, лучше. Да, все мы смертны, хоть не по нутру / Мне эта истина, страшней которой нету, / Но в час положенный и я, как все, умру Пронзительно. О главном. Неохота за очками вставать, да он и так помнит. Жизнь только миг, небытие навеки. / Та-та-та-т-там, что-то там такой, / Живут и исчезают человеки. Как в воду глядел товарищ.
Заморочил он ей голову. Чьи стихи? Его? Нет, не угадаешь.
Андропов это. Юрий Владимирович. Вот так вот. Лучше любых там Слушай, Ксюш, какие слова: Но сущее, рожденное во мгле, / Неистребимо на пути к рассвету, оптимизм какой: Иные поколенья на Земле / Несут все дальше жизни эстафету.
Да, иные поколения, фу ты.
У тебя, Егор, дети, внуки, все правильно. Плачет, захмелела совсем. Вся в слезах. Всегда так, если выпьешь в пост.
Стук. Ксения утирает слезы. Это еще что за явление Христа народу? Исайкин! Задыхается, пот капает:
Уже знаешь?
Что знаю?! Кто тебя пустил сюда? Ну-ка!
ЧП. Убийство. паша цыцын убит. Два часа назад. Не где-нибудь в Пельменной!!!
Все трое начинают кричать, собираться, все рушится, падает, бегом, бежать! теракт! Почему сразу не известили? Он и сам только узнал, в баре. Дурак! Ты был там? Исайкин, а ты не пьяный? Ладно, беги вперед, догоним, или нет, подожди! Рукосуев куда-то уже звонит. Пошли, пошли! Путь оказывается длинным: Егор не то что бежать, не может быстро идти. Пыхтит:
А ты говорила, птички.
Видели они теракты по телевизору: взрывы, фрагменты тел, но возле Пельменной совсем, можно сказать, тихо. Народ у нас спокойный, по вечерам отдыхает дома. Скорая вон отъехала. В Пельменной милиционеры и прокурор, не смотрят на Ксению. Где убили? На кухне? Что Паша делал на кухне? Ага, вот и кровь. Ужас какой! Чем его? Ну да, ножом. Накурили-то, накурили! Мужчины, курите на улице, надо взять ситуацию под контроль.
А Роксана где? где роксана? Начальник милиции, толстый, полковник: Кто? Ибрагимова? В камере временного задержания, где еще? Завтра в область. что-о? это она? Господи! Ксения принимается причитать и сразу перестает. Ясно теперь. Паша за девочкой поухаживал. А Роксана-то! Взять и решить вопрос вот это да-а, поступок!
Егорушка, какая область, зачем в область? Сто пятая, часть первая, ее ты судить должен.
Егор объясняет: глава местного самоуправления все ж таки, не кролик. Пресса, то да се. Охота искать приключений? Ему нет.
А таджики твои, Ксюш, сегодня ударно потрудились, размышляет судья. Ага, зевни мне еще! Тут, будем говорить, сто пятая, вторая. Начинает вспоминать кодекс: И с особой жестокостью, и, кто его знает? на почве национальной ненависти С этим строго сейчас.
Скажи еще: при выполнении долга, злится Ксения.
Часть вторая, в область. От восьми до двадцати Ну, двадцать не двадцать, а на десяточку-то потянет.
Нервы у Ксении Николаевны не железные:
Извини меня, Егорушка, но за Пашу, извини меня, да? за Пашу Цыцына, за эту, прости Господи, шелупонь десять лет?! Побойся Бога, Егорушка! Я тебе завтра сто таких паш найду. Вы с ним друзья, конечно, но, извини, у нашего Паши где совесть была, там хрен вырос! Сам знаешь. Менту: Дай сюда, что ты написал, дознаватель херов! Не мешай, Егор! Что за ссора на фоне внезапшн тьфу, урод! внезапно возникших неприязненных отношений?! Пиши давай, при попытке изнасилования Трет руку, она пульсирует так, что, кажется, кожа лопнет, не выдержит. Где ее подпись? Нету! Все, филькина грамота! Засунь себе в
Извините, Ксения Николаевна, обижается милиционер. Вы, так сказать, уважаемая личность
От ее истерики Егор приходит в чувство, снова берется за телефон:
Плохо человеку! кричит он. Да нет, да при чем тут Давай опять сюда свою, блядь, медицину!
