Четверг июля 28-го. Нынче утром мы вернулись на борт, проведши всю ночь на берегу. Мы снялись с якоря, а часов в одиннадцать снова бросили якорь, теперь уже в Каузе, на острове Уайт. Шестеро пассажиров сошли на берег и развлекались почти до полуночи, после чего наняли лодку и вернулись на борт, рассчитывая отплыть рано утром.
Пятница июля 29-го. Но так как ветер по-прежнему был противный, мы нынче утром опять высадились на берег и пешком отправились в Ньюпорт, столицу острова милях в четырех от Кауза. Оттуда мы прошли еще с милю до Карисбрука осмотреть замок, в котором был заточен король Карл Первый, а в Кауз вернулись лишь во второй половине дня и взошли на борт ждать отплытия.
Пятница июля 29-го. Но так как ветер по-прежнему был противный, мы нынче утром опять высадились на берег и пешком отправились в Ньюпорт, столицу острова милях в четырех от Кауза. Оттуда мы прошли еще с милю до Карисбрука осмотреть замок, в котором был заточен король Карл Первый, а в Кауз вернулись лишь во второй половине дня и взошли на борт ждать отплытия.
Кауз совсем небольшой городок у самого моря, прямо супротив Портсмута, только на острове. Его делит на две части небольшая речка, что протекает в четверти мили от Ньюпорта, так что различают Ист-Кауз и Вест-Кауз. Там имеется овальный форт, на котором установлено восемь или десять пушек для защиты рейда. Имеется также почта, таможня и часовня и отличная гавань, где корабли отстаиваются и при восточном, и при западном ветре.
Много часов я нынче с приятностью провел за шахматами; я очень люблю эту игру, но она требует спокойной обстановки и свежей головы; кто хочет играть хорошо, тот не должен думать о выигрыше, ибо это отвлекает от самой игры и рискуешь наделать много неверных ходов. Осмелюсь изложить здесь безошибочное правило: если двое одинаково хороших игроков играют на большие деньги, тот из них, кто больше любит деньги, проиграет: его подведет тревога за исход игры. Мужество в этой игре почти так же необходимо для успеха, как в настоящем бою. Если игрок вообразит, что его противник намного его искуснее, он так сосредоточится на защите, что непременно упустит выгодные возможности.
На Ньюпорт хорошо смотреть с окружающих его холмов, потому что самый город лежит в ложбине. Дома красиво перемежаются деревьями. Посередине города высокая старинная колокольня, очень его украшающая. Названия церкви я не узнал, но рядом с нею есть превосходные торговые ряды, вымощенные квадратными плитами, с аркадой в одиннадцать пролетов. Есть там несколько красивых улиц, много изрядно построенных домов и лавок, полных товаров. Однако больше всего Ньюпорт, кажется, славится устрицами, которые посылают отсюда в Лондон и другие места, где они высоко ценятся как лучшие во всей Англии. Торговцы устрицами свозят их сюда из разных мест и складывают в реке на откорм (здешняя вода, говорят, особенно для этого пригодна), а по прошествии нужного срока опять выбирают из воды и готовят на продажу.
Когда мы дошли до Карисбрука, который, как я уже сказал, представляет собою небольшую деревню в миле от Ньюпорта, то прежде всего увидели древнюю церковь, бывшую храмом еще во времена римлян, первую церковь, построенную на этом острове. Это отменной красоты сооружение в староготическом стиле с очень высокой башней и выглядит очень благородно даже в развалинах. Возле церкви несколько древних памятников, но камень, из которого они сделаны, такой непрочный и мягкий, что ни одной надписи прочесть невозможно. Из того же камня сделаны почти все надгробия, какие я видел на острове.
От церкви, перейдя речку Карие, по которой названа деревня, и взяв в проводники маленького мальчика, мы поднялись по очень крутым и узким дорогам к воротам замка. Через ров (ныне почти доверху заваленный обломками осыпающихся стен и землей, намытой с горы дождями) мы перешли по двум кирпичным аркам, очевидно сменившим бывший здесь когда-то подъемный мост. Старуха, которая живет в замке, увидев во дворе посторонних, предложила показать нам внутренние покои. Она рассказала, что в этом замке долгие годы жили губернаторы острова; и комнаты и зала, очень большие и красивые, с высокими сводчатыми потолками, всегда содержались в парадном виде, потому что каждый новый губернатор покупал обстановку своего предшественника; но последний губернатор Кадоган, сменивший генерала Уэбба, не пожелал ее купить, и тогда Уэбб вывез с собой все вплоть до занавесей и оставил только голые стены В некоторых помещениях полы из алебастра, но секрет его изготовления, по словам старухи, теперь утерян.
Замок стоит на очень крутой и высокой горе, его окружают остатки глубокого рва, стены толстые, сложены, как видно, на совесть; в свое время это безусловно была неприступная твердыня, во всяком случае до того, как были изобретены большие пушки. В старых стенах образовалось несколько проломов, и никто их не ремонтирует (подозреваю, что их нарочно оставляют без внимания), и развалины почти сплошь заросли плющом. Замок делится на нижний и верхний, верхний весь заключен в нижнем, имеет круглую форму и стоит на утесе, на который поднимаешься по каменным ступеням числом около ста; этот верхний замок служил убежищем на случай, если нижним овладеют враги, и сохранился лучше всего, весь, если не считать вышеупомянутых ступеней, а они так обветшали, что мне, поднявшись, страшновато было спускаться обратно, до того они узки, и никаких перил.
С зубчатых стен этого верхнего замка, который называется «цитадель», открывается вид почти на весь остров: с одной стороны море, в отдалении дорога на Кауз, а Ньюпорт словно прямо внизу, под ногами. Посреди цитадели есть колодец, такой глубокий, что его называли бездонным; но теперь он частично засыпан камнями и мусором и кое-как накрыт досками; однако когда мы бросили в него камень, прошло четверть минуты, пока мы услышали, как он стукнулся о стенку далеко внизу. Тот колодец, которым пользуются теперь, находится в нижнем замке, глубина его тридцать сажен. Воду из него поднимают с помощью большого колеса и бадьи вместимостью в бочку. Если наклониться над ним и произнести слово, оно прозвучит как крик, а звуки дудки, на которой мы поиграли совсем тихо, отдались в нем громким эхом. На стенах стоят всего семь пушек, и те неисправные, и старик, что служит пушкарем и сторожем замка и торгует элем в домике у ворот, имеет в своем распоряжении всего шесть мушкетов, они висят на стене в его домике, у одного недостает замка. Он рассказал нам, что замок, построенный 1203 года тому назад, был заложен неким Витгертом, саксом, который завоевал этот остров, и много веков был известен как Витгертсбург.
От той части замка, где проживал во время своего заточения король Карл, остались одни развалины. В окружности остров имеет около шестидесяти миль, там сеют хлеб, производят другие предметы питания и разводят овец с шерстью, не уступающей котсволдской породе. А здешним ополченцам, которые считаются не хуже солдат и чья дисциплина самая высокая в Англии, когда-то, во времена короля Вильгельма, было вверено поддержание порядка на всем острове. По смерти тамошнего правителя стало известно, что губернатор был великий злодей и великий пройдоха: не было такого преступления, на какое он не пошел бы, чтобы достичь своей цели, однако он столь искусно их скрывал, что при его жизни чуть ли не все считали его святым. Меня удивило, что невежественный старик, сторож замка, помнящий его правление, так правильно расценил его. А впрочем, думаю, будь человек даже хитер как дьявол и даже если он жил и умер злодеем, но скрывал это так искусно, что его и после смерти считали честным человеком, все же кто-нибудь так или иначе, а прознает о нем всю правду. Правда и честность излучают особенный свет, которого не подделаешь; они подобны огню и пламени, которых не изобразить с помощью красок.
При королеве Елизавете замок был подновлен и приукрашен, к тому же по всей наружной стороне стены добавлен бруствер, что явствует из сохранившихся кое-где надписей: «1588. Е. R.»[4]
Суббота июля 30-го. Нынче утром, часов в восемь, снялись с якоря и шли против ветра до Ярмута, еще одного городка на острове, а там опять бросили якорь, потому что ветер не утихал и по-прежнему дул с запада. Ярмут еще меньше, чем Кауз, но построен лучше, почему и кажется издали красивее, и улицы там чистые и прибранные. В церкви есть один памятник, которым обыватели очень гордятся, мы пошли его посмотреть. Он воздвигнут в память сэра Роберта Холмса, одного из губернаторов острова. Это статуя самого сэра Роберта в воинских доспехах, побольше чем в натуральную величину, он стоит на собственной могиле с палицей в руке, между двух столбов из порфира. Вся мраморная часть надгробия очень хороша. Рассказывают, будто французский король предназначал этот мрамор для своего дворца в Версале, но по пути корабль разбило бурей, и мрамор был выброшен на этот остров; и сэр Роберт сам еще при жизни нашел для него новое употребление, и памятник был сооружен еще задолго до его кончины, хоть и не поставлен на теперешнем своем месте. Надпись, восхваляющая его, была будто бы тоже написана им самим. Можно подумать, что либо он вообще не имел никаких недостатков, либо держался неважного мнения о людях и не надеялся, что они сумеют поставить ему памятник, достойный воздать должное его добрым делам и поведать о них потомству.
Осмотрев церковь, город и форт, на котором установлено семь больших пушек, трое из нас решили пройти дальше в глубь острова и милях в двух от Ярмута свернули вверх вдоль реки, к церкви Пресной воды, что поближе к городу, но на противоположном берегу реки. Пока мы там находились, стало темнеть, и мои спутники заторопились обратно, опасаясь, как бы те, кого мы оставили за вином в харчевне, где мы обедали, не возвратились на корабль без нас. Нам сказали, что лучше всего нам спуститься прямо к устью реки, там, мол, есть перевоз, и нас доставят в город. Но когда мы подошли к дому перевозчика, этот бездельник уже завалился спать и отказался ради нас вставать с постели, так что мы пошли на берег с намерением взять его лодку и переправиться без его помощи. Добраться до лодки оказалось нелегко, она была причалена к шесту, вбитому в дно, и с приливом оказалась далеко от берега. Я снял с себя все, кроме рубахи, и двинулся к ней по воде, но соскользнул с каменной тропки и провалился по пояс в тину. Наконец я добрался до шеста, но, к великому моему огорчению, обнаружил, что цепь от лодки закинута за скобу и заперта на замок. Я попробовал вытащить скобу закрепкой от уключины, не вышло; попробовал вытащить шест напрасный труд. И, провозившись целый час в мокроте и грязи, был вынужден вернуться без лодки.