Неприятно, конечно, стресс. Кругом все в Пашиной крови. Ксения почти отключается. В чем-то все же она слабей мужиков. Ее тащат к двери, поливают водой, вату какую-то дают нюхать. По нашей практике, рассуждает Егор, чтобы в первый раз и за нож, это редко. Ну, топором там а ножом трудно убить человека. Вызывает определенное Ты свинью резал? кому это? Еще голоса: А красивый бабец? Да чего там красивого, чурка и чурка, Паландреич-то думал, Бога за яйца держит, брали в область, Ага, ногами вперед
Ну, в общем. Дозалупался Паша, подытоживает судья. Э-эх Родственникам сообщили?
Все, она в порядке. Найти теперь, кто уберет. Следственные действия в Пельменной закончены, можно мыть. Тетки сделают. Исайкин, давай их сюда! Егор отводит ее домой. Еще по сто, за помин души, у тебя найдется? Да, а теперь оставь меня. Исайкин, ты тоже не суети.
Ксения не засыпает, а как-то проваливается, отключается. Минут через сорок сознание к ней вдруг возвращается, она вскакивает, хватает громадную сумку и швыряет в нее из холодильника какие-то йогурты, яблоки, колбасу. Отворяет дверь в Верочкину комнату, Ксения редко сюда заходит, почти никогда, распахивает шкаф, оттуда валятся гипсовые фигурки, зверушки, лесенки наследство Ксениного отца, что Верочка в них нашла? и сваливает в сумку платья, ботинки, даже белье, большой ошибки с размером не будет. Господи, да что же такое? Только привяжешься к человеку
Ксения добирается до милиции. Полковник у себя? Где ему быть, события-то, Ксения Николаевна, какие! Конечно, он пустит ее, как отказать такой женщине?
Тэк-с, посмотрим сперва в глазок. Дает глянуть и Ксении. Спит наша злодейка, просто удивительно.
В камере она одна. И вправду спит. Лежит на спине, дышит размеренно и неглубоко и кажется во сне еще прекраснее.
Когда этот отвалился от нее и наконец затих, она дождалась, пока уймется ярость, отдышалась и пошла смывать с себя все под раковиной в уборную, где мылась всегда. Возможно, уничтожать следы соприкосновения с насильником не следовало, об этом она тоже подумала, но подавить в себе желание помыться не смогла. Сложила в пакет порванные чулки и халат, туда же сунула обернутый в газету нож. Затем надела единственное свое платье, пальто, повязала косынку, взяла из подсобки несколько книг все ее вещи, заперла дверь и отправилась в отделение милиции. Да, еще перед уходом всюду погасила свет. Ее хладнокровие позже послужит доказательством того, что она либо выдумала знаки внимания, оказанного ей жертвой, либо преувеличила их значение.
В отделении она сообщает дежурному, что примерно час назад при попытке изнасилования ею был убит мужчина средних лет, предъявляет содержимое пакета, передает ключ от Пельменной.
Она смотрит за тем, как в отделении возникает переполох, как с лестницы сбегают милиционеры, как по направлению к Пельменной отъезжает автомобиль. Саму ее отводят на второй этаж и усаживают на стул. Напротив, через стол, садится молодой милиционер.
Можете пригласить своего адвоката.
Адвоката у нее пока нет.
Это была шутка. Он пошутил.
Ибрагимова Рухшона Ибрагимовна, 1971 года рождения, гражданка Таджикистана. Место рождения Ленинабад, ныне Худжанд. Образование высшее.
Милиционер отрывается от протокола. Да, высшее, филологический факультет МГУ. Твою мать! думает милиционер, у самого у него два курса заочного юридического